Страница 3 из 4
- Объяснил же, что заболел, - пробормотал Мозгун.
- Плохо объяснил. Иначе не обозвали бы тебя презервативом использованным.
- Они так назвали? - удивился, словно впервые услышал, Мозгун.
- Точно так.
- И что же теперь? - сквасил лицо Мозгун.
- А выход один, - развёл руками Чис.
- Война? Со всеми?
- Мне нужны полномочия. А сам можешь залечь поглубже и продолжать сопли по роже размазывать. Кстати, не ожидал от тебя такого прикола. Как это ты с катушек-то слетел? Признаться, за взрослого держал.
Мозгун потупил взор и ничего не ответил. Что тут объяснишь? И зачем? Имеет значение лишь сам факт, а не каким образом и почему подобное приключилось.
- А ты... никому не скажешь? - робко поинтересовался Мозгун.
Чис пожал плечами и нагло ухмыльнулся. Мозгун опустил голову. Он сейчас хотел только одного - свернувшись клубочком, прижаться к тёплой постели и тихонько поплакать. Поплакать, а потом уснуть. Уснуть, чтобы завтра проснуться здоровым, сильным, решительным и суровым до беспощадности.
Но и утром значительных улучшений в состоянии Мозгуна не произошло. Разве что слезливость по вытрезвлении пропала. Закрывшись, он сидел в своей спальне и прислушивался к звукам за дверью. Он боялся их, этих звуков, которые издавали настоящие бандиты. Особый ужас наводил на Мозгуна время от времени раздававшийся за дверью смех, то одиночный, то многоголосый. Его подчинённые собрались воевать, то есть убивать врагов и подвергать опасности собственные жизни, а сами порой ржут, словно отвязные подростки над пошлыми анекдотиками.
Скоро захотелось есть. Мозгун тщательно обыскал спальню, однако, кроме окаменевшего огрызка пиццы, ничего съестного не нашёл. Надо было вчера, когда, произведя несколько звонков и дав необходимые указания, Чис угомонился и прилёг на диван в гостиной, податься на кухню и натащить жратвы. День, глядишь, и продержался бы.
В дверь постучали. И не в первый уже раз. Мозгун собрался с силами и крикнул:
- Вон!
Стоявший за дверью Чис тревожно поёжился. А что если дверь сейчас отворится и появится Мозгун, но не вчерашний, а прежний, такой, каким его все знали? Откроет дверь, стрельнёт насмешливым взглядом в лоб младшего соратника и, не вынимая рук из карманов халата, всадит злую пулю промеж глаз. Мозгун - хитрая и коварная тварь. Это (вчера) мог быть розыгрыш, эпизод какой-то непонятной игры!
Нет, больше он и близко неё подойдёт к этой двери, а когда шеф выйдет из спальни, то поспешит принести извинения патрону за вчерашнее хамское своё поведение. Может, и простит босс, учитывая прежнюю практически безупречную двухлетнюю службу его.
Чис вспомнил, как накануне он, с ужимками и смешочками, рассказывал товарищам о странном поведении босса. И заскрипел зубами от досады на самого себя. Бросать надо пить. Старость, видно, подступает. Несколько сот граммов, и контроль утрачивается. Выпил чуть - и на тебе, что на уме, то и на языке. Тьфу!
Чис приблизил губы к двери и прокричал:
- Босс, у нас всё готово! Босс, мы ждём тебя, чтобы действовать под твоим руководством! Босс, мы победим!
На душе чуть полегчало, и Чис заметно приободрился. Он не мог знать, что Мозгун, зарывшийся головой в подушки, не слышал верноподданнических слов его.
А около трёх часов дня Мозгун по канату, изготовленному из простыней, спустился из окна лоджии на улицу и поспешил прочь от своего дома. Он знал, что его путь лежит до ближайшего кафе, где он перекусит и... И больше он ничего не знал.
Еда оказалась омерзительной, и солянка, и поджарка, однако чувство голода ушло. Мозгун принялся размышлять, пытаясь просчитать варианты дальнейшего своего поведения, и тотчас ощутил, как силы с пугающей быстротой стали покидать его тело. Не думать, не принимать никаких решений, сообразил Мозгун, и тогда ещё останутся силы на то, чтобы перемещаться в пространстве, чтобы совершать простейшие действия. Да, так.
Мозгун повернулся к окну и принялся наблюдать за прохожими. Вон их сколько, тех, которых несёт по жизни, словно по волнам. А они - что? Перебирают ножками, чтобы не споткнуться и не упасть, да головами вертят в поисках еды да тряпочек. Ну и чтобы под автомобиль не угодить ненароком. И всех делов.
И он так сможет.
Мозгун вышел из кафе, добрёл до остановки и вошёл в первый же попавшийся автобус. Осмотрелся, пытаясь определить, каким образом производится нынче оплата проезда, и скоро заметил приближающуюся к нему женщину с сумкой на груди. Ясно, кондуктор. Сколько же стоит билет? Наверное, не больше десяти рублей. Он оказался прав. С десятки кондукторша сдала ещё целых шесть рублей.
Как всё дёшево! Билет - всего четыре рубля. А обед обошёлся практически даром - ему с сотни ещё даже какие-то копейки сдали. С сотни рублей, а не сотни баксов. Если питаться в таких кафешках и ездить на общественном транспорте, то, выходит, и денег больших не надо.
В эту минуту автобус обогнал, дико ревя мотором, красный "жигулёнок". Ревёт ведь, а едет. Едет и везёт кого-то. Мозгун вышел на ближайшей остановке, огляделся и, заметив стоявшую у обочины серенькую "шестёрку" с массивной фигурой на переднем левом кресле, приблизился к автомобилю и стал его осматривать.
- Чего тебе? - недружелюбно поинтересовался водитель "шестёрки", мрачный толсторожий тип.
- Свободен?
- Садись. Куда едем?
- Давай всё прямо и прямо, - устроившись рядом с водителем, махнул рукой Мозгун. Помолчав с минуту, спросил: - За сколько машину продашь?
- А я не продаю её.
- А если бы продавал?
Водила, покосившись, окинул Мозгуна придирчивым взглядом и обронил, словно сплюнул:
- Тыща.
- Беру, - сказал Мозгун.
- Ладно, дам телефон, звякнешь через месяц.
- Полторы, но сегодня, - начал торг Мозгун.
"Шестёрка", резко притормозив, с неожиданной резвостью скакнула влево, а потом круто развернулась и помчалась в обратном направлении.
"Может, я выздоровел?" - подумал Мозгун спустя час с небольшим, поглаживая рулевое колесо свежеприобретённого автомобиля. То, что он так легко принял решение о покупке стареньких "Жигулей", вселяло надежду. Мозгун стал размышлять на тему смерти Комара и привходящих обстоятельств, однако тотчас же жизненная энергия стремительным потоком устремилась вон из его организма. Мозгун встряхнул головой, осмотрелся и увидел, что он в другой жизни. И он - другой, не такой сильный и решительный, как раньше, однако и не тот инвалид, каким, по сути, был всего несколько часов тому назад.
КОГДА НЕ ХОЧЕТСЯ ЖРАТЬ ТО, ЧТО МОГУТ ОТРЕЗАТЬ
Чис утратил дар речи. Он смотрел на изготовленный из простыней канат, сжимал руками край подоконника и хрипел.
- Он сбежал, - сказал Колобок.
Чис резко развернулся и с размаху заехал Колобку в морду.
- Его похитили, тварь! - Чис схватил упавшего Колобка за уши - волос у Колобка не было - и несколько раз ударил головой о паркетный пол лоджии. - Босса украли, паскуда! Ну, чего встали?! Вниз! Осмотреть всё, опросить всех! Осмотреть внизу! И в доме напротив! Поквартирный обход!
Восемь человек ломанулись на выход, устроив давку в дверях. Остались только Чис и Колобок. Колобок, хрюкая, вытирал платочком кровь с разбитого черепа и облизывал окровавленные губы.
- В чём дело, Колобок? Ты захворал? Работать!
- Чис, надо всё обмыслить. А ты башкой о паркет! - жалобным голосом проговорил Колобок. - Надо всё обсосать и прокачать, а не бить друг друга головой о дерево. Я... как это увидел... Просто в башке, как это увидел, переклинило. А ты меня за уши и...
- Ну извини! Я же извинился! Но ты, гад, такое выдал! Я тебя щас в пол вотру, как мастику!
Чис, нависая над сидящим на паркете Колобком, переминался с ноги на ногу, словно решал, каким образом сподручнее осуществить только что продекларированное.
- А как попали сюда? Как попали, если четвёртый этаж? Чтобы привязать к перилам, надо...