Рыцари веры

***

Звонок сотового резко вырвал из сна.

— И кому неймётся? — спросонья проворчал Богдан, потирая переносицу. В глаза как будто песок насыпали. С учётом того, что вернулся домой поздно, а потом ещё работал, спал Богдан совсем ничего. Нужно завязывать с ночными бдениями над документами.

Часы показывали шесть утра, а на дисплее телефона высветилось имя Ирен.

— Слушаю.

Ответив на звонок, он упал на подушку, прикрыв ладонью глаза.

— Ирен, не молчи! Что-то случилось?

— Богдан, мы можем поговорить?

— Что-то срочное?

— …

— Ирен! Что ты натворила?

— Почему сразу натворила? — излишне эмоционально возмутилась сестра, и, зная её, можно было спорить: точно что-то уже учудила. — Я хотела поговорить с тобой о нашей ситуации с Ханом.

— Послушай меня, я думал о твоих словах, и мой тебе совет — смирись, иначе сделаешь себе только хуже!

— Вот так, значит?

— Да! — рявкнул Богдан.

И сам поморщился от своей резкости. Продолжил уже мягче, но в голосе всё равно слышались стальные нотки. Он хотел, чтобы сестра чётко осознала все последствия своих поступков. Капризы кончились, и нужно здраво посмотреть на своё будущее.

— Пойми, если вы с Ханом не одумаетесь и заявите о своём решении расстаться, отец примет это. Только он столько лет шёл у вас на поводу, что больше со свадьбой тянуть не станет и в отместку выдаст тебя за первого, кто посватается. Больше у тебя выбора не будет — это во-первых. Во-вторых, если не думаешь о себе — подумай о Хане. Его отказ на тебе жениться отец воспримет как личное оскорбление и откажет ему от дома, а также постарается вывести из бизнеса.

— Богдан, я всё понимаю, но мы не любим друг друга. Вернее, любим, но как брат и сестра. Ты это понимаешь?

— Понимаю, но пойми и ты, что твои чувства к новому жениху никого интересовать не будут. И тебе придётся с ним жить, разводов у нас нет. Хана же ты знаешь с детства, с ним ты всегда сможешь договориться. Ты же хотела свободы! Выйдешь замуж — вырвешься из-под опеки отца, и за тебя станет отвечать муж. Хан, как и я, тебя всегда баловал, прикрывал выходки, помогал. Не дай ему совершить ошибку! Говорю совершенно серьёзно — если вы расстанетесь, разрушите жизни друг друга. Отец тебя просто выдаст замуж за другого, а вот платить всю оставшуюся жизнь за нарушенное слово станет Хан. Ты знаешь характер нашего отца — он не простит.

Сестра молчала, а Богдан выдохнул, надеясь, что она его услышала и осознала всю серьёзность ситуации.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— Что?!

— Спасибо, что избавил от сомнений, — уже более уверенно и громче произнесла Ирен. — Я люблю тебя. И Хана люблю. Извини, мне пора. Целую!

Богдан убрал руку с глаз и с недоумением посмотрел на сотовый. Сестра любила долгие прощания, а тут первая резко закончила разговор. Отбросил телефон на покрывало и закрыл глаза, собираясь ещё поспать. Ничего, Ирен образумится, Хан перебесится, и самые близкие ему люди ещё будут счастливы вместе. Он верил в это. Или хотел верить.

Только Хану он мог доверить сестру. Представив на миг, что Ирен выдадут замуж за другого, и она уже в браке позвонит ему в слезах… Он же на куски порежет ублюдка за каждую её слезинку, кем бы её муж ни был!

Усилием воли Богдан разжал кулаки, сжавшие простынь. Нет, Хан единственный приемлемый вариант её замужества. Он точно не станет ломать Ирен и будет относиться к ней с уважением. Не обидит и не ударит, в этом Ковальский был уверен.

Успокоившись за сестру, лёг на бок, отвернувшись от окна. Шторы вчера не задвинул, и утренний свет бил в глаза. Загородный дом, конечно, хорошо, но добираться до него по пробкам неудобно, отнимает много времени. Пока отвёз после свидания Алекс домой, пока к себе добрался — уже и ночь.

Богдан собирался выспаться, но спокойно поспать сегодня была не судьба. Казалось, только-только уснул, но жужжащий звук телефонного звонка назойливой мухой ворвался в его сон. Чувствуя, что как никогда близок к убийству, на ощупь нашёл на постели трезвонящий сотовый и, даже не глянув на звонившего, цветисто и от души выругался на латинском. Мало кто знал этот язык и мог понять, о чём речь, а так хоть какое-то моральное удовлетворение за прерванный сон.

— Я тоже рад тебя слышать, — сообщил Хан. — Что, неприятности?

— Да! — зло рявкнул Богдан. Он тут его шею и будущее спасает, и никакой благодарности. — Я пытаюсь спать! Я лег не так давно, но вы явно задались целью свести меня с ума. То Ирен, теперь — ты. Это прикол такой?

— Она тебе звонила? Давно?

Ковальский посмотрел время.