Рыцари веры

Она извинилась, что нарушила наши планы, и настояла на том, чтобы в качестве компенсации угостить нас ужином. Пока ждали заказ и ели — говорили на общие темы, обсудили недавно состоявшуюся выставку в Германии, из-за которой Вера Игнатьевна не смогла приехать на похороны и очень сожалела. Лишь потом Саша попросила меня рассказать о случившемся, сославшись на то, что ей тяжело говорить об этом.

Конечно, я постаралась смягчить картину произошедшего, но Вера Игнатьевна не сдержала слёз и полезла в свою сумочку за платком. Ища его, она выложила на стол белые шёлковые перчатки. Если Саша не обратила на это никакого внимания, то мой взгляд прилип к ним, и я осеклась. Готова была поклясться, что кружево, украшающее перчатки, было в точности такое же, как и на шейном платке Аделаиды Стефановны! Я досконально изучила кусок материи, стараясь понять, что в нём такого необычного, и рисунок кружева узнала бы из тысячи. Мой обескураженный взгляд поднялся выше и встретился с внимательным взглядом художницы, устремлённым на меня.

«Она тоже владелица?!» — единственное, о чём могла думать. Во рту пересохло от волнения. Рука потянулась к бокалу с водой, и я жадно выпила.

Перчатки продолжали лежать на столе, притягивая меня как магнитом. Через силу возобновила рассказ, размышляя про себя насчёт догадки. Всё сходилось! Почему бы не предположить, что перчатки могли дать Кувшинцевой талант в искусстве, а оборотной стороной стал артрит. Так же, как у Аделаиды Стефановны астма. Оставалось понять, к какому виду владелиц отнести Веру Игнатьевну?

Эта элегантная пожилая женщина никак не вязалась с образом Хищницы, но в моей жизни произошло столько потрясений, что доверять я не спешила. После подозрений насчёт Богдана и Кристофа уже никому не верила. Кирилл пока изучает информацию о них, не спеша делиться со мной выводами. Хотя чуть ли не ежедневно я слышу восторги насчёт установленной защиты данных, и он увлечённо занят взломом, попутно отслеживая все действия Ковальского за ноутбуком.

У Саши зазвонил телефон, и она встала:

— Извините, мама.

К этому времени я уже закончила говорить, и с уходом подруги за столом повисло молчание. Не могла не отметить, как Вера Игнатьевна на меня внимательно смотрит и как будто на что-то решается. Интуиция не обманула.

— Кристина, в последнюю нашу встречу с Аделаидой… — Художница сделала паузу. — Мы говорили с ней о вас.

— Обо мне? — искренне удивилась я.

— Да. Она хотела оставить вам в подарок одну вещь… Скажите, она успела сделать это?

— У меня дневник её бабушки, — сказала я, не собираясь рассказывать о платке.

— Мари?

— Мари была кузиной, — поправила я, поняв, что меня проверяют. — Её же имя напрямую не упоминается, но там рассказывается о событиях её жизни. Скажите, ваша болезнь… это из-за перчаток? Плата? Как астма у Аделаиды Стефановны?

— Ты всё знаешь? — с облегчением произнесла она. Взглянув поверх моего плеча, быстро произнесла: — Возьми мою визитку. Здесь адрес отеля и номер, где я остановилась. Нам нужно обязательно встретиться и поговорить!

Убрав со стола перчатки, она достала из сумки визитку. Я только успела спрятать прямоугольник картона, как вернулась Саша.

— Всё в порядке? — спросила, заметив, как подруга оживилась, даже глаза заблестели.

— Да, всё хорошо.

Я не стала задумываться о причинах её хорошего настроения, а зря. Стоило обратить внимание на то, как Сашка вертит головой и слишком часто посматривает в сторону входа. Вскоре она расплылась в улыбке, и я оглянулась посмотреть, кого подруга там увидела.

— Это ты им позвонила? — Я с неудовольствием лицезрела идущих прямо к нам Богдана с Кристофом. — Зачем?

— Нет, Богдан мне. Они были неподалёку, и мы договорились встретиться.

— Кто это? — несколько напряжённо спросила Вера Игнатьевна, и я с удивлением отметила, как её лицо покинули все краски.

— Наши друзья, — ответила Саша, ничего не замечая, кроме своего любимого.

Они подошли к нашему столику и представились.

— Позвольте засвидетельствовать своё почтение, — кланялся Морено. — Рад неожиданной встрече!

— Был на вашей выставке в Гамбурге. Восхищаюсь вашим талантом, — вторил Богдан и хотел поцеловать руку художнице, но она спешно убрала пальцы, и было заметно, что чувствует себя не в своей тарелке. Мне показалось, что дело совсем не в том, что руки обезображены у неё артритом.

— Не будем мешать вашему разговору. Мы подождём вас, — произнёс Кристоф.

— Нет-нет, присоединяйтесь к нам, — пригласила Саша, а я готова была придушить подругу, понимая, что ничего интересного узнать теперь не получится.

— Да, присоединяйтесь, — овладела собой и художница. — Тем более мне уже пора. Я проездом в Москве.

Наши знакомые не заставили себя упрашивать и присели.