Страница 58 из 100
Ей придется, есть чаще, пока она не научится выносить эту кровь, но со временем сможет сократить количество кормлений до двух раз в день.
- Я собираюсь принять душ, - сказала она, подходя к открытой двери в ванную и прижимая кровь к груди.
- Хорошо, - бросил Каин, выпуская клыки для кормления.
Он наблюдал, как за ней закрывается дверь, и услышал щелчок замка спустя несколько секунд. Выпив содержимое четырех пакетов, Каин прошел в гостиную и плюхнулся в одно из кресел.
Когда он осмотрел шикарные апартаменты, то признал, что это лучше, чем одна из комнат в доме Джакса. Ему нужно попроситься сюда в следующий раз, когда окажется поблизости и ощутит необходимость, залечь на дно на один или два дня.
Опять же, следующий раз, когда он может, окажется здесь, возможно, наступит через несколько веков, и Джакса со стаей здесь уже не будет. Как и он, оборотни не стареют, когда достигают зрелости. Некоторые перестают стареть уже в двадцать два года, а другие достигают своего бессмертия в тридцать.
Жить среди людей долгое время проблематично для них, поскольку люди склонны замечать такие вещи и слишком остро реагировать. Джакс обычно не живет со стаей в одном районе больше десяти лет. Поскольку прошло уже девять лет, с тех пор ка кон здесь поселился, то, вероятно, альфа ищет новый дом.
- Давай же, - услышал он злые слова Дэнни.
Он пожал плечами на это. У нее, вероятно, проблемы с глотанием холодной крови. Каин огляделся и тяжело вздохнул, не увидев микроволновки в апартаментах. Нужно сказать Джаксу, чтобы поставил одну в следующее место.
Хотя теплой кровь не станет вкуснее, но это все еже лучше, чем пить ее холодной.
Каин по-настоящему скучал по дням, когда питался прямо из вены, но, начав работать на Защитников, у него не осталось особого выбора.
Не то чтобы у него появился выбор сейчас. Если он хотел остаться незамеченным, то придется пить дерьмо из мешков, поскольку повальные укусы на шее, скорее всего, привлечет внимание Совета. Если быть осторожным, то он ему может сойти с рук...
Звук разбивающегося стекла выдернул его из размышлений и заставил соскочить с дивана. Он пересек комнату и сломал дверь в ванную за секунду, его словно ударили в живот от увиденного внутри.
Дэнни стояла перед раковиной, ее окровавленные руки накрыли его, пока тело не переставало дрожать. Его взгляд переместился с разбитого зеркала, осколков в раковине и полу в каплях крови к аккуратно сложенным в кучку мешкам крови.
- Все хорошо, детка, - заверил он, совершенно не представляя, что сказать женщине, которая плачет.
Каин мог по пальцам пересчитать разы, сколько раз она плакала в детстве. Даже в раннем детстве она была суровым ребенком и обычно плакала, только если ей грустно или больно.
Она не ревела, если другой ребенок ее обидел, если попала в беду, и когда начинала одну из своих очаровательных истерик, которые вызывали у него смех, когда не могла добиться своего.
Дэнни никогда не выпрашивала что-то с помощью слез, чем поражала его тогда, когда он думал, что у неё совсем нормальное детство. Он припомнил несколько раз, когда она плакала.
Когда один ребенок потерял своего отца во время налета на одно из отвратительных гнезд, она тихо плакала в его объятиях в течение часа.
Когда она справилась со слезами, то вытерла их с лица, схватила своего любимого плюшевого мишку и отдала мальчику, пообещав, что мишка будет наблюдать за ним и любить.
Тот раз, когда Каин избил ее отца и сломал ему челюсть, доставил незабываемое веселье. Опять же он, вероятно, не сделал бы этого, если бы ублюдок не пообещал Дэнни, что родители приедут домой на это Рождество, но не показались и не отправили подарок. Дэнни не волновали подарки.
Ее беспокоило только то, что родители всегда отсутствовали дома в канун Рождества, не помогая ей развесить носки, и никогда не приезжали в Рождественское утро.
У Каина разбилось сердце, когда Дэнни выбежала из своей комнаты, широко улыбаясь, когда скользнула взглядом по рождественской елке, которую Каин поставил для нее, и подаркам, купленным им в магазине игрушек. Она всегда искала родителей, которых никогда не было.
Дэнни постоянно следила, чтобы улыбка не сошла с лица, пока открывала подарки, едва понимая, что он купил, и все время посматривала на дверь, но они не приехали. В то Рождество она обрадовалась только его реакцией на ее подарок Каину.
Не имело значения, что это было всего лишь капля клея, куча блесток и другого дерьма, которое она соединила вместе для него, он улыбнулся и сделал все, давая понять, что это лучший подарок, какой он получал, пока внутри кипело желание добраться до ее родителей и отдубасить.
В год, когда ей исполнилось двенадцать, она сказала ему, что не хочет праздновать Рождество и спросила, могут ли они вместо этого просто сходить в кино и поесть китайское еды.
Некоторое время он раздумывал над вариантом сделать ее сиротой. Когда ее отец позвонил за несколько недель до Рождества и клятвенно пообещал приехать домой, он чуть не вздохнул от облегчения.
Но облегчение было недолгим, когда они не появились в канун Рождества и на утро тоже, хотя Дэнни выбежала из комнаты с оптимистичной улыбкой, и Каин понял, что с него достаточно. Он не показал насколько разозлился. Просто сосредоточился на ней.
Он повез ее в кино, сводил в ресторан и даже позволил ей выиграть в ежегодном соревновании по метанию снежков. Она отгородилась и сделала вид, что ее не беспокоит, что родители не приехали и даже не позвонили, а Каин изображал, что не заметил ничего.
Когда ее родители, наконец, появились, спустя шесть месяцев, Каин подошёл прямо к ублюдку и врезал ему, отправив в полет на двадцать футов и заставив врезаться в стену.
К сожалению, для него, именно в этот момент Дэнни вошла в комнату. Спустя секунду половина жителей убежища ворвались внутрь с оружием в руках.
Оказалось, что правило не причинять вред защитникам, включало в себя не выбивать дерьмо из тех, кто заслужил это. Они приговорили его к месячному заключению в клетке, словно это его волновало. Каин отдыхал, пил кровь и читал все подряд.
Его беспокоила только невозможность заботиться о Дэнни, но они были непреклонны. Она бы навещала его, и месяц бы пролетел, прежде чем они узнали.
По крайней мере, Каин так думал.
Вместо этого они бросили его на нижний уровень убежища, давали кровь и книги, но забрали Дэнни.
Ей запретили его навещать. Когда Совет заявил об этом, Дэнни подошла к Защитнику, который это сказал, и врезала со всей силы.
Когда мужчина гневно на нее посмотрел, она потребовала камеру рядом с ними все мороженое, какое могла съесть, поскольку, по ее словам, если не получит неограниченный запас мороженого, то начнет капризничать.
У Защитника не было чувства юмора, и он приговорил ее к месяцу заключения в своей комнате, в одиночестве, что разозлило Каина.
У нее никого не было. Каин знал, что родители не останутся здесь, это значит, что они приговорили двенадцатилетнего ребенка на одинокое существование на целый месяц. Они бы позаботились о ней, посылая еду из столовой и проверяя, но по большей части ее словно посадили в одиночную камеру, чего Дэнни не заслужила.
Им пришлось буквально отрывать ее от Каина, а ему пришлось просто стоять там и не сопротивляться. Он не хотел рисковать и давать им шанс, наказать ее еще больше ему в отместку.
Так что пока она плакала и взывала к нему, он стоял, стиснув челюсть. Каин позволил им увести себя вниз, и, к счастью, Защитники с пониманием отнеслись к этой ситуации, поскольку никто в убежище не обрадовался такому обращению с Дэнни, и они пообещали проводить с ней время и проводить своих детей к ней таком для встреч.
Месяц, проведенный в клетке, показался ему адом, но Дэнни было намного хуже. Ее родители остались на неделю, пока отец залечивал челюсть.
Благодаря крови Защитников для полного исцеления понадобилось всего шесть дней, и она игнорировали Дэнни все время, просто забыв о ней, потому что она оставалась в своей комнате.