Ленинградец

Париж был великолепен, как и всегда. За день неразлучная парочка побывала в очень многих местах - от собора Парижской Богоматери и до Эйфелевой башни, прогулялась по саду Тюильри и прокатилась на катере по Сене. А вечером, добравшись до отеля, оба повалились на кровати, уставшие и безмерно счастливые.

Последующие дни принесли новые открытия. Холм Монмартра и Большие бульвары, Гранд-Опера и площадь Звезды с Триумфальной Аркой, музей дОрсэ и дом Инвалидов... Перечислять можно было бесконечно. А в последний вечер Гарик и его невеста устроили себе романтический ужин в ресторане с видом на Эйфелеву башню.

По пути бесконечных прогулок Гарик все-таки не удержался и приобрел Флёр обручальное кольцо, с благодарностью принятое. В ответ она подарила ему свое. Чистая формальность, но, тем не менее, Флёр от такого признания чувств натурально светилась от счастья.

После недели, проведенной в Париже, Флёр затащила жениха в фамильный особняк своих родителей на Средиземноморском побережье, где они вдвоем провели еще несколько дней, наполненных радостью и весельем.

Возвращаться из французской теплыни в английскую сырость не хотелось никому. Все же характер погоды на Британских островах был чересчур отвратительным, даже для Гарика, выросшего в Ленинграде и к плохой погоде, казалось бы, привычного. А француженка постоянно ёжилась на холодном ветру, и мягко, но настойчиво подталкивала своего жениха к идее обзаведения домом где-нибудь на юге. По меньшей мере, в Крыму.

Все-таки, Арик, я к холоду не привыкла. Не знаю, как ты живешь там в Ленинграде. Слишком здесь сыро и холодно, - пожаловалась как-то Флёр. - А у тебя там как?

У нас в Питере, наверное, только на Белые ночи хорошая погода, июнь-июль, а потом осень начинается...

Брр! - нервно передернула плечами Флёр. - Не люблю холод.

Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, есть же Крым, там уже в мае теплынь...

***

Шотландия, Хогвартс, 21 мая 1995 года

Вернувшись из Франции, неразлучная парочка с изумлением заметила, что весна и сопутствующие ей романтические настроения подействовали не только на них. Никто иной, как Сковородкин, был замечен в первый же день в компании той самой молодой сотрудницы Хогвартса, с которой он танцевал на Рождественском Балу. И, судя по жестам и взглядам, которые оба бросали друг на друга, дело там зашло значительно дальше обычной дружбы.

Дред, Фордж, что тут нового? - спросил Гарик у братанов-близнецов, едва наткнулся на них.

Все отлично...

Только вот ваш профессор Сковородкин...

Стал встречаться с профессором Синистрой...

Что у нас в Хогвартсе преподает астрономию...

До сих пор гадаем...

Что же их так влечет друг к другу!

А, кажется, я знаю, в чем дело, - ответил Гарик. В самом деле, кто же знает астрономию лучше бывалого джедая, не одну тысячу световых лет пролетевшего по далеким и очень далеким галактикам. - Кажется, им точно есть, о чем поговорить... под звездами...

Разве?

Это как?

Не хочешь ли ты сказать...

Что ваш профессор тоже изучает астрономию?

Флёр прыснула.

Ну вы, блин, даёте... Тут не в этом дело, - смеясь, ответил Гарик.

Что вы там уже сказать хотите? - подошел услышавший беседу Сковородкин. - Увлечение... хм, астрономией, мое обсуждаете? А, рыжие?

Мы видели, как Вы...

Гуляете с нашим профессором астрономии...

И нам стало интересно...

О чем же вы ей рассказываете?

О каких звездах?

Ну, знаете, это уже слишком, - наигранно изобразил злую мину Сковородкин. - То, о чем я с этой очаровательной дамой разговариваю, не должно интересовать никого, кроме нас двоих. А вам, если так уж сильно невтерпеж кое-кому, я расскажу кое-что. Только слово дайте, что не разболтаете по всему Хогвартсу.

Даем слово!

Клянемся своей магией...

Что не раскроем...

Того, что сейчас расскажет нам...

Аникей Сковородкин...

Никому из Хогвартса...

Пока он сам этого не разрешит!

Ну, значит, слушайте... - и бывший джедай поведал братанам о том, кто он есть на самом деле и откуда, собственно говоря, нагрянул. А также, опустив кое-какие существенные детали, и о том, какие последствия повлекло его появление для Советского Союза вообще и для него лично.

А результаты нашей работы так вы и сами все видели. Прилетевшая электричка, световые мечи у моих падаванов, это и многое другое мы в СССР уже делаем, - подытожил свой рассказ Сковородкин. - Хотите поучаствовать - я могу вам помочь.

Конечно, хотим...

Он еще спрашивает...

Нам тоже есть, чего подсказать...

Вы просто еще всего не видели!

Ну что ж, юнные падаваны, тогда в один из дней пойдем с вами на беседу. Образцы ваших изделий берите с собой.

Договорились!

Договорились!

Это были не единственные новости, о которых Гарика просветили по возвращению их с Флёр из Франции. Еще раньше он узнал от матери, что в английском магическом банке "Гринготтс" у их семьи имеется некое состояние, до которого в суматохе бегства из Англии ни у кого не было дела. Потом время появилось, да и не забывал никто про хранящиеся в заморских землях сбережения, просто повода не было приехать, и Дамблдора разумно опасались. Теперь же, неожиданно для всех нагрянув в Англию, Лили в числе прочих вопросов, конечно же, занялась и финансовым. В частности, выводом всех средств из "Гринготтса" и перемещением их в банк "Трехлитровый" [28], а по-простому - в зачарованные сундуки на даче. Что-то досталось Сковородкину в награду за помощь, что-то - родителям Флёр, да и сама она получила подарок к грядущей свадьбе.

Выяснилось и еще кое-что. Пока Гарик и его невеста наслаждались красотами Франции, неугомонные братаны подсмотрели у русских друзей схему действия и внешний вид устройства под названием "перегонный куб". А посмотрев и выяснив, тайком устроили и открыли в Хогвартсе подпольную лабораторию по самогоноварению, причем продукт, выдаваемый на-гора, расходился не хуже их же собственных "волшебных вредилок". Достаточно сказать, что все тот же высокомерный блондин, которого, как оказалось, звали Драко Малфой и которого Гарик когда-то поставил на место в коридорах школы, как-то раз глотнул вместо воды подлитого в стакан самогона. Выпив, тут же начал танцевать стриптиз прямо на столе, затем стал приставать к сокурсницам, получил от них по морде, после чего был схвачен Снейпом, коего незамедлительно послал матом. Разъяренный декан на месте снял сто баллов с собственного факультета и даже пообещал написать гневное письмо родителям. Словом, простой и незамысловатый эксперимент заставил похохотать весь Хогвартс.

В общем, жизнь продолжалась. Единственным, что теперь не давало Гарику покоя, была приближающаяся Третья задача. Что седобородый придурок приготовил им на этот раз - до сих пор оставалось загадкой. И насколько его удалось успокоить комитетчикам - тоже.

**********************************************************************************

Глава шестнадцатая.

Когда рак свистнет

Шотландия, Хогвартс, 22 мая 1995 года