Патруль

– Просто пытаюсь пояснить вам, что произошло вчера... – продолжала я. – Как мне сказали, в тот момент вас окружали люди, находясь с которыми порядочной женщине следует опасаться за свою честь. Вполне естественно, что после увиденного вас привезли сюда, где вы будете в безопасности.

Вообще-то говорить о чести с беглой графиней ди Вилльеж просто смешно. К тому же, судя по обмолвкам брата Владия, к тому времени, как отыскали эту особу, она уже успела вновь э-э-э... потерять свою честь, причем не единожды, только вот лишний раз упоминать об этом не имеет смысла.

– Не тебе поучать знатную даму, как той следует вести себя!.. – Милиссандра стала злиться. – Не забывайся и помни о разнице между нами! Замечаю, что в последнее время простолюдины стали держать себя слишком дерзко и позволять себе слишком многое! Ты – наглядный тому пример!

То, что совсем недавно эта особа проводила жизнь среди далеко не лучших представителей человечества – подобное, как я понимаю, вовсе не кажется Милиссандре чем-то возмутительным. Ну-ну.

– Как мне сказали, в «Золотом ананасе» вы всем рассказывали о том, что по возвращении домой ваш муж построит огромную оранжерею, в которой все будет в точности напоминать здешние леса.

– А хоть бы и так! Что, завидно?

– Госпожа ди Вилльеж, а может вам для начала стоит привести себя в порядок? Посмотритесь в зеркало, на кого вы похожи – синяки под глазами, рваная одежда, растрепанные волосы, отекшее лицо...

– В любом случае я выгляжу лучше тебя!.. – рявкнула девица. – Я всегда нахожусь в центре внимания, а моим поклонникам не счесть числа!

На мой взгляд, Милиссандра никогда не отличалась особой красотой – обычная миловидная девушка, и не более того. Но богатство мужа сделало ее невероятно привлекательной в глазах мужчин, и она, похоже, вообразила себя сказочной красавицей, в которую влюбляется едва ли не каждый. Н-да, когда у человека такое самомнение, убедить его в чем-то ином практически невозможно.

– Принеси мне вина!.. – скомандовала Милиссандра. Все верно – после вчерашней пьянки любого замучает сушняк.

– Не думаю, что оно тут найдется. Могу предложить только воды.

– Пей ее сама! Приказываю: принеси мне вина!

– Повторяю: здесь вина нет, а если даже и есть, то оно предназначено не для того, чтоб снимать похмелье у неразумных особ.

– Раз вина нет, то мне тут делать нечего!.. – Милиссандра поднялась с места и, пошатываясь, побрела к дверям. Конечно, остановить эту особу мне не составило бы ни малейшего труда, но делать этого я нее стала – и без меня остановят и мозги прочистят.

Так и оказалось: девица благополучно доплелась не только до первого этажа, но и до входных дверей, ведущих на улицу, однако там находился охранник, да и система запоров была непростой. На возмущенные требования Милиссандры открыть дверь охранник и бровью не повел, но когда девица схватилась за запоры, то охранник враз скрутил разбуянившуюся особу и сдал ее подошедшим монахам – мол, разбирайтесь...

Когда нас с Себастьяном позвали в комнату отца Арсиния, то увидели там Милиссандру. Перед ней на столе стояла большая кружка с травяным чаем, на который девица хотя и смотрела с отвращением, но, тем не менее, время от времени делала глоток. Судя по всему, графиня жаловалась на несправедливость этого мира, но отец Арсиний сейчас никак не напоминал благодарного слушателя.

– Небеса, я так несчастна... – всхлипывала Милиссандра. – Меня никто не понимает, и жизнь повернулась так, что я оказалась одна на краю света, а впереди все тот же беспросветный мрак и жизнь с нелюбимым мужем... Вы осуждаете меня, а разве я виновата? Когда меня бросил тот лживый человек, что обманом привез сюда – я же тогда обратилась к вам за помощью! Увы, вам было жаль для меня каких-то четырех-пяти тысяч золотых, чтоб я могла спокойно и комфортно дожидаться прихода корабля и отправиться на родину!

Ничего себе запросы у этой особы!.. – подумалось мне. Да на такие деньги можно купить пару кораблей, и битком набить их товарами на продажу! Похоже, муж Милиссандры ни в чем не отказывал жене, держал ее в немыслимой роскоши, и считать деньги она не привыкла. Надо же, от такого-то богатства ее понесло едва ли не на самое дно жизни – стоит только вспомнить Чижа со старателями! Не думаю, что уж очень сильно ошибусь, если предположу, что в глубине души девице была по нутру такая жизнь, вернее, ей нравилось щекотать себе нервы – уж очень велики различия между прежним богатым житьем и нынешним убогим существованием. Некоторым такие вот... перепады нравятся, особенно если ты уверен в завтрашнем дне, и относишься ко всему происходящему как к игре, в которой вынужден принимать участие. Вот и Милиссандра не сомневалась в том, что скоро этот ее гм... отпуск закончится, и она вновь вернется в прежнюю жизнь, оставив лишь волнующие воспоминания о своем безалаберном бытие на краю света. Ну, а пока можно считать себя жертвой – это делает тебя невинно пострадавшей как в собственных, так и в чужих глазах, а заодно поднимает самооценку.

Меж тем Милиссандра продолжала:

– Сейчас же вы обвиняете меня в каких-то грехах, хотя я просто пыталась выжить! Вдобавок ко всему вы только что заточили меня здесь, в четырех стенах, словно в тюрьме, а ведь я хотела всего лишь немного отдохнуть и отвлечься после всех неисчислимых горестей, что выпали на мою долю! Разве я не имею права на это?

– Я выслушал вас... – голос отца Арсиния был суров. – Не буду давать оценку вашему поведению – оно просто шокирует. Если бы вы были в состоянии посмотреть со стороны на себя и свой внешний вид, то, без сомнения, пришли бы в ужас! Вам необходимо немедленно вернуться домой, с раскаяньем в душе припасть к ногам вашего супруга и молить его о прощении. По слухам, он вам и ранее прощал очень многое. Если ваше покаяние будет искренним и идти от самого сердца, то ваш муж, возможно, смягчится.

– Пусть этот мужлан радуется уже тому, что я к нему вернусь... – самоуверенность в голосе Милиссандры поражала. – Надеюсь, что теперь он вдвое увеличит мое содержание. Без меня он никто и ничто!

– В отличие от вас я бы не стал утверждать подобное и относиться столь легкомысленно ко всему происходящему... – отец Арсиний достал из стола конверт. – Все обстоит куда серьезней. Мне пришло письмо, в котором сказано, что ваш побег произвел весьма неприятное впечатление на графа ди Вилльеж.

– И что с того?.. – отмахнулась девица. – Переживет.

– Поясняю: ваш муж счел себя оскорбленным, что вполне объяснимо и оправдано, да и Его Величество был крайне раздосадован подобным скандалом. Утаить эту историю, к сожалению, не удалось, и сейчас о бегстве графини ди Вилльеж с каким-то щелкопером известно во всех уголках нашей страны. Недавно граф подал в Церковный Совет прошение о разводе, и это ходатайство сейчас рассматривается. Тем не менее, можно считать с большой долей вероятности, что просьба будет удовлетворена.

– Не поняла... – кажется, для Милиссандры услышанное оказалось полной неожиданностью. – Какой еще развод?

– Речь идет о расторжении вашего брака... – холодно заметил отец Арсиний.

– Этого не может быть! Я нужна моему супругу для придания блеска в обществе!

– Видимо ваш муж счел, что отныне блеска у вас недостаточно... – тонко улыбнулся отец Арсиний.

– Чушь! И потом, развод не может состояться без меня и моего на то согласия!

– Если найдут нескольких свидетелей, которые подтвердят факт побега жены от венчанного мужа, и их показания будут совпадать, то ваше присутствие на суде не является необходимым.

– Их еще найти надо, этих свидетелей!

– Не вижу сложностей. Могу перечислить кое-кого из тех, кто может быть возможным свидетелем: ваша служанка, моряки с судна, на котором вы добирались до Черного Континента, тот человек, ради которого вы бежали из семьи... Если этот негодяй уже вернулся на родину, то не сомневайтесь, что ваш супруг его уже нашел и допросил. А уж если в ближайшее время там появится некто, знающий о ваших здешних развлечениях, то... Сами понимаете, что во всей этой неприглядной истории ваша позиция очень уязвима.