Страница 2 из 12
Прежде всего следует отметить, что городская культура и культура города – не одно и то же. В самом широком смысле слова городская культура есть система выработанных и закрепляемых в условиях жизни в городе способов, обеспечивающих активность людей, в нем живущих. К этим способам относятся в первую очередь нормы и образцы поведения в городе, парадигмы мышления и система ценностей, выработанная под влиянием специфического городского образа жизни. Культура – это не только готовые образцы, парадигмы и паттерны; культура ценна не только тем, что к ней приобщаются как к некоему завершенному и законченному целому, нет. Культура – это такой процесс и такие результаты освоения мира, в ходе приобщения к которым человек становится субъектом своей культуры. Соответственно, и городская культура – это процесс и результаты освоения городской среды с точки зрения становления в этом процессе человека субъектом своего города, т. е. горожаниным[1].
Под культурой города мы понимаем реально существующий в данном конкретном городе симбиоз культур всех субъектов городской жизни. Многоликость этих субъектов базируется на различиях их занятий, социального опыта и устремлений, персональной истории, знаниях, традициях, обычаях, нравах, степени причастности к городской культуре и т. п. Этот опыт (исторический и современный) может быть выражен вербально и невербально, быть отрефлектированным и неотрефлектированным, адекватно или не вполне адекватно интерпретированным, но именно он в своем объективном содержании и субъективном преломлении предопределяет ход и результат актуальных контактов субъектов городской жизни, благодаря которым и вырабатывается, утверждается и развивается культура конкретного города.
Культура города включает в себя и совокупность всех вещественных образований, составляющих городскую среду. Она неоднородна: в ней выделяются центр и периферия. Центр являет себя прежде всего как средоточие административных и общественных сооружений, жилых кварталов, репрезентирующих устремленность города вперед, по пути модернизации (для каждого общества этот этап конкретен: для развивающихся стран он состоит в переходе от доиндустриального к индустриальному типу развития, для развитых стран – в переходе от индустриального состояния к постиндустриальному). Центр (в крупном городе их может быть несколько) сосредоточивает и является местом встречи разнообразных общегородских процессов: здесь особенно нагляден их динамизм и разнонаправленность. Периферия города – это не только «спальные» районы: это также и те тихие «гавани», где город как бы замирает, оглядывается назад, где продолжается жизнь в прежних ритмах, ориентация на ценности уже пройденного этапа, носителями которых являются, однако, не вещественные, а вполне одухотворенные образования – горожане, вернее, их определенная часть.
Действительно: не каждый субъект городской жизни тяготеет к городской культуре: он может являться и приверженцем сельской культуры. Последнее обстоятельство следует иметь в виду, ибо на культуру российских городов до сих пор оказывает влияние процесс рурализации – процесс воздействия сельской культуры на культуру города. Однако доминирующей тенденцией в развитии современной культуры города выступает ее тяготение к городской культуре.
Исторически городская культура формируется под влиянием специфического образа жизни, складывающегося в урбанистических поселениях, специфической системы ценностей, объединяющей горожан и отличающей их от другой части населения – сельских оседлых жителей, хуторян, кочевников, купцов, путешественников, монахов, отшельников и других. Эта культура несет в себе и содержание общенациональной и общечеловеческой культуры в целом, в то же время влияя на нее, вплетаясь в нее. Это влияние проявляется прежде всего в усложнении содержания производственной деятельности городского населения, что с неизбежностью предъявляло повышенные требования к уровню образованности, дисциплинированности, организованности горожан. Такие признаки города, как появление храмовых сооружений, выделяющихся своими размерами и более сложными архитектурными формами, дворцовых комплексов, разнообразие планировки и дифференциация самих поселений, развитие ремесла, а затем и индустрии давали импульс развитию науки, техники, архитектуры, искусства в нем.
Городской образ жизни формировался под влиянием доминирования несельскохозяйственных видов труда, разнообразия контактов для обеспечения обмена результатами этого труда, а также создавал возможности для отрыва от традиционных укладов жизни. Уже в индустриальную эпоху многочисленность коммуникативных связей, в которые вступали горожане, создавали видимость насыщенности и разнообразия городской жизни, привлекательности перспектив, открывающихся перед человеком. Однако само по себе количество контактов не означало ни тогда, ни теперь их высокого качества, а перспективы были сопряжены со столь же разнообразными соблазнами и опасностями, поджидающими человека в городе.
Итак, преобладание несельскохозяйственных видов труда является важнейшим признаком городского образа жизни. Его специфика состоит в относительной автономности по отношению к суточным и сезонным ритмам, повышении требований к разносторонней образованности, возможности выходить за рамки занятий, предопределенных традицией. Если прибавить к этому то, что города издревле притязали на выполнение управленческих функций по отношению к прилегающей территории, в них сосредоточивалась политическая, административная, духовная, военная элита общества, то становится понятно, что город является источником новых форм духовного саморазвития общества. Что выступает материальным носителем для воспроизводства этих форм? Прежде всего храмы, дворцы, библиотеки, музеи, университеты, академии, театры – они и появляются именно в городах. Работающие в них люди являются первыми «носителями» городской культуры: и благодаря образованности, и благодаря высоким притязаниям и ответственности, которую они возлагают на себя по отношению к горожанам и к городу, которому служат и в котором живут.
В этой связи нельзя не провести различие между служением как посвящением своих знаний, умений, сил и духовных порывов делу, которым занимаешься профессионально или по призванию, и «оказанием услуг», которое тоже осуществляется профессионально, но акцент при этом делается на непосредственном экономическом эффекте, на том конечном результате, который выражается лишь в деньгах, а не на долгосрочном эффекте, влияющем на качество самого человека, на степень его «окультуренности», на способность быть не только потребителем готовых продуктов, но и творцом. Об этом еще в XIX в. писал известный английский историк и теоретик искусства Дж. Рёскин: «…из известных мне зданий, возведенных недавно, нет ни одного, где и архитектор, и строители выложились бы сполна. Это отличительная особенность современного труда. Почти всякая работа в старину была тяжкой. Тяжко трудились дети, варвары, сельские жители, но трудились они всегда с наибольшим напряжением сил. Мы же то и дело работаем с оглядкой на денежную выгоду, готовые при первой же возможности сложить руки, вяло миримся с низкими требованиями, не прилагая особых усилий»[2]. Деньги давно перестали быть лишь средством и превратились в цель. Это – следствие того кризиса современной цивилизации, первые проблески которого зафиксировал П.Сорокин – кризиса, связанного с распадом чувственной суперсистемы культуры, лишенной какой-либо связи с божественным, священным, абсолютным. Один из признаков он описывал так: «Продолжится увядание творческого потенциала культуры. Место Галилея и Ньютона, Лейбница и Дарвина, Канта и Гегеля, Баха и Бетховена, Шекспира и Данте, Рафаэля и Рембрандта займут посредственные псевдомыслители, ремесленники от науки, от музыки, от художественной литературы, шоумейкеры – один вульгарнее другого, а нравственный категорический императив окажется вытесненным гедонистическими соображениями эгоистической целесообразности, предубеждением, обманом и принуждением. На смену великому христианству придет множество самых отвратительных небылиц, состряпанных из фрагментов науки, обрывков философии, настоенных на примитивной мешанине магических верований и невежественных суеверий. Конструктивные технологические изобретения будут постепенно заменяться деструктивными»[3].
1
Свидетельства того, каким образом ощущают себя горожанином разные поколения ростовчан, приведены в 3-ей главе.
2
Рёскин Дж. Семь светочей архитектуры. – СПб.: «Азбука-классика», 2007. С. 70–71.
3
Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. М., 2006.