Страница 7 из 93
<p>
– Нет… Так, как он, управляться сразу с несколькими предметами обычный жонглер не смог бы. Кульминацией номера был момент, когда Брахме завязали глаза на обеих головах и он под барабанную дробь перекидывал сразу девять острых ножей.</p>
<p>
</p>
<p>
– А пока готовится следующий номер, я хотел бы вам представить наших самых маленьких артистов. Но это вовсе не значит, что они худшие. Мадам и месье Майонез!</p>
<p>
</p>
<p>
На арену выскочил огромный боров, на спине которого сидел маленький гном, одетый в костюм наездника. Он гарцевал на борове, как на настоящем скакуне, показывая чудеса джигитовки. Зрители смеялись над шуточным номером и над смешными ужимками гнома, когда он раздавал направо и налево воздушные поцелуи дамам, стоя на борове. И тут на сцену вышла гномелла, одетая в элегантный костюм наездницы. На ее ножках очень хорошо сидели высокие сапожки, а ручки обтягивали малюсенькие перчатки. Она остановилась посреди сцены и, недовольно посмотрев на улыбающуюся пани в первом ряду, огрела борова кнутом. Тот взвизгнул и кинулся в сторону кулис, сбросив с себя седока. А потом я услышал уморительный диалог гнома и гномеллы. Они ругались смешными тоненькими голосами, а в конце помирились. Гном взял свою очаровательную спутницу на руки и унес с арены, подмигнув незаметно пани с первого ряда.</p>
<p>
</p>
<p>
Пока выступали гномы со своей маленькой миниатюрой, помощники вытащили на сцену несколько тяжелых гирь и странное приспособление в виде двух скамеек, соединенных между собой.</p>
<p>
</p>
<p>
– А сейчас… – объявил пан Милош. – Поприветствуйте самого большого и сильного в мире человека! Влади́слав Шиманьский!</p>
<p>
</p>
<p>
И на арену под барабанную дробь вышел великан. А вы в курсе, что огромные люди не любят много говорить и немного… эм-м-м… как бы это сказать… тугодумы? – мои внуки помотали головами. – Теперь вы знаете эту страшную тайну.</p>
<p>
</p>
<p>
Этот великан был огромен, как дом. На его руках, словно горы, вздувались мышцы. Несколько минут он под мелодичный вальс показывал их зрителям, замирая в картинных позах. Он был просто великолепен! Если бы… если бы могучая шея не переходила в непропорционально маленькую голову с большим ртом и огромными ушами. Его лицо напоминало детское, и сам взгляд маленьких, широко посаженных глаз был взглядом ребенка.</p>
<p>
</p>
<p>
Потом Владислав жестом пригласил из зала двух мужчин и предложил поднять одну из гирь. Два достаточно крепких парня вышли на арену и вдвоем с трудом оторвали гирю от земли.</p>
<p>
</p>
<p>
Великан легко одной рукой поднял гирю и резким движением вскинул ее на плечо. Но и это не было пределом его силы. Он начал жонглировать сразу тремя тяжеленными гирями, как будто они были обычными футбольными мячами.</p>
<p>
</p>
<p>
Затем на сцену вышли сразу шесть служителей манежа и расселись на двух лавках. На каждой по трое. Владислав подошел к перекладине, соединяющей лавки, взялся за нее, широко расставив руки, присел и… поднял сразу шесть человек!</p>
<p>
</p>
<p>
Зал громко ахнул и взорвался овациями. Великан поставил на место сцепленные лавки и поклонился зрителям, тяжело дыша и улыбаясь своей наивной детской улыбкой.</p>
<p>
</p>
<p>
========== Глава 4 ==========</p>
<p>
</p>
<p>
Я смотрел представление, затаив дыхание. Для меня все происходящее не было просто спектаклем. Я видел настоящие чудеса и настоящих волшебников. Только вот выкрики с галерки от «выросшего Авраама» отвлекали меня от сказки.</p>
<p>
</p>
<p>
– Уродцы! Ну и рожа у тебя, парень! Фу… до чего отвратительный карлик!</p>
<p>
</p>
<p>
Я не понимал этого человека, который видит несовершенства этих созданий. Для меня они были неповторимыми и не похожими ни на кого, но совсем не хуже обычных людей.</p>
<p>
</p>
<p>
– А теперь представляю вам удивительного человека-волка и его дрессированных сородичей! – объявил хозяин цирка. Заиграла тревожная музыка, свет погас, а под куполом цирка засверкали ночные звезды. На сцене появился оборотень. Его тело, заросшее серой шерстью, было туго затянуто в кожу. Музыка стихла. Он остановился посредине манежа и, вскинув вверх руки с тонкой палкой, громко завыл, глядя на желтый свет прожектора под куполом. Это был даже не вой. Это была песня. Восхваление ночи. Песня полной Луны. Гимн свободе. Из-за тяжелой портьеры кулисы ему стали подпевать еще голоса, и на сцену метнулись две большие серые тени.</p>
<p>
</p>
<p>
Оборотень замолчал. Он опустил голову, и из шерсти на лице на зрителей сверкнули два желтых глаза. Зал замер под этим тяжелым волчьим взглядом. Даже «взрослый Авраам» не издал ни звука. Свет ярко вспыхнул и осветил оборотня и двух огромных волков, лежащих у его ног.</p>
<p>
</p>
<p>
– А ты знаешь, что волки не поддаются дрессировке? – подает голос внук.</p>