Страница 5 из 16
Как-то вечером, готовя ужин, Арезу сказала, что уходит от него. Он разрыдался. Она заявила, что, если он не начнет уважать ее дело и не смирится с тем, что организация – часть ее жизни, она не сможет с ним оставаться. Она говорила очень хладнокровно.
– Это часть меня. Если ты любишь меня, то должен принимать меня целиком.
Дариуш был вынужден согласиться. Он пообещал попробовать.
Лишь через несколько месяцев Арезу открыла ему всю правду. Призналась, что ее родители не умерли, а живут в Ираке в лагере Ашраф. Что лидер МЕК Массуд Раджави вынудил их расстаться. Он устроил массовый развод в рамках «идеологической революции», призванной доказать верность членов группировки Массуду и его жене Марьям. Сотни людей разорвали узы с любимыми, в том числе оформили законный развод. Массуд даже потребовал от проживающих в лагере Ашраф сдать свои обручальные кольца. В то время Арезу было всего несколько лет от роду; она жила в лагере с родителями. Ее немедленно отослали в «общий дом» в Вашингтоне, где работал кто-то из ее дальних родственников. Родители Арезу оборвали все контакты с теми, кто не соглашался поддерживать сазман. Она выросла в большом доме в пригороде под присмотром троюродной сестры отца. Вместе с ней в доме жили еще трое детей – все жертвы массового развода.
Дариуш не рассердился за прежнюю ложь, напротив, он обрадовался, что Арезу поверила ему свои тайны. Признание сблизило их и помогло понять, как много для нее сделала организация.
Еще подростком Дариуш отверг свою религию: он считал ислам причиной революции, разрушившей жизнь его семьи, и видел в нем лишь перечень запретов, список того, что делать нельзя. Но Арезу представляла ислам совсем иначе: для нее он был религией истинной социальной справедливости и равноправия для женщин. Она сказала, что в лагере Ашраф были женщины-солдаты, которые ездили на танках и палили из орудий. Ее рассказы очаровывали Дариуша.
Торговец оружием сразу узнал Дариуша.
– Ты бы еще табличку с надписью «МЕК» себе на шею повесил. Выглядишь как шпион. Пойдем.
Следуя указаниям Киана, Дариуш договорился о встрече с продавцом оружия у киоска со свежевыжатым соком на площади Хафт-э Тир в самом центре Тегерана. Место было выбрано символичное; Дариушу стало любопытно, не член ли МЕК его поставщик. Площадь Хафт-э Тир ассоциировалась с 28 июня 1981 года, когда председатель судебной системы Ирана аятолла Бехешти и еще семьдесят пять высокопоставленных чиновников погибли в результате взрыва бомбы, заложенной МЕК. Для Дариуша многие улицы Тегерана были отмечены такими победами: члены организации закладывали бомбы, обстреливали правительственные и военные учреждения из ракетниц и минометов. В 1998 году они убили директора тюрьмы Эвин, причастного к массовым убийствам членов МЕК в конце 1980-х. В 1999 году группировка казнила военного советника высшего руководителя Ирана на пороге его дома, когда тот уходил на работу.
По дороге на встречу Дариуш обратил внимание, что карта, которую ему выдал Киан, устарела; изменились названия многих улиц, появились новые переулки. Порой МЕК казались ему опытными, прозорливыми бойцами, но бывало, они действовали как шайка деревенских хулиганов.
Торговец оружием быстро шел по переулкам и наконец нырнул в подъезд бетонной многоэтажки. Дариуш последовал за ним, поднялся на третий этаж и очутился в неприбранной гостиной, обставленной черной мебелью эпохи 1980-х. На окнах висели коричневые бархатные шторы.
– Могу предложить АК-47. Сейчас больше ничего нет.
– Вы тоже в сазман?
– Боже упаси! – Торговец рассмеялся. – Слушай, я много таких, как ты, повидал. Приезжаете и думаете, мы все ждем, чтобы вы нас спасли. А на самом деле мы вас не выносим. Прости, брат, ничего личного. Но готов поставить тысячу баксов, что через месяц не найдется ни одного тегеранца, который бы вас поддерживал. Из двух зол выбираешь меньшее. Сестра тобой займется, – кивнул он на пышную рыжеволосую женщину в розовом велюровом спортивном костюме.
Больше Дариуш его не видел.
Женщина закурила и оценивающе оглядела Дариуша. Он был очень хорош собой: высокий, широкоплечий, с густой шевелюрой и мальчишескими повадками – скромный, приятный юноша. Она скрылась в коридоре, говоря по мобильному, и вернулась с блестящим новеньким АК-47 и мешком пуль. Отсчитывая наличные, Дариуш попытался завязать с ней ненавязчивую беседу, но она его проигнорировала.
– Выберешься живым, передай своим, чтобы оставили Иран в покое, – процедила она и захлопнула дверь за его спиной.
Для постороннего Моджахедин-э Халк – тайна за семью печатями. Их крупнейшая база находится в Париже: там они работают под эгидой своего политического крыла, Национального совета сопротивления Ирана. Даже некоторые участники группировки с трудом способны описать принципы и стратегию МЕК: смесь марксизма, ислама и национализма. После таинственного исчезновения Массуда Раджави в 2003 году организацию возглавляет его супруга Марьям. Сторонники Марьям и Массуда почитают их как гуру. Зеленоглазая Марьям – средних лет, с ненакрашенным лицом и безупречной линией бровей (каждая уважающая себя иранка, даже та, что старается выглядеть как можно скромнее, должна иметь идеально выщипанные брови) – носит платок, полностью закрывающий линию волос. Она больше похожа на консервативную домохозяйку из пригорода, чем на главу крупнейшей диссидентской группировки в Иране. Ее убаюкивающий низкий голос буквально завораживает европейских и американских политиков, которые, наслушавшись ее пылких речей о свободном Иране, охотно поддерживают МЕК в борьбе с иранским правящим режимом.
МЕК тратит миллионы, пытаясь привлечь на свою сторону правительства западных стран. Поддержка западных политиков, их одобрительные речи – все это хорошо оплачивается. МЕК готовится к революции. Или к атаке США или Израиля. Или к тому моменту, когда можно будет перехватить власть у духовенства и уничтожить режим.
Первое собрание МЕК, на котором побывал Дариуш, состоялось в церкви. На нем присутствовало около пятидесяти человек: улыбчивые домохозяйки средних лет, молодые профессионалы, студенты и несколько американцев. Из них лишь несколько были полноценными членами; остальные называли себя сторонниками. Женщины носили платки, опущенные низко на лоб. Обращались друг к другу хахар, сестра, или барадар, брат.
Американцы на все лады восхваляли «борцов за свободу». Приносили новости о сенаторах, согласившихся поддержать МЕК (за щедрый гонорар). Глубоко почитаемый лидер местной ветви, барадар Ферейдун, вещал о нарушении прав человека в Иране, о том, как людей сажают в тюрьмы и пытают. Прокручивал на проекторе фотографии повешенных на кранах, исхлестанные спины, узников с пустыми глазами. Почти все жертвы были членами группировки. Дариуш пылал от ярости.
После они сидели за столиками, ели зерешк поло ба мург – рис с барбарисом и курицей – и разговаривали о детях и работе. Все это больше смахивало на встречу городского совета, чем на собрание группировки бунтовщиков. Дариуша поразило то, как буднично все выглядело. Арезу потеплела, открылась, вела себя совсем не так, как обычно на публике. Он еще не видел ее такой счастливой.
Так собрания вошли в его жизнь. Его все больше возмущали зверства Исламской республики в отношении членов МЕК. Барадар Ферейдун выделял Дариуша, проводил с ним больше времени, чем с остальными. Он стал откровенничать с ним, рассказал, отчего хромает, – он повредил ногу в ходе тайной операции, когда погиб его товарищ, ставший мучеником войны. Он раскрывал Дариушу секретные сведения, говорил, что у группировки есть шпионы в системе – члены МЕК, занимающие посты в правительстве. Некоторые даже работали в местах испытания ядерного оружия. Вскоре Дариуш тратил по нескольку часов в день, прослушивая диктофонные записи лидеров МЕК. Не верить тому, что они говорили, было невозможно. Он занялся сбором средств в поддержку группировки и узнал, что главная база МЕК находится в лагере Ашраф. Он надеялся, что его отправят туда. Ситуация в его родной стране граничила с чрезвычайной; надо было действовать. Дариуш как попугай твердил услышанные от брата Ферейдуна слова: «Наш народ любит нас и ждет, чтобы мы спасли его от ада».