Страница 6 из 7
Графиня вышивала, поджав губы. Немного погодя она позвонила. Вошла Паулина.
- Паулина, куда пошла барышня? - спросила графиня сквозь зубы.
- В свою комнату, ваше сиятельство, - ответила та. - И заперлась там.
- Вели запрягать.
На дворе прошуршали по песку колеса экипажа, кучер вывел коней и начал запрягать.
- Papa, soil ich reiten? (32) - робко спросил Освальд.
- Ja (33), - кивнул граф, тупо глядя в одну точку.
Графиня метнула на него враждебный и испытующий взгляд.
- Wirst du mitfahren? (34) - спросила она.
- Nein (35), - рассеянно ответил граф.
Конюх вывел верховых лошадей и оседлал их. Конь Кеннеди плясал по всему двору и не сразу дал взнуздать себя. Полукровный мерин Освальда спокойно рыл землю ногой и печальным глазом косился на собственное копыто.
Семейство вышло во двор. Ловкий наездник Освальд тотчас вскочил в седло и не удержался, чтобы не бросить взгляд на окно Ольги, откуда она частенько махала ему рукой, когда он выезжал верхом. В окне никого не было.
Графиня, тяжело дыша, села в экипаж.
- Мери! - бросила она.
Юная Мери с недовольной усмешкой последовала за матерью. Графиня еще колебалась.
- Паулина! - подозвала она горничную. - Поди взгляни, что делает барышня Ольга. Только потихоньку, чтобы она не слышала.
Мистер Кеннеди отбросил сигарету, одним прыжком очутился в седле и дал коню шенкеля. Конь пустился рысью, копыта гулко простучали по деревянному настилу проезда и зацокали по мостовой.
- Hallo, Mister Ke
Прибежала Паулина, засунув руки в кармашки белого фартучка.
- Ваше сиятельство, - доложила она вполголоса, - барышня Ольга вешает платья в шкаф и укладывает белье в комод.
Графиня кивнула.
- Ну, поезжай! - крикнула она кучеру.
Экипаж тронулся, старый граф помахал вслед отъезжающим и остался один.
Он уселся на скамейке под аркадой, поставил трость между колен и, скучая, стал мрачно смотреть во двор. Так он просидел полчаса, потом встал и, топая негнущимися ногами, пошел в гостиную. Там он опустился в кресло около шахматного столика, где осталась незаконченной партия, начатая вчера с Ольгой. Граф стал обдумывать партию: он явно проигрывал. Конь у Ольги продвинулся вперед и грозил противнику атакой. Склонившись над доской, граф старался разгадать замысел гувернантки. Это ему в конце концов удалось - да, его ждет изрядный разгром. Граф встал и, выпрямившись и стуча палкой, направился наверх, в крыло, где были комнаты для гостей. У Ольгиной комнаты он остановился. Там было тихо, страшно тихо, ни шороха. Граф, наконец, постучал.
- Мадемуазель Ольга, как вы себя чувствуете?
Минута молчания.
- Теперь лучше, спасибо, - раздался приглушенный голос. - Есть какие-нибудь распоряжения, ваше сиятельство?
- Нет, нет, лежите! - И вдруг, словно опасаясь, что он слишком снисходителен, граф добавил: - Чтобы завтра вы смогли давать уроки!
И с шумом вернулся в гостиную.
Останься граф на минуту дольше, он услышал бы слабый стон, а за ним тихий плач.
Долго, бесконечно долго тянутся часы, проведенные в одиночестве. Вот, наконец, вернулся экипаж, конюх водит по двору разгоряченных лошадей; в кухне, как всегда, слышно торопливое звяканье. В половине восьмого бьет гонг к ужину. Все идут к столу, только Ольги нет. Некоторое время собравшиеся делают вид, что не замечают этого, потом старый граф поднимает брови и удивленно осведомляется:
- Was, die Olga kommt nicht? (37)
Графиня бросает на него быстрый взгляд и молчит. После долгой паузы она зовет Паулину.
- Спроси у барышни Ольги, что она будет есть.
Через минуту Паулина возвращается.
- Ваше сиятельство, барышня велела благодарить, говорит, что не голодна и завтра утром придет к завтраку.
Графиня слегка покачивает головой: в этом жесте есть что-то большее, чем недовольство.
Освальд ковыряет вилкой в тарелке и бросает просительные взгляды на своего гувернера, - вызволи, мол, меня отсюда сразу после ужина. Но мистер Кеннеди, как обычно, предпочитает ничего не замечать.
Спускаются сумерки, наступает вечер, милосердный для усталых, нескончаемый для несчастных. Было светло, и вот свет померк, приближалась ночь. Незаметно все окутала тьма, удушливая и гнетущая. Тьма, подобная пропасти, на дне которой залегло отчаяние
Ты все знаешь, тихая ночь, ибо ты слышишь дыхание спящих и стоны больных Ты чутко прислушивалась и к слабому, горячему дыханию девушки, которая так долго плакала, а теперь молчит. Ты приложи и ухо к ее груди и сдавила горло под разметавшимися волосами. Ты слышала плач, приглушенный подушкой, а потом еще более страшное молчание.
Ты все знаешь, безмолвная ночь, ибо ты слышала, как затихал замок, этаж за этажом, комната за комнатой. Горячей рукой ты заглушила страстный женский стон где-то под лестницей. Ты разнесла эхо шагов молодого человека с мокрыми после купанья волосами, который, тихо насвистывая, последним идет по длинному коридору.
Темная ночь, ты видела, как измученная слезами девушка вздрогнула при звуке этих бодрых шагов, ты видела, как она, словно гонимая слепой силой, вскочила с постели, откинула волосы с пылающего лица, бросилась к двери, отперла ее и оставила полуоткрытой.
И снова замерла в жаркой постели, как человек, для которого уже нет спасения.
1) - Мери, как дела? Ты хорошо играла! (нем)
2) - Мери, у тебя талант! (нем)
3) - Ты такая умница. Мери, такая умница! Скажи своему
папе, что тебе подарить? (нем)
4) - Спасибо, ничего (нем) 5) - Я хотела бы только (нем)
6) - Что, что бы ты хотела? (нем)
7) - Я хочу, чтобы у меня было поменьше уроков (нем).
8) - конечно! (нем)
9) - Ax, какая же ты умница! (нем)
10) - Какая умница! (нем)
11) - Что вам угодно? (англ.)
12) - Мисс Ольга, вы слишком много говорите во время
урока и лишь путаете ребенка своими вечными
наставлениями. Сделайте одолжение - будьте
поласковее с девочкой (англ).
13) - Да, сэр (англ).
14) - Да, дитя мое, это тебе известно (нем.).
15) - Прошу извинения, мисс (англ)
16) - Ax, это вы? (Франц)
17) - Да, ваше сиятельство (Франц)
18) - Да, сударыня? (Франц)
19) - Уж не ждете ли вы от меня извинений? (Франц)
20) - Нет, нет, сударыня! (Франц)