Страница 16 из 20
Великий князь Константин Павлович
В следующем 1820 году Константин Павлович сделал шаг, который действительно поставил под сомнение возможность для него унаследовать трон после кончины Александра I. Константин официально расторг давно уже распавшийся брак с великой княгиней Александрой Федоровной и вступил в брак с польской дворянкой Иоанной Грудзинской. После чего был обнародован манифест Императора, гласивший, что член императорской фамилии, вступивший в брак с лицом, не принадлежащим к царственному или владетельному дому, фактически лишается прав члена императорской фамилии, и их дети не могут наследовать престол. Константин Павлович поселился в Варшаве и не раз говорил о том, что решился уступить свое первенство унаследовать престол брату Николаю. В 1822 он направил императору письмо с просьбой передать свое право на престол «тому, кому оно принадлежит после меня». Это письмо было явно написано по просьбе Императора, который продолжал говорить, что хочет стать «частным человеком». На следующий год Александр составил акт о престолонаследии, в котором утвердил лишение Константина права наследования престола на основании письма-отречения. Документ был запечатан в конверт с собственноручной надписью Императора: «Хранить в Государственном совете до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого действия, в чрезвычайном собрании». Существование этого документа было скрыто строжайшей тайной.
Трудно сказать, почему Александр I решил не обнародовать этот документ и не изменил открыто Закон о престолонаследии 1797 года. Тем самым он создавал возможность очередного «междуцарствия» и сомнения в том, что неопубликованный документ имеет полную законную силу.
19 ноября 1825 года Александр умер в Таганроге, так и не дав никаких распоряжений о тайных документах, определяющих порядок престолонаследия. Вполне вероятно, что легенда о Федоре Кузьмиче – сибирском монахе, под личиной которого скрывался бывший Император, основана не на вымысле, а не реальном факте: Александр Павлович осуществил свою мечту стать «частным человеком», устранившись от окончательного решения вопроса о власти, от которой он так устал.
Поскольку содержание тайных бумаг не было оглашено, к Константину Павловичу тут же начали обращаться как к новому Императору. Тот объявил, что несколько лет назад отрекся от престола и снова подтвердил свое решение официальными письмами к матери-Императрице и к своему брату Николаю. Многие высшие сановники и сам Николай Павлович между тем присягнули на верность новому Императору. Напоминание об известном ему тайном акте Николай встретил возражением: этот акт официально не оглашен. Выходило, что он тоже не торопился царствовать, и давал Константину возможность принять решение окончательно. Фактически его присяга Константину означала его собственное отречение.
Есть также версия о заговоре генералов, существовавшим отдельно от декабристов. Санкт-петербургский генерал-губернатор граф Милорадович и близкие ему генералы гвардии попытались возвести на престол Константина и вынудили Николая присягнуть ему, скрывая волю почившего императора и нарушая его поправки в правила престолонаследия. Именно это и породило «междуцарствие» и преждевременную присягу гвардейских частей. Константин был ближе генералам как участник суворовских походов и войны с Наполеоном. План генералов рухнул только в результате упорного нежелания Константина царствовать, пренебрегая данным ранее словом.
Этим-то моментом и воспользовались члены тайных обществ, получившие впоследствии название «декабристы». Пока Госсовет изучал тайные бумаги, присяга Константину продолжалась. Имея твердое нежелание Константина править и официальные бумаги на руках, высшие сановники государства должны были как-то объяснить уже принявшим присягу войскам, почему от нее надо отказаться. Попытки упросить Константина приехать в Петербург успехом не увенчались. 12 декабря, когда приступили к подготовке Манифеста Николая о вступлении на престол, стало известно о существовании заговора. 13 декабря Манифест был готов, но Николай медлил с его оглашением до приезда брата Михаила, который метался между Варшавой и Москвой и должен был привезти последний ответ Константина. К вечеру он все-таки решился огласить Манифест в Государственном совете, утром 14 декабря текст должен был быть напечатан. Тогда же начальники гвардейских частей должны были прибыть в Зимний дворец для организации присяги гвардии. Им были даны соответствующие распоряжения. И поначалу все казалось спокойным: Конная гвардия присягнула. Но потом поступило известие, что при принятии присяги Гвардейской артиллерии офицеры высказали сомнение в справедливости этой присяги. Некоторых из них пришлось арестовать. Наконец, было объявлено, что Московский полк восстал и движется к Сенату.
Узнав об этом, Николай Павлович решился «сам идти туда, где опасность угрожала». Во главе присягнувшей ему роты Финляндского полка Император двинулся к воротам дворца, где уже собирались толпы народа. Император решил выиграть время для сбора войск и начал неторопливо зачитывать Манифест. Узнав, что прибывший батальон Преображенского полка находится в полной готовности, он пошел к верным солдатам через толпу, а потом лично повел батальон на Сенатскую.
В этот момент раздались выстрелы. Убеждавший солдат пасть в ноги новому Императору граф Милорадович был в этот момент смертельно ранен Каховским, подошедшим к нему вплотную с левой стороны и выстрелившим в упор из пистолета в бок прославленному полководцу. Если бы не предательский выстрел, Милорадович мог вовсе сорвать замыслы заговорщиков.
В тот же самый момент мог быть убит и Император. К нему подошел заговорщик Якубович, притворно выразив верноподданность. Возможно, он не выстрелил, испугавшись за свою жизнь. Позднее вблизи Императора оказался полковник Булатов с двумя заряженными пистолетами под одеждой. Он знал, в кого будет стрелять, но тоже не решился совершить цареубийство.
Николай I
Тем временем, Московский полк, стоявший на Сенатской, стрелял по другим сановникам, пытавшимся уговаривать солдат прекратить мятеж. Когда Император выехал на площадь, раздались выстрелы в его сторону. Это был второй момент, когда он мог погибнуть.
Организовав построение верных войск, Император отправился к Зимнему дворцу, чтобы обеспечить его защиту. И встретил на своем пути беспорядочно идущую массу солдат лейб-гренадерского полка. Не зная, что это сторонники мятежников, Император скомандовал им «Стой!» и попытался выстроить, но те ответили «Мы – за Константина!» и двинулись на Сенатскую. Здесь Император рисковал лишиться жизни в третий раз. Его спасло нежелание солдат с обеих сторон проливать кровь.
Позднее выяснилось, что ничтожный промежуток времени, в течение которого лейб-гвардии саперный батальон занял свои позиции, спас царскую семью (включая будущего Императора Александра II). С ними попыталась расправиться толпа лейб-гренадер во главе с поручиком Пановым. Натолкнувшись на саперов, они вернулись на Сенатскую. Хотя при серьезном численном перевесе вполне могли бы занять дворец.
Николай Павлович продолжал руководить построением подходящих войск – Измайловского и Семеновского полков. Но и к мятежникам подтянулся Гвардейский экипаж в полном составе. Их пытался уговорить митрополит Серафим, и солдаты начали подходить к кресту, но главари мятежников стали стрелять над головами. К мятежникам поехал и прибывший в Петербург великий князь Михаил Павлович. Матросы начали его слушать, но объявили, что не могут отказаться от присяги иначе как по личному слову Константина Павловича. Когда Кюхельбеккер направил пистолет на великого князя, матросы выбили оружие из его рук и стали бить его прикладами.