Отшельник

Мне одинаково нравились все и не нравился никто. Бывало, я не нуждался в игрушке годами. У меня были обычные любовницы, с которыми я появлялся перед папарацци. А потом накрывало, и я звонил Гоше. Так называли этого элитного сутенера, который находил девочек из любого уголка мира и на любой вкус.

Один взгляд на эти длинные светло-русые волосы и на тонкий овал лица с невинными огромными голубыми глазами, у меня тут же встал. Я ждал ее приезда. С предвкушением и болезненным стояком. Меня возбудило даже цоканье ее каблуков по коридору. Я представил, как она голая будет так же цокать ими по этой зале, отражаясь в мраморе пола.

Но эта сучка начала играть в какую-то странную непонятную мне игру. Словно не видела, как меня повело от нее и как я хочу ее трахнуть. Игру в оскорбленную невинность.  Первой реакцией было взять за затылок, опустить на колени и заткнуть ей рот самым естественным способом. Но меня что-то остановило. Наверное, вот это смятение в ее глазах. У меня от него быстрее забилось сердце и налился кровью член. Я смотрел, как она сопротивляется, а сам жадно жрал взглядом ее кукольное лицо, розовые губы и длиннющие ресницы. Красивая игрушка. Безумно красивая. Хрупкая. Белоснежная. Ее кожа молочного цвета с просвечивающей сеточкой вен и эта грудь в обрамлении черных кружев, и торчащие маленькие соски. Я видел их очертание под ажурными узорами, и у меня покалывало кончики пальцев от желания сдавить их и посмотреть, как распахнутся глаза этой юной грязной куколки, которая так хочет казаться чистенькой.

Трогая кончиками пальцев раны на щеке, оставленные ее ногтями, я скалился, представляя, как она ими расцарапает мне спину, когда я буду долбиться в ее сочное тело.

Я смотрел, как открываются вольеры и выбегают наружу ротвейлеры. Строптивая шлюха оскорбила и разозлила меня. И мы с ней поиграем в мою самую любимую игру – догонялки. Она бежит, а я догоняю, чтобы схватить зубами и трепать насмерть перепуганную добычу. Мне нравилось видеть в их глазах страх. Когда они понимали, что перед ними не стандартный клиент, а я, ублюдок с огромными тараканами в голове, и со мной придется работать всеми частями тела, а не подсовывать мне свои дырочки и ждать, когда я их просто отымею. Это скучно. Иногда я мог их не трахать вообще. Мне хватало только игры. Я любил продумывать каждый пункт и отыгрывать с особой тщательностью.

За собаками я шел сам с фонариком и удавкой, чтобы оттянуть, если что, особо усердных. Но они были научены не трогать еду, пока я не разрешу. Игрушка была для них всего лишь едой, и, если бы я сказал «можно», они бы порвали ее на части и сожрали. Но, к счастью, я не поклонник хоррора и оторванных частей тела.

Холодный воздух приятно обдувал мое разгорячённое тело. Пока смотрел на камерах ночного видения, как она бежит от псов, спотыкаясь, натыкаясь на деревья, размахивая руками, мое дыхание и пульс учащались. Похоже, эта игра станет самой интересной за всю мою жизнь. Я шел по тропинке, не торопясь, докуривая очередную сигару и насвистывая… они загнали ее в маленький домик в самой глубине заповедника.

Тёмный, мрачный коридор,

Я на цыпочках, как вор,

Пробираюсь, чуть дыша,

Чтобы не спугнуть

Тех, кто спит уже давно,

Тех, кому не всё равно,

В чью я комнату тайком

Желаю заглянуть,

Чтобы увидеть...

(с) Король и Шут «Кукла колдуна»

Тихое рычание псов и всхлипывания Надежды… Хм. А я запомнил ее имя. Дал команду псам отступить. Нашел выключатель на стене, и помещение залил мягкий свет. Она зажмурилась и выставила израненные ветками руки перед собой.

А я смотрел на ее волосы солнечного цвета, и меня опять накрывало, как и на весь этот хрупкий облик, на лицо, залитое слезами. Вот и поиграли, маленькая.

– Вставай.

Смотрит на меня огромными глазами и не шевелится.

– Мне кажется, урок с непослушанием должен был быть усвоен. Или я ошибся? Мы можем повторить или изучить новый.

Отрицательно покачала головой и тут же встала. Платье превратилось в лохмотья, разорвалось сбоку по шву, и от вида стройной длинной ножки в порванном чулке я судорожно выдохнул и почувствовал, как дернулся напряженный до предела член. Содрал с нее остатки одежды. Когда щелкнул лезвием раскладного охотничьего ножа, она закричала, а я просто поддел лямки ее лифчика и отшвырнул его в сторону.

– Опусти руки.

Стоит, прикрывшись тонкими исцарапанными руками, скрестив их на груди и обхватив плечи дрожащими пальцами. И меня трясет от этого зрелища и от ее красоты. Эти волосы светлые и такие мягкие, тонкие, как облако.

– Опусти, я сказал.

Медленно опускает.

– Больной ублюдок.

Тихо, но я слышу… и мне плевать, потому что от вида ее голой груди у меня пересыхает в горле. От холода маленькие соски сжались и вытянулись. Мягкие очертание полушарий над ребрами и плоский нежный живот с аккуратным пупком завораживали. Потрогал кончиком пальца самую вершинку, обвел несколько раз розовые окружности и сдавил сосок. Девчонка всхлипнула, а я взял ее за подбородок и повернул заплаканное лицо к себе, продолжая натирать сосок большим пальцем. Вцепился взглядом в ее взгляд, удерживая и охреневая от того, какие у нее глубокие и отчаянно голубые глаза. Бездна неба и космос расширенных зрачков, а на пушистых ресницах дрожат слезы. Такая беззащитная, нежная, мягкая. Хочется одновременно и испачкать, и не трогать. До боли запульсировало в паху, и от напряжения начала подёргиваться вена на лбу. Мне надо было кончить. Немедленно. Сейчас. Вот так, глядя на нее вот такую трогательно чистую.

А потом взяла злость. Эта нежная, хрупкая и чистая взяла мои деньги и подписала контракт, в котором я по пунктам расписал ее добровольное оказание мне услуг интимного характера на протяжении всего времени, что она будет находиться в моем доме, в любое время суток и любыми способами, какими я пожелаю. И теперь ломает из себя загнанную овечку. Может, ее цена не устроила, или я не понравился. Потому что еще никто из игрушек не вел себя, как она. Никто не смотрел на меня с таким ужасом и презрением.

 Взял ее за руку и потянул к своей оттопыренной ширинке.

– Расстегни. Я хочу кончить.

ГЛАВА 6

Мне казалось, что все, что происходит сейчас вокруг, не может быть реальностью. Не может. Так, будто ты находишься в каком-то гребаном зеркальном лабиринте, липкой паутине, мечешься, бежишь куда-то, суетишься, но все это – чья-то изощренная и тщательно продуманная игра. Игра человеческими жизнями. А мы, как пешки, снуем по этим коридорам, комнатам без окон и с сотней выходов, не зная, куда свернуть и что нас ждет в следующую секунду. Я не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Потому что ни я, ни Карина не успели еще отойти от того, что происходило в кабинете врача, и тут этот звонок… “Приезжайте немедленно, Андрей Савельевич, Ваш отец мертв… Его убили…”

Убили, бл***!!! Под носом у десятков людей, охраны, среди белого дня… Что за ересь? Только они повторили это несколько раз. Он мертв. Еще утром все было иначе. Иначе, вашу мать. А сейчас все походило на чертовы руины, гребаный конец света, а ты среди всего этого хаоса пытаешься куда-то убежать, найти какое-то решения, делаешь вид, что ты бл***кий супермен, который спасет этот рассыпающийся в пепел мир.

Когда положил трубку, Карина сразу подскочила, поняла, что что-то произошло. Хотя я произнес всего несколько слов. Она просто знала это. Я сказал, что ничего серьезного, всего лишь очередные неполадки в делах, но она не поверила. Чувствовала… Промолчала, несмело кивнув… только мы оба понимали - скрывать это вранье долго не получится. Когда приехали домой, вошли внутрь, практически не разговаривая. Чувство опустошающего отчаяния после сеанса гипноза отнимало и силы, и желание думать о том, как быть дальше. Придет время, и оно ослабнет, отпустит из своих тисков, а сейчас нам осталось довольствоваться только надеждой. Хрупкой, слабой, неокрепшей. Но самое главное, что она у нас появилась… Лишь она позволяла сейчас держаться. Я крепко обнял дочь, так, словно больше всего на свете боюсь отпустить ее хоть на мгновение. Мы стояли посреди комнаты, все так же боясь нарушить тишину, пока мой сотовый опять не позвонил. Словно напоминая, что время вышло. Нет его больше. Я поцеловал Карину в макушку, а она пообещала, что выпьет снотворное и поспит, сам же пулей вылетел в сторону больницы.