Страница 2 из 3
Послесловие
Эпоха «хрущевок» уходит в прошлое, а с ними вместе и белье на веревках, и елка во дворе, и дворник Егор Кузьмич. Ну куда ему тягать мусорные баки с двадцатиэтажных многоподъездных домов. Тут нужны стальные мускулы, а не доброе сердце и восприимчивый ум. Только пусть среди этих многоэтажек новой Москвы найдется место для Черемух, чтобы наши Новые Черемушки именовались так не голословно.
Словесный портрет или на Сейшелы
Она вышла чрез калитку на нерасчищенную от снега тропку, пробиваясь через сугробы в валенках, несколько раз оставляя калошу в толще снега. Каждый раз, ругаясь, она снимала перчатки и рылась в сугробе, нащупывая черную, резиновую изменницу, насаживала ее обратно на валенок и шла дальше. От калитки до остановки было около десяти минут ходьбы, но по сугробам эти минуты разрастались до получаса, а то и больше.
Вот, наконец, и остановка. Она села на исписанную цитатами из тюремного фольклора лавочку и переобулась: вместо валенок надела замшевые черные сапоги на высоком каблуке. И стала всматриваться в дорогу: по расписанию уже давно, как должен был подойти автобус. Автобуса не было и в помине, и, укутавшись поплотнее, она достала из сумочки зеркальце и стала рисовать мордашку. Еле заметные брови вычертила серым карандашом, задумчиво приподняв на изгибе. Подпудрила круги под глазами, придав лицу однотонный, ничего не передающий фон. На этом фоне ярко заалели губки, мазок помады по щеке, несколько раз потереть – и на лице засиял здоровый румянец. Объемная тушь – и ресницы, действительно увеличились в четыре раза, зашторивая часть обзора. Пытаясь разглядеть качество туши, она устремила взор на верхние реснички и через них разглядела появившийся на горизонте автобус. Пшыкнув духами, она убрала все аксессуары и вошла в салон неотразимой незнакомкой, дышащей туманами, цветами жасмина и морозной неизведанностью. Валенки она заблаговременно поместила в пакет Лореаль Париж, и была теперь сама как с картинки французского журнала. Вот и Москва: нырнув в метро, она уже через двадцать минут заходила через стеклянные крутящиеся двери в центральный универсам страны, ГУМ. Забежав в дамскую комнату, она еще раз попудрила носик, зачесала волосы в хвост и приколола пышный кудрявый шиньон. Теперь начиналось действо: она плавно выплыла из уборной и спустилась на балконы, там выбрала столик с прекрасным обзором и заказала себе кофе. Подключила интернет и вышла на сайт знакомств. «Одинокий предприниматель ищет прекрасную незнакомку для романтического вечера на Сейшелах», – это особенно впечатлило. В свои сорок она была-то только в Турции, да и то на четыре дня по горящему туру. С правого фланга фотки всегда выходили удачнее: не так видны были морщины, и улыбка казалась естественней. Улыбнувшись максимально естественно своему телефону, она запечатлела и отправила получившийся потрет в комментарий к объявлению.
– Привет. Как дела?
– Привет. Я – Максим, а тебя как зовут?
На секунду она запнулась. Имя Саша звучало совсем не романтично, и подходила разве что для сельхоз работ, а с Сейшелами ну никак не вязалось.
– Меня зовут Марианна, – написала она, всегда мечтавшая о мягкой согласной в своем имени. Лиза, Рита, Вика казалось ей намного нежнее, чем мужское, мужественное переиначенное на женский род имя Александра.
– Красивая фотка. Ты – студентка? – Продолжал он, пытаясь нащупать хоть примерно ее возраст без неприличных вопросов.
– Аспирантка, – ответила она, мысленно прикинув, что второе высшее плюс две аспирантуры примерно приблизят возраст к ее.
– Ого, а что изучаешь? – Заинтересовался он, смекнув, что девушке где-то около двадцати пяти, и для него, сорока пяти летнего мужика на меньшее и рассчитывать неудобно.
– Русский язык, – не соврала она, с семимесячного возраста до сего дня ежечасно имевшая практику языка в своем селе.
– Давай встретимся, – продолжал он.
– Я освобожусь к вечеру, – прикинула она, что в вечернем свете сложнее будет разглядеть морщины. – Лекции готовлю.
Сделав последний глоток кофе, она спустилась вниз и заказала маникюр – французскую классику: розовый с белой полосочкой по краю, безупречные ноготки белоручек.
Что ж делать с валенками? Она зашла в бутик английской обуви и положила пакет Лореаль Париж в сейф камеры хранения. Ключик освободила от большого пластикового кружка с номером и штрихкодом, сигналящим на выходе. Теперь оставалось небрежно пройти мимо рядов с эксклюзивной, дорогой, как двухмесячная зарплата учительницы, обувью, и удалиться в стеклянные двери.
К пяти часам она ждала его у Воскресенских ворот.
Он появился, такой ароматный и свежий, с первого взгляда совершенно родной, не испытывавший стеснения и дискомфорта.
– Извини, задержался на совещании. Все, выключаю телефон, чтоб меня никто не беспокоил. Ну, рассказывай, филолог.
И они свернули в Александровский сад, мимо грота и Кутафьей башни, вдоль насыпи, с которой на ледянках съезжали дети. У Боровицкой башни он включил телефон и позвонил.
– Дмитрий Васильич, подъезжайте.
Из-под моста выехал белый мерседес и остановился около них. Открылась дверь и на очарованную «аспирантку» подуло теплым ароматом дорогого одеколона.
«Неужели это со мной? Неужели это взаправду?» – Вертелось в голове у нее. Мерседес гнал по набережной, свернул на Яузу и в окне замелькали купола Андроникова монастыря в вечернем освещении.
– Максим Кириллович, куда вас везти? – Вежливо уточнил водитель.
– На Парковую, – махнул вперед Максим и продолжал рассказ о своем предприятии, о связях с мировым рынком, об отдыхе на море, о красивой заграничной жизни.
Она кивала понимающе, словно и сама не раз была на Гавайях и в Альпах. Машина подъехала к небольшой гостинице.
– Василич, девушку домой утром отвезете?
Шофер кивнул, и она оставила ему свой контактный номер.
В гостинице был шикарный номер, оформленный в духе Сейшельских островов: кровать походила на бунгало, фотообои на стенах изображали бездонную глубину океана, пальмы, белый песок и ласковое солнце. Они заказали ужин в номер и проговорили о воображаемых себе: она рассказывала об успехах в изучении русского языка, а он о поездках за рубеж. И оба чувствовали, что нравятся друг другу, что могут слушать бесконечно и говорить без запинки, что нравится ощущать на себе взгляд и просто молчать рядом.
Он включил телефон, и сразу раздался звонок:
– Ой, извини, мне нужно срочно выехать по делам. Но, номер твой у меня есть, я тебе наберу. И он ушел…
Она отбросилась на кровать-бунгало, и закрыла глаза от счастья. Не раздеваясь, она уснула, а утром его водитель, Василич, ждал у входа.
Но как она скажет, что ее некуда везти по адресу, что живет она в селе, где не расчищены дороги и не натоплена печь. Что не аспирантка она, а простая сельская учительница с мизерной зарплатой и невозможным желанием в свои сорок повстречать принца. Водитель вез молча до Библиотеки им. Ленина, где «аспирантке» нужно было читать книги. Стоя на перекрестке перед Большим Каменным мостом, водитель ответил на звонок:
– Такси на Курский вокзал можете подать? – Раздалось в трубке.
Водитель что-то ответил, она все думала, как неожиданно подсознание вернуло слово – такси!
– Так вы – таксист? – Спокойно произнесла она.
– Да. Бизнес-класса, – с гордостью произнес водитель и протянут визитку. «Лучшее такси. ИП Андрей Крылов».
Она вышла у Библиотеки и сразу нырнула в метро, понимая, что не судьба встретить ей сказочного принца на белом коне.
… А он тем временем шел на дежурство, зайдя только переодеть свой костюм цвета слоновой кости на обычный повседневный наряд, джинсы и свитер, которые хитрым образом были размещены в подарочной коробке и закрыты на ключ в бутике с английской обувью.