Тень ингениума

– Это закрытая информация, – ровным тоном произнес сержант.

– Когда такое творится? – усмехнулся я. – Поможет или нет?! И не опасно ли мне к ней приближаться?! Я, между прочим, хочу оценить риск возникновения дружественного огня.

– Не поможет, – ляпнул Демпси. – Она отключена.

– Язык доведет тебя до трибунала, а потом до виселицы, – проворчал его старший товарищ.

– Отключена? – По моей роже было понятно, что я считаю всех идиотами. Это как поставить пушки для обороны, но не подвозить к ним снаряды.

– Когда ее настраивали, она испарила одного из техников «Мотории Риерты», – угроза виселицы не очень-то испугала Демпси.

– Испарила? – Я отлично умею повторять чужие слова, если кто не заметил.

– Ну… вроде того. Мужик просто исчез у всех на глазах, а Министерство вод запретило использовать установку, пока лаборатории Брайса не исправят причину аварии.

– Обожаю технический прогресс, – буркнул я. – Вот и жди от него помощи в нужную минуту. Идем, сержант. Будем все делать по старинке.

Металлическая пожарная лестница была втиснута в промежуток между домами, такой тесный, что строителям пришлось расположить ее спиралью вокруг шеста. Треугольные ступеньки раскрывались под ногами веером, были узки, и сбежать по ним не получилось бы при всем желании. Я шел первым, держа пистолет наготове, но все равно не заметил тех, кто ждал нас внизу.

По мне стали палить, но те же ступени, только что казавшиеся такими неудобными, сыграли роль щита – две прилетевшие пули ударили в металл. Сразу после этих выстрелов сверху пролетела ручная граната. Как в кошмаре, когда все замедлилось и тебе некуда деться, ребристая «рубашка» проплыла у меня перед глазами, упала под ноги и покатилась по лестнице.

Бамс. Бамс. Бамс.

Тот чудесный миг между жизнью и смертью, где сила тяготения имеет решающее значение.

Сержант, находящийся надо мной, успел отпустить лишь что-то очень крепкое, кажется шарахнулся назад, на Демпси, но мне уже было не до того. Я постарался принять позу зародыша, жалея, что не родился черепахой и у меня отсутствует панцирь. Негромкий хлопок разрыва внизу мозг воспринял как детонацию снаряда. Осколки сыпанули в стороны, но, кажется, ни один не долетел до нас.

– Ты там жив?! – спросил сержант, и мне показалось, что он кричит из-за нервного напряжения.

Шутка ли – чуть сами себя не взорвали.

– Итан. Меня зовут Итан, – хотелось себя ощупать на предмет появления непредусмотренных природой отверстий.

– А меня Фрэнк, – наконец-то представился человек, едва не пустивший мне пулю в лицо. – Какого хрена ты творишь, Демпси?!

– Извините, сержант, – проблеял жандарм. – Поторопился.

– Ты нас чуть не отправил к чертям!

Внизу, в переулке, лежал труп, нашпигованный осколками. Я увидел девушку, и сердце у меня дрогнуло, так как цвет ее волос и их длина оказались точно такими же, как у Мюр. Лицо было изуродовано, нетронутым остался лишь фрагмент лба и правый глаз. Голубой, по счастью, а не светло-карий, даже золотистый, как у моей знакомой.

Не Мюр. Уф.

Беднягу Демпси между тем выворачивало. Соглашусь, не самое приятное – видеть, к чему приводит дело рук твоих. Фрэнк склонился над телом, поднял маленький дамский шестизарядный пистолет, сущую миниатюрную игрушку в его больших руках, деловито убрал в карман. Нашел запасную обойму и отправил ее следом за пистолетом. Оружие и патроны сейчас на вес золота.

– Демпси, хватит блевать, – равнодушно сказал сержант, отворачиваясь от трупа.

Тот вытер рот рукавом кителя, сплюнул, стараясь не смотреть на мертвую:

– Просто… она не похожа…

– На врага? – мрачно спросил жандарм. – Очнись, парень. Они такие же люди, как мы.

Я видел подобные взгляды, как у Демпси, много раз. Некоторые срывались и пускались во все тяжкие, некоторые сворачивались клубком и переставали реагировать на внешний мир. Его охватывала паника и ужас. Еще чуть-чуть, и он уже не сможет себя контролировать.

– Эй, – сказал я ему. – Она бы нас пристрелила, ты все сделал правильно. С этим придется жить, но тебе, а не ей. Это лучший выбор. Я понимаю, что тебе сейчас страшно, там, на улице, продолжают стрелять. Просто знай, что им тоже страшно. Делай свою работу, парень, держись нас и не лезь вперед, тогда все будет хорошо. Договорились?

Он помедлил, но все же кивнул, стряхнув с волос падавшие снежинки.

– Я могу на тебя рассчитывать?

Сержант поднял брови, реагируя на то, что я лезу командовать его подчиненными, однако смолчал. Демпси принял решение:

– Да, сэр.

– Ну, тогда вперед.

Мы отсутствовали на главной улице, где происходили основные события, не больше десяти минут, но все изменилось кардинальным образом.

Наступали сумерки, и набирал силу очередной снегопад. Мир поблек, размылся, стал нечетким и еще более опасным. Там, где занимались пожары, точно адские сердца, мерцали огненные пасти, изрыгающие из себя горький дым, от которого саднило горло. Трупов прибавилось как с одной, так и с другой стороны. Вспышки выстрелов раздавались и справа и слева, тяжело и часто били пулеметы, но понять, что происходит дальше чем в ста пятидесяти шагах от тебя, не представлялось никакой возможности. Начинался тот самый привычный военный ад, что окружал меня в Компьерском лесу. Каждый отряд сам за себя и действует на свой страх и риск.

Сержант остановился над одним из погибших жандармов, стал расстегивать его китель. С трудом снял с трупа, бросил мне:

– Натягивай. Сейчас любой гражданский для людей в форме будет террористом. В темноте никто не станет разбираться. Не хочу, чтобы тебя прихлопнули наши ребята.

Очень мило с его стороны так обо мне позаботиться. Я не возражал против костюмированного «бала».

Сперва мы услышали топот ног, затем мимо нас пробежала пятерка вооруженных до зубов мужиков. Они так спешили на мост, где все это время шел нешуточный бой, что грех было не воспользоваться оказией и не выписать им билет на кладбище.

Мы с Фрэнком открыли по ним огонь из пистолетов, и карабин Демпси присоединился к стрельбе по «уткам» лишь с секундной задержкой. Мы сбили троих, прежде чем бунтовщики опомнились и нырнули за перевернутый взрывом газетный киоск. Я постучал сержанта по плечу, показывая, чтобы он обошел их с фланга, пока я буду отвлекать огонь на себя, но тут из окна второго этажа дружно грянули выстрелы.

По счастью, не по нам, а по тем, кого мы не успели достать.

– Эй! – крикнули нам сверху. – Седьмые?15

– Гарнизон! – ответил им Фрэнк. – Вы?!

– Двадцать шестой!

– Хрена вы так долго?!

Они выбрались из подъезда, присоединившись к нам.

– Всего четверо? – неприятно удивился сержант.

– Двоих убило, остальных связали боем на Вильгельме Шестом. Мы пробились переулками, но там настоящая война. Не только здесь, – сказал тощий жандарм, потерявший фуражку.

– Что-то известно о помощи? Когда будет?

– Мы не знаем. Телефонная станция Восточного не отвечает. Армии из Арсенала потребуется час, чтобы тут появиться. Пока затыкают дыры нами. Люди из всех ближайших участков и все постовые сейчас здесь. Пункт еще продержится.

Он говорил о системах подъема моста, но я не был бы в этом так уверен. Не против броневика, пулеметов и взрывчатки. Когда сюда прибудет армия, мост уже смогут опустить. А если после этого заговорщики разрушат механизм, то поднять его больше не получится и контаги придется встречать пулями.

Перестрелка в районе бара продолжалась и не собиралась ослабевать.

– Нет! – сказал Фрэнк, когда один из жандармов повернулся в ту сторону, явно желая броситься на помощь товарищам. – Мост важнее.

– Мы не пройдем туда. Все пространство простреливается.

– Пройдем, – возразил я ему. – Через казарму. Ее забор примыкает к мосту.

Демпси скривился:

– Перелезать через ограду у всех на виду опасно, сэр.

– Пробежать под пулеметным огнем у всех на виду – вот что тебя должно беспокоить, парень. Это единственный вариант сохранить шкуру целой, – согласился со мной сержант. – Все слышали? Идем через казарму.

15

Имеется в виду номер жандармского участка.