Страница 12 из 25
Я думала: «Меня счастливей нет»,
Когда мы вместе были все втроём.
И не ждала я ниоткуда бед.
Не ведала, что тьма накроет дом.
Распахнут был навстречу целый мир.
И каждый день из солнечных прозрений.
Но сын «ушёл». Мой ясный пилигрим.
На память мне мозаика мгновений.
Картина вся рассыпалась в куски,
Лишь груда красок. Холст, как гильотина.
На счёт идут с июньской ночи дни.
Жизнь, как туман, слепа необратимо.
Навязчивый вопрос к себе не оставлял меня: что сделала не так? Чувство вины перехлёстывало через край. Перебирала все возможные другие варианты: как могла сложиться судьба старшего сына и тогда, конечно, моя. Такие радужные картинки и… Волны вины накрывали меня с головой. Я говорила себе:
– А ты ведь могла сделать вот так… И сказать так, чтобы он послушал. И поставить ультиматум ему.
Это были мазохистские изуверства над собой. У каждого своя судьба. Своя. И никак иначе. К этому шла долго. А в тот момент не слушала никого, кроме добавившейся вины и своей боли.
Образовалось трио. Неразлучное. На долгие годы. Иногда меня даже злили чьи-то советы. И я просто убегала к сыну. К нему в лес. На свою скамеечку. К тишине, которая так громко звучит…
Ищу я нити, что июнь рванул, как струны.
Где звук сфальшивил, не предугадать.
И ночь пришла, грозящая безумием.
И боль, как нож. И мне всегда страдать.
Постоянные обитатели кладбища, местные бомжи, уже чётко знали – эта несёт много, не скупясь. Не знаю, почему так вдруг сложилось у меня в голове, но я носила и еду, и питьё, и даже одежду. Много. Пакетами. Местный народ был в восторге. А мне ТАК было надо. Одно напрягало: их присутствие. Они никогда не подходили близко, но Шурка их чуяла и всегда была настороже. И это отвлекало от моих мыслей. Как-то подошла к паре и высказала своё возмущение. Бог мой! Зачем? Спившиеся и почти не люди даже не пытались понять меня. Жалости к таким опустившимся у меня нет. Злости тоже. Сама прошла достаточно испытаний, чтобы гордиться собой и не вытирать чужие пьяные слюни. Мы – люди. Все разные. Но у каждого есть выбор. Судьба не единожды даёт нам шанс. Касается всех. Всех людей на этой Земле. А вот видим мы этот шанс, можем ли мы им воспользоваться?
Опять же зависит от человека.
Определил ты сам дорогу,
Что я не вправе выбирать.
И оказался за порогом,
Куда не вхожа даже мать.
И я осталась здесь у края,
Тобой отмеченной черты.
И боль свою я приглушаю.
Но сердце рвёт. Душа кричит.
Мой старший сын, мне очень страшно
Осознавать, что нет тебя.
И жизнь порою так ужасна…
Но ты со мной и навсегда.
Мне память образ твой рисует.
Я запах чувствую волос.
И по тебе я так тоскую…
О, кто бы весточку принёс.
*
Мой сын, мне грустно без тебя.
И боль сжимает мою грудь.
У каждого своя стезя.
Зачем ты выбрал этот путь?
Сегодня ровно год уже,
Как ты домой пришёл из «ада».
Июнь забрал. В моей душе
Так пусто. В чём я виновата?
Вопрос останется немым.
В глазах тоска. Улыбка Моны.
Ты – Воин был и пилигрим.
Будь прокляты твои погоны.
В конце декабря проявилась моя одноклассница Нина, которая жила в Германии уже давно. Мы хорошо переписывались и перезванивались, виделись иногда, по её приезду в Россию. Она была в курсе моей жизни, я в курсе ее. Так случилось, что где-то года полтора назад всё прекратилось: и звонки, и письма. Она не знала, что у меня погиб Димка. Я не знала, что она накладывала на себя руки несколько раз. Мы обе проревели два часа в телефон – Нина мне сама позвонила. У меня – сын. У Нины своя трагедия – измена обожаемого мужчины. Такие разные, но такие горькие потери. Для обеих на грани. Только грани разные.
Не люблю учить людей или давать им советы. Каждый человек – целая Планета со своими правилами и устоями, даже уставами. То, что для кого-то просто пустяк, для другого – ужас, катастрофа, конец. Эмоции могут захлёстывать одного, в то время, как в такой же ситуации, другой может закаменеть. Как тут знать, что может произойти в следующую минуту твоей жизни? Как подготовиться к ней полностью? Как выйти из всего, что обрушилось на тебя, сохранив себя хоть как-то и в чём-то, если не получается быть прежним. Вопросы. Только вопросы. Ответы у каждого свои: в силу характера, ценностей, приоритетов. Не знаю, почему сильный человек вдруг ломается одномоментно, как спичка, а слабый начинает цепляться за мелочь и вытаскивает себя из бездны. Всегда считала себя сильной, а потому и боролась с собой. Было за кого, для кого и зачем.
Хочется, чтоб всё легко и просто.
Только в моей жизни не бывает.
У меня всё так колюче – жёстко.
Жизнь меня всё время наставляет.
Снятся сны о дорогой потере,
Никогда мне не смириться с ней.
И не важно: верю иль не верю,
Старший не откроет дома дверь.
Не зайдёт, не скажет: « Здравствуй, мама!
Хоть большой, но по тебе скучал»…
И болит, не заживает рана.
Голос, что родной, вдруг замолчал.
Нина и Георг пригласили к себе в Германию. У меня появилась первая моя собственная мечта после «ухода» сына. Другая страна, новые впечатления. Я уже не могла жить в замкнутом круге, который сама себе и очертила, где была только я и моя боль. Надо вырваться в иной мир! Увидеть, ощутить, вдохновиться. И после продолжать учиться жить…
Сколько дней на Земле мне осталось?
Это знает серебряный дождь.
Может много, а может малость.
Как пришёл, так туда и уйдёшь.
А как жизни узор тобой вышит,
Всё зависит от солнца и лун.
С кем кому-то судьба не вышла?
Ничего, время – лучший колдун.
Всё расставив по полочкам значимым,
Обозначив, где блажь, а где ложь,
Подсчитает: на что потрачено.
Приговор. Ты зачем живёшь?
Кто-то будет слюняво плакаться,
Кто-то глаз не посмеет поднять.
Кто-то будет гордиться. Хвастаться.
Для кого-то весь смысл – ждать.
Принимая, как данность Судьбинушку,
Не ропщу, не умея льстить.
Бог забрал у меня кровинушку.
Есть второй. Значит, надо жить.
Младшего стала оберегать от боли, что грызла меня денно и нощно, утром и вечером. Меня сможет понять только такая же мама, как я. Никто больше. Для того чтобы понять, надо пережить эту же боль. Не иную. Потому что каждая боль – другая. И степень боли разная. Самая высокая и самая жгучая боль – боль мамы, которая потеряла своего ребёнка. Вне сомнений.