Страница 10 из 11
Как видим, поживиться в городе было чем, к тому же надо учитывать, что в походы в Закавказье русы ходили ещё со времён князя Аскольда и края эти не являлись для них землёй незнаемой. Да и сражаться с местными правителями – это не против Византии воевать, а потому можно сказать, что объект для набега Свенельд выбрал идеально. Другое дело, что в этом случае воевода в походе 943 года не участвовал, но Свенельд знал, что делал. Нам неизвестно, как удалось воеводе избежать участия в войне с ромеями и какими словами он убедил князя, что его присутствие там не обязательно, но факт остаётся фактом – на Дунае Свенельда не было.
Но вряд ли его это огорчило – авантюра воеводы увенчалась блестящим успехом, войска местных правителей в столкновении с русами разлетелись, как глиняный горшок при ударе о кирпичную стену, а сам город оказался захвачен. Мало того, Свенельд не просто захватил Бердаа – он там остался на целых полгода, а по другим сведениям, и вовсе на год, вполне вероятно имея мысль остаться в городе навсегда и создать собственное княжество. Русы успешно отразили все попытки правителя Азербайджана Марзубана вернуть город под свою власть, и казалось, что планы их близки к осуществлению, однако проблема была в том, что отношения с местным населением не заладились изначально. И хоть поначалу город никто не грабил, а просто взяли под контроль, но в дальнейшем, столкнувшись с враждебным отношением жителей к себе, русы обрушили на местное население репрессии. Горожан изгоняли и убивали, присваивая их имущество. Арабский учёный Ибн Мискавейх (932–1030), благодаря которому нам известно об этих событиях, отмечал, что «…скопилось у Русов в городе Бердаа большое богатство, стоимость и достоинство которого были велики». И то – князь Игорь в 941 году грабил провинции Византии «всего» три месяца, а Свенельд окопался в Бердаа на целых полгода! Сама эта эпопея закончилась довольно неожиданно: по сообщению Ибн-Мискавейха, русы «набросились на плоды, которых было много сортов, и заболели. Началась среди них эпидемия». Тоже в этом ничего удивительного нет, поскольку всё местное изобилие было пришельцам с Севера в диковину, а потому, дорвавшись до него, воины Свенельда явно не могли остановиться. Впрочем, не они первые и явно не последние в ряду тех, кто пострадал от подобной напасти.
В итоге, понеся серьёзные потери как в боях, так и от болезней, русы выгребли из города всё что можно: «угнали женщин, юношей и девушек столько, сколько хотели» (Ибн Мискавейх), подожгли Бердаа и ушли к реке Куре, где под охраной стояли их ладьи. Погрузив на них пленников с трофеями, они спокойно отплыли и благополучно вернулись в Киев, где шокировали своей добычей не только горожан, но и дружинников Игоря. Богатство гридней Свенельда было настолько велико, что люди князя почувствовали себя по сравнению с ними нищими – вот тогда и началось! Примечателен тот факт, что Свенельд на провокационные действия Игоря по сбору древлянской дани никак не отреагировал – то ли действительно было всё равно, поскольку в богатстве купался, то ли просто решил в данный момент не связываться.
Повесть временных лет точно указывает время, когда Игорь согласился с дружиной и решил идти в Древлянскую землю за данью, – осень 945 года. Мало того, нагрянув к древлянам, князь значительно повысил им размеры выплат, а когда те выразили неудовольствие, велел своей дружине применить силу. То, что произошло дальше, иначе, как грабежом, не назовёшь, поскольку гридни полностью вычистили древлянские клети и амбары. И при этом, как указал летописец, «творили насилие». А что творили одуревшие от жадности и безнаказанности княжьи мужи, представить довольно легко, поскольку мы видели на примере Византии, как они это умеют делать. Вполне возможно, что особо не свирепствовали, но и спуску никому не давали, благо считали, что грабят землю Свенельда. Наконец, набив обозы награбленным добром, дружинники медленно поползли обратно в Киев, но вот тут уже проявил себя Игорь.
Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 году. Худ. К. Лебедев.
Ситуация в точности напоминала ту, которая сложилась во время первого похода на Византию, – князя одолела жадность, и он не мог остановиться, почувствовав вкус добычи. Отсюда и его решение вернуться назад и снова тряхнуть древлян. Вполне вероятно, что вызвано оно было тем, что бóльшая часть древлянской дани досталась именно дружине, а не князю, которому захотелось тоже пополнить собственную казну. На это указывает тот факт, что отправился он «с малой частью дружины» (Повесть временных лет). Раз народу мало, то и делиться особо не с кем, а потому в повторный рейд Игорь отправился полный самых радужных надежд. Вот тут бы и вспомнить ему, к чему привела его жадность в Вифинии и как плачевно всё это закончилось, но не вспомнил, а может, и вспомнил, да подумал, что в этот раз уж точно ничего не случится, благо древляне не ромеи! Но он жестоко ошибся.
«Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит» (Повесть временных лет) – так высказались лучшие люди Древлянской земли во главе с князем Малом по поводу возвращения Игоря. Тем самым решив его судьбу. Но судя по всему, крови они не хотели, потому что послали навстречу князю послов, которые пытались отговорить Игоря от его безрассудного намерения: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань» (Повесть временных лет).
Казнь князя Игоря. Худ. Ф. Бруни.
Но того было уже не остановить, князь упрямо шёл вперёд навстречу своей гибели. Предания говорят, что киевскую дружину заманили в болото и всю уничтожили – лишь Игорь был захвачен живым и предстал перед древлянами. Для них он был вором, грабителем и насильником, а потому снисхождения не заслуживал. А потому согнули древлянские воины два дерева, привязали к ним Игоря за ноги, да и отпустили. Разодранное пополам тело князя должно было послужить предостережением всем остальным находникам, падким до чужого добра. Зловещая тишина воцарилась над Русью, ждали все большой смуты и великой крови, поскольку понимали: в Киеве убийство князя не простят.
Волчонок
Удивительно, но по поводу точной даты рождения одного из величайших полководцев Древней Руси среди историков до сих пор ведутся споры. Хотя оснований для этого в общем-то нет. В Повести временных лет по Ипатьевскому списку чётко прописано: «В лето 6450 (942) в се же лето родися Стославъ оу Игоря». То есть как раз между первым и вторым походами на Византию. «Книга степенная царского родословия» связывает рождение князя с возвращением Игоря из второго похода против Империи: «И вземъ дань Игорь возвратися отъ Дуная въ Киевъ, и родися ему сынъ Святославъ отъ сея блаженныя Ольги». Разница в один год, но для нас принципиальным является тот факт, что достаточно чётко обозначен временной промежуток, когда Святослав появился на свет, – время походов Игоря на Империю. Древнейший «Рогожский летописец» дату рождения не указывает, зато называет сроки правления князя-воина: «В лето 6480 поиде Святослав на порогы зимовать в Белобережии, и оубиша его печенези, а княжи лет 28». Год 6480-й от сотворения мира – это 972-й от Рождества Христова, соответственно, получается, что Святослав начал править в 944 году. Но здесь неувязка в один год, поскольку Игорь погиб в 945 году и начать княжить при живом отце сын никак не мог.
Очень интересной выглядит та информация, которую сообщает «Пискаревский летописец»: «В лето 6452. Семион иде на хорваты, и побежден бысть хорваты, и умре, оставив по себе сына своего Петра князя болгаром. Того же лета родися Святослав у Игоря». Казалось бы, всё ясно, но дело в том, что в тексте год 6452-й идёт после 6450-го, затем 6451-й, а потом опять 6452-й! Причём про Святослава ни слова. Гадать, почему так получилось, можно сколько угодно, я же лишь отмечу, что поход царя Симеона на хорватов Повесть временных лет, как по Лаврентьевскому, так и по Ипатьевскому списку, относит к 6450 (942) году. Поэтому имеем две даты – либо воитель родился в 942 году, либо в 944-м. Что согласуется с другими летописными свидетельствами.