Страница 31 из 71
Я вырвалась из полосы препятствий, увернувшись от её последнего прощального поцелуя. Затем я стояла и смотрела на двигающиеся, перемещающиеся препятствия. Переводя дыхание, я провела рукой по своей покрывшейся синяками коже. Моё тело выглядело так, будто по мне проехался грузовик — затем сдал назад и переехал меня ещё разок, чтобы уж наверняка. Когда что-то с телекинетической магией ударяло по мне, это было особенно больно, намного больнее любой другой магии, с которой я сталкивалась до сих пор. Это пытка в чистом виде.
«Шевелись, Пандора. Если ты все ещё стоишь, ты можешь сделать это ещё раз», — сказал голос Неро в моей голове.
Я хихикнула, гадая, был ли это действительно его голос, находился ли он все ещё достаточно близко, чтобы говорить в моей голове. Вероятно, нет. Должно быть, он давным-давно ушёл. Мой разум просто воскрешал в памяти то, в чем я нуждалась, чтобы двигаться дальше. Каким бы суровым ни был Неро на тренировках, было что-то замечательно утешающее в том, чтобы слышать, как его голос отчитывает меня за слабину.
«Ты прав», — сказала я Неро. Не имело значения, что на самом деле это не он.
Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я опустилась на колени и приготовилась вновь побороть полосу препятствий.
Треск магии взорвался прямо перед моим лицом.
— Леда Пирс, — произнёс низкий голос.
Ослепительные пятна света медленно угасли перед моими глазами, а затем я увидела его: Лорда Легиона Ангелов, одного из семи правящих богов рая. Он был также известен как Бог Войны и Бог Земной Армии. И он стоял прямо передо мной.
Глава 12
Магия и контр-магия
— Ронан, — удивлённо произнесла я.
Его тёмные обсидиановые глаза пристально наблюдали за мной. Когда я в последний раз его видела, они были зелёными. Боги, казалось, меняли свои черты лица, как украшения. Чёрный цвет лучше подходил под его тёмное боевое снаряжение.
— Спасибо за совет по стилю.
Упс. Я не следила за своими мыслями. Это первое правило при разговоре с богами.
— Зачем вы здесь? — спросила я.
— Любопытство. Телекинез тяжело тебе даётся.
— Откуда вы знаете?
Он пожал плечами.
— Боги хорошенько присматривают за тобой.
Супер. Я чувствовала себя так, будто нахожусь под микроскопом. Что бы там ни внушали нам Пилигримы, я знала, что боги не всезнающие и не всевидящие, но у них действительно всюду есть глаза и уши. Вопрос в том, как часто они смотрят. Я надеялась, что у них есть вещи поважнее, чем держать меня под постоянным наблюдением, но чтобы понимать, что у меня проблемы с Чарами Телекинетика, не потребовалось бы наблюдения 24/7. В конце концов, я работала над этим месяцами и не чувствовала, что хоть капельку приблизилась к успеху.
— И ещё Никс мне рассказывала, — добавил Ронан.
Первый Ангел наблюдала за мной с тех пор, как я присоединилась к Легиону. Она думала, что может сделать из меня ангела, а моя неспособность продвинуться дальше ставила палки в колеса её хорошо продуманным планам.
— Давай посмотрим, что у тебя есть, — сказал Ронан.
Прежде чем я успела отреагировать, он ударил по мне телекинетическим ударом, который отбросил меня прямо на другой конец зала. Ещё пока я падала, он добавил вслед сокрушительный вес телекинеза, который врезался в меня сверху, впечатывая в пол. Я почувствовала, как в грудной клетке ломаются две кости, и перед глазами закружились черные звёздочки.
Следующее, что я помнила — как очнулась на полу. Ронан присел рядом со мной, залечивая мои раны.
— Ты продержалась недолго, — прокомментировал он, помогая мне подняться на ноги.
Все ещё созерцая звезды, я рявкнула в ответ:
— Вы бог. Это сражение было неравным.
— Ты за свою жизнь ввязывалась в более чем достаточное количество неравных сражений. Кажется, тебя это не останавливало.
— Это другое. Вы не дали мне времени разработать стратегию.
Его тёмные брови выгнулись.
— И какую такую стратегию ты могла придумать, чтобы она сработала против бога?
— Я бы что-нибудь придумала. Например, бросила бы в вас песком. Даже богам надо видеть, чтобы сражаться. Более того, чем лучше органы чувств, тем они более чувствительны.
Ронан рассмеялся. Затем он шагнул назад, плавно опускаясь в боевую позу.
— Достаточное предупреждение для тебя?
Я окинула взглядом спортзал, ища что угодно, что могло помочь мне против бога. Результаты оказались неутешительными. Мои варианты ограничены. И я серьёзно уступала в силе.
Так что когда он атаковал, я просто изо всех сил постаралась в этот раз не приземлиться на задницу. Вместо того чтобы противостоять его телекинетическим ударам, я изворачивалась, избегая их.
— Убегание — не жизнеспособная стратегия. Я ожидал от тебя большего, — отчитал он меня.
Он двигался быстро, кулаки аж размылись. Слишком быстро, чтобы уследить. Слишком быстро, чтобы увернуться. Он проскользнул через мои защиты и врезал по голове телекинетическим ударом, его кулак предоставил дополнительную дозу магии. Я отключилась.
Когда я пришла в себя, Ронан смотрел на меня сверху вниз.
— Я же говорил тебе, что убегание — нежизнеспособная стратегия. Я быстрее тебя. Моя магия быстрее твоей магии. Будь я враждебным неприятелем, ты бы уже была мертва.
— Тогда хорошо, что вы добрый и милый Бог Войны.
Он снова рассмеялся.
— Тебе нужно включиться в сражение, — сказал он, когда я встала. — Ты отвлекаешься.
— У меня много всего крутится в голове.
Я рассказала ему о своём сегодняшнем опыте допроса двух наёмников — и кайфе, который я испытывала от своей власти над ними. И пока я трепала языком, сознаваясь в своих грехах, я гадала, зачем открываюсь Ронану. Он в принципе не мог понять.
Но он удивил меня, сказав:
— Никс испытывала такие же проблемы.
— Правда?
Никс, казалось, всегда точно знала, что она делает, как будто она целиком и полностью верна каждому решению. Она никогда не колебалась, и она никогда не утрачивала контроль.
— Никс не всегда была такой, — сказал мне Ронан, вновь улавливая мои мысли. — Её воспитывала семья её матери, люди. Только потом она пришла тренироваться с богами. Для неё это стало большой переменой.
Это определённо объясняло более человеческие качества Никс. Она обладала некой двойственностью — такая человечная в одну секунду, а в следующую такая же бесчеловечная, как и боги.
— Как Никс справилась с нерешительностью? — спросила я у Ронана.
— Ты должна верить в то, что делаешь, и в то, что это ради блага.
— Даже когда я знаю, что правильный поступок противоречит желаниям Легиона?
— Дело в твоих сёстрах, — сказал он.
— Да, но не только в них. Мой долг спасать жизни, особенно жизни моих сестёр, всегда будет перевешивать поимку плохого парня. Я могу поймать его потом. Однако я не могу вернуть кого-то к жизни, если они умерли.
Я знала, что должна была выразить эту мысль более аккуратно, особенно разговаривая с самим Лордом Легиона. Но Ронан, казалось, принадлежал к тем, кто ценит прямоту.
— Ты определённо умеешь перейти сразу к сути проблемы, — заявил он с бесстрастным лицом.
— Однако мои манеры — это не манеры Легиона, — сказала я. — Мы должны ожидать людских потерь, устранять угрозы любыми возможными средствами. Нам говорят, что сопутствующий ущерб неизбежен — и даже предпочтителен по сравнению с уроном, который злодей продолжит наносить, если останется на свободе.
— А как считаешь ты? — спросил у меня Ронан.
Впереди лежала опасная территория. Ронан мог казаться охотно идущим навстречу. Иногда он даже казался человечным. Но я не могла забывать, что он бог, а боги совсем не похожи на нас, людей. Они даже не были похожи на ангелов.
— Возможно, Легион прав в том, что спасение ценой поимки преступника допускает, что преступник будет ещё дольше наносить ущерб, — согласилась я. — Но я просто не могу жертвовать невинными. Потому что где пролегает грань? Когда холодность солдата Легиона, выполняющего свой долг, пересекает грань безразличия к человеческим жизням? Или хуже того, дьявольского удовольствия от обрывания их жизней?