Страница 7 из 12
– Озгуд? – я непонимающе похлопала ресницами.
– Мой напарник, – пояснила Октавия. Теперь он совсем один. Прошу вас…
– Хорошо, не брошу… – не совсем понимая, чего именно просит от меня женщина, я пожала плечами.
Октавия облегченно вздохнула:
– У него непростой характер, девочка, но… он дорог мне. Постарайся найти к нему подход и у тебя не будет друга вернее. А сейчас пора завершить этот разговор, – общие очертания Октавии внезапно стали расплываться. – Время настало, прими же мой дар, который отдаю тебе добровольно, без всякого принуждения. Пусть глаза твои откроются всему сущему и обещанному, а связующая нас нить прервётся, как только покину я этот мир… Проснись!!!
– Вот и всё, – раздалось у меня в ушах, – теперь беги, девочка.
Я вяло пошевелила рукой, затем зевнула. Рот перекосило куда-то влево, а в груди всё отозвалось жгучей болью. Открыв глаза от удивления, с неверием осмотрелась. Что за ерунда? Где я?!
И тут же, как по волшебству, в мою голову тягуче медленно стали прокрадываться воспоминания. Нужно попытаться всё систематизировать. Итак, первое – меня бросили! Второе… меня бросили!!! Почему-то именно это больше всего шокировало. Ни перебинтованные ноги, ни руки, покрытые ссадинами, ни голова, раскалывающаяся от боли, нет! Шокировал факт того, что я – брошенка.
А потом вспомнился клуб: «Мамочка моя родная, как же противно и стыдно, – зажмурившись, думала про себя. – Что на меня нашло?! Это просто наваждение, проклятие какое-то!».
Дальше картинки всплывали быстрее, но были сильно размазаны: Мирос с его новой подстилкой, безразличная охрана на входе, парк… И Октавия!
– Боже мой! – я резко села на кровати, отчего снова почувствовала острую боль в груди и затылке. – Убегать! Мне нужно в соседнюю палату… Где же вещи? Кто-нибудь!!!
Паника. Именно так, одним ёмким словом можно описать охватившее меня состояние. Вполне заурядная больничная палата казалась ловушкой, белые стены вокруг давили и сжимались, пол под слабыми ногами ходил ходуном. За окном дул ветер, ломился внутрь, словно повторял последние слова провидицы: «Беги, девочка!..»
А как бежать, когда на тебе из всей одежды одни бинты, да и те прикрывают не то, что хотелось бы? Схватив простынку и морщась от неприятных ощущений, я прямо на ходу замоталась в нее, словно в кокон. Вокруг всё качалось в разные стороны, так что мне приходилось старательно балансировать и держать равновесие. Наконец, достигнув намеченной цели (а именно голубой двустворчатой двери в центре стены), я облегченно всхлипнула и… буквально ввалилась во встроенный шкаф.
– Нееет, – вырвался из моей груди растерянный горестный стон. Сил на новый поход практически не осталось. Устало облокотившись на стенку, я смотрела, как со скрипом прикрылась створка двери и сама себя подбадривала: – Нужно просто оттолкнуться и быстро-быстро идти. У меня всё получится. Я смогу. Я…
Настойчивый резкий стук по деревянной поверхности прервал ход моих мыслей. Следом послышался скрип дверных петель и голоса. Никогда не понимала, зачем люди стучат, если тут же вваливаются внутрь, не дожидаясь разрешения войти.
– Доктор, – спокойный мужской голос разрезал тишину в моей палате, – можно вас на секунду?
– Да, конечно, – и без того торопливые шаги по коридору тут же ускорились, и вскоре голос второго мужчины прозвучал намного ближе: – Простите, а где пациентка?
– Это я у вас хотел спросить, ГДЕ ПАЦИЕНТКА? – на этот раз первый вошедший терпения не проявлял. – Кто-то посещал ее до меня?
– Н-н-нет, – неуверенно промямлил доктор, – никто, к ней запрещено…
– Тогда, возможно, она сама выходила куда-то? Или ее увезли на процедуры? – не отставал первый.
– Никаких процедур. Всё необходимое уже сделано. Да и количество влитых лекарств не позволили бы ей очнуться, не то что идти куда-то самостоятельно. Она сейчас должна быть абсолютным овощем…
«Сам ты… редиска», – злорадно подумала я, стараясь подавить очередной приступ слабости и держать глаза открытыми.
– Овощ? – нарочито спокойно переспросил мужчина, отчаянно желающий со мной встретиться. – Ну, так вот, товарищ садовод, если через пять минут вы не найдете эту вашу растительность, я вам руки ко всем чертям пообрезаю!
– Простите, конечно, минуту, – причитал горе-врач, явно пятясь к дверям, – сейчас найдем её, она не могла далеко… Оксана-а-а-а! А ну бегом ко мне!
Мой незваный гость громко сплюнул, пробубнил что-то себе под нос и тоже поспешил удалиться из палаты. Видимо, решил поискать сам.
Затягивать дальше я не стала: открыла шкаф и выпала на пол. У-у-у, больно как! Руки и ноги саднило, рёбра болели, а в затылке поселился какой-то садист, он беспощадно сверлил мой мозг и требовал впасть в беспамятство.
Никогда в жизни не пробовала наркотики, но сейчас, проползая по палате к входной двери, я очень хорошо представляла себе, как себя чувствует принявший дозу… Раскачиваясь и нервно хихикая, поднялась по стеночке в полный рост и пошла, опираясь на нее, вперед.
Лишь оказавшись за очередной дверью, я шумно выдохнула и позволила себе немного задержаться, вспоминая, где это пресловутое «лево». В коридоре было пусто, и этим стоило воспользоваться.
Завернув в нужном направлении, я сделала над собой усилие и пробежалась, чуть не переломав ноги на трехметровой дистанции.
«Овощ и есть, – подумала я про себя, горько усмехаясь и подтягивая развязавшуюся простынь как можно выше, – но так просто не сдамся!»
В той самой палате было тихо и до головокружения воняло лекарствами, а единственным человеком, кроме меня, здесь была сама Октавия. Женщина лежала на узкой одноместной кровати, и со стороны могло показаться, что она просто спит. Только вот грудь ее не вздымалась в такт дыханию. Провидица умерла, как только сделала последнее предсказание.
– Всё кончено, – закусив губу, я беспомощно осела на пол и дала волю слезам, – не успела. Проклятый Горан, отрастил, зараза, ноги! Мерзкий гад! Сволочь! А мне теперь погибай без него!
– Ну, допустим я часто слышу подобное, – раздался удивленный голос позади меня, – я о той части, где вы перечисляете проклятия в мой адрес. А вот про гибель хотелось бы подробностей.
В следующий миг передо мной присел на корточки мужчина средних лет, из тех, кого моя подружка Мила называет: «брутал до мозга костей». Такой себе высокий крепкий и самоуверенный красавчик: очень короткая стрижка, двухдневная щетина опутывает губы, изогнутые в ироничной ухмылке, а темно-серые глаза таят в себе угрозу и откровенную насмешку над объектом наблюдения. Не хватает только окурка в зубах. Брр… Терпеть таких не могу, слишком уж много они о себе мнят.
– Горан? – спросила я с надеждой, совершенно не представляя, как вести себя с этим парнем, и, тем более, стать его тенью, если он окажется тем, кто мне нужен.
– Он самый, – мужчина приподнял одну бровь и слегка пригнул голову в знак приветствия. – А вы?
– Ольга, – расстроено прошептала я. Вот тебе и спаситель. О чем мне с ним говорить? Как убедить взять меня с собой?
– Мне казалось, еще минуту назад вы горели от нетерпения встретиться со мной, – заметил мой новый знакомый, с интересом наблюдая за сменами эмоций на моем лице. – А теперь в ваших глазах притаилась печаль. Обидно, честное слово.
– Видите ли, – начала было я, но тут же осеклась, услышав громкие шаги позади себя. Кто-то вошел в палату. Понимая, что сил не осталось даже на то, чтобы обернуться, я перепугано округлила глаза и шепотом спросила Горана: – Кто там?
Брутал, если и удивился моей реакции, ничем себя не выдал. На мгновение вскинув голову вверх, он неприязненно скривился и вернул всё свое внимание мне:
– Там Зуев, – констатировал мой новый знакомый. – Вы и его ждали, Ольга?
– Вовсе нет, – я сделала огромное усилие над собой и, вцепившись одной рукой в норовившую соскользнуть простынь, второй схватила мятую рубаху собеседника и стала тянуть его на себя. – Мне вообще-то кроме вас никто не нужен.