Страница 4 из 5
– Ждать и … загорать, – беспечно улыбнулся Флозерин. – Он специально дразнил нас, бородатая акула, – нарочито громко сказал он.
Боцман услышал:
– Что ты сказал, длинноухий урод?! – раненым буйволом взревел он – Клянусь океаном, ты сожрешь свою печень еще до захода солнца, высокородный ублюдок!
Громко топая огромными сапожищами, боцман по сходням ринулся на берег. Невесть откуда тут же собралась толпа зевак. Грудь боцмана вздымалась как океанский прилив, глаза метали молнии, и если бы он принадлежал к одному из божественных пантеонов, половина порта была бы уже в руинах, а вторая бы догорала в бушующем пламени. Тяжелый палаш, который пират держал в волосатой лапе, казался игрушечным.
– Я тебе уже говорил, что эльфов здесь не любят? – тихо спросил Герхард, но Флозерин лишь беспечно улыбнулся:
– Нас нигде не любят, – и повернулся к боцману. – Ну, что, горилла, развлечем эту замечательную публику? – он сделал галантный жест рукой. В толпе его поддержали хлопками в ладоши. Девушки вовсю стреляли глазами.
– По-моему, ему не нравиться когда его называют «гориллой», – «шепнул» Герхард. Толпа разразилась смехом и улюлюканьем.
– Ты труп, эльфийский ублюдок, – рявкнул бородач, бросаясь в атаку. Его криками поддержали моряки с «Развратницы».
Флозерин, стоявший до этого нарочито расслабленно, не убирая рук с копья, мирно лежащего на плечах, ушел в очень низкую стойку, пропуская звенящий от жажды крови палаш над своей головой. Оказавшись за спиной громилы-боцмана, он отвесил тому смачного пинка, заставив зрителей зайтись в приступе смеха. Оглушительно взревев, пират развернулся и бросился в новую атаку. Во второй руке у него оказался здоровенный тесак. Команда приветствовала появление второго орудия оглушительным ревом.
Поняв, что время дурачиться прошло, Флозерин спокойно сменил стойку. Теперь хольгест смотрел в лицо верзиле-боцману, удерживаемый одной рукой эльфа. Но, если пирата и смутил такой поворот событий, то ненадолго. Он глухо заворчал и сорвался в атаку. Вокруг него, рассекая воздух, шипя крутился стальной вихрь.
Флозерин перехватил копье, отбивая удары пирата, словно шестом. Эльф вертелся, словно морской змей на сковороде у повара скарцени. Улучив момент, он ударил боцмана ногой в живот и тут же «пяткой» хольгеста выбил тесак из руки, который зазвенел по камням причала.
Теперь эльф перешел в контратаку, его копье, словно жало скорпиона, жалило пирата из, казалось бы, невозможных положений. Он то припадал к земле, то взмывал в воздух, словно большая птица.
– Что здесь происходит?! – раздался громкий окрик. – Рубио?!
Отскочив подальше от противника, Флозерин поднял взгляд и среди зевак увидел высокую черноволосую эльфийку в характерной для пиратов одежде: белая рубашка с серебряными пуговицами, широкий пояс и узкие лосины, длинные ноги были одеты в высокие ботфорты. Она стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бока, ее большие серые глаза метали молнии. Не сразу Флозерин признал в ней уроженку Мадб-ах-Найеда Призрачного Леса – родины серых эльфов, парий среди Высокородных.
– Что здесь происходит, я сказала?! – рявкнула она, казалось, становясь даже выше ростом.
Боцман стал похож на провинившегося школяра.
– Немного поспорили, капитан, – угрюмо ответил здоровяк.
Эльфийка подошла ближе, глядя прямо в глаза Флозерину. Толпа неожиданно быстро рассосалась, оставив друзей в одиночестве.
– Родственничек припожаловал, – промурлыкала она. Но сквозь бархат слов, слышался звон стали. – Что здесь забыл, пеллерионец?
Флозерин закинул копье на плечи.
– Наш заказчик назвал твой корабль, и я так понимаю, что сегодня мы должны отплыть.
– Мне не сказали, что ты – эльф! А кто второй?
– Я, – пробасил Герхард, подходя ближе.
– Еще лучше, – буркнула эльфийка. – Все на борт! Представление окончено.
Боцман с неожиданно благозвучным именем Рубио продублировал команду капитана и, глухо ворча, следовал за ними.
– Приведите их в мою каюту, – рявкнула она, хлопнув дверью. – Мы отплываем.
Команда бросилась исполнять приказ, подгоняемая окриками бородача-боцмана. Пираты карабкались по вантам, поднимали якорь. К озирающимся друзьям подошел молодой моряк в грязной полосатой рубахе и таких же, как у всех, кожаных штанах.
– Идите за мной, – недружелюбно произнес он, всем своим видом показывая неприязнь к чужакам.
Каюта капитана оказалась большой и со вкусом обставленной. На стенах и полках висели, лежали, стояли трофеи былых сражений или грабежей. За большим окном виднелся горизонт. В лучах уставшего вечернего солнца море казалось каким-то нереальным. Тут же возле окна стоял письменный стол красного мраморного дерева, за которым можно было спрятать взвод городской стражи. А бумагами, разбросанными на нем, целая семья растапливала бы печь в течение зимы. Пока друзья осматривались, скрипнула еще одна дверь, и в каюту вошла… королева!
За короткое время эльфийка переоделась, привела волосы в порядок и сменила костюм пирата на платье с глубоким вырезом. Единственным, что портило вид, была сабля, с которой видимо капитан никогда не расставалась. Прошествовав мимо как громом пораженных друзей, она уселась за стол, придавив бумаги тяжелым клинком.
– Итак, – она жестом предложила обоим сесть, – губернатор Лесатт назвал вам мой корабль.
– Так и было, клянусь молотом, – наклонив лысую голову, ответствовал гном, поглаживая рукоять меча.
– Тогда у меня для вас плохие новости. Он не успел внести задаток – пятьсот золотых марок, – она забросила ноги в изящных туфельках цвета неба на стол.
– Как?! – гном едва не упал со стула. – Вы ничего не напутали, капитан?
– Дэйрдре ап-Хеннах, – любезно подсказала эльфийка.
– А капитан всех встречает так радушно или только дальних родственников?
– А как ты думаешь? – она в один миг оказалась на ногах, и острие сабли-скимитара покачивалось в опасной близости от горла Флозерина.
– Впечатляет, – эльф будто не замечал, как побледнел гном, шепча под нос страшные ругательства.
Серые глаза капитана метнули молнии в последний раз и, насмешливо сверкнув, скрылись за щитом ледяного спокойствия. Скимитар перекочевал обратно на стол.
– Губернатор погиб во время путешествия.
– Дела, – протянул Герхард, переглянувшись с эльфом. Не сказать, что они горевали из-за смерти пронырливого дельца, но люди такого ранга просто так не умирают. И их смерть обычно имеет последствия для всех, кто был с ними связан.
– Тогда в свете последних событий хотелось бы узнать у капитана о ближайших планах, – вкрадчиво произнес эльф, прокручивая в голове возможные варианты развития событий.
– Все просто, – она засмеялась, запрокинув голову, демонстрируя лебединую шею, – либо я получаю задаток, плюс проценты от найденного, либо я плыву в другую сторону, предварительно отправив вас на встречу с русалками.
– И каков процент? – в гноме заговорил торговец.
– Тридцать, – отрезала эльфийка.
– Проще перерезать тебе горло, маленькая дрянь, – вскипел Герхард. – Это грабеж средь бела дня. Десять!
– И мои тапочки! Тридцать!
– Через мой труп! – возопил гном, вскакивая. – Пятнадцать!
– И твою бороду. Тридцать!
– Может нам прямо сейчас покинуть твое гостеприимное суденышко и нанять другого капитана?
– Желаю удачи, недомерок!
Гном, аж задохнулся от ярости:
– Ах ты ж, пигалица, ищи тогда сокровища сама! – в сердцах выпалил гном и тут же виновато посмотрел на Флозерина.
– Ага! Так я и знала! – вскрикнула эльфийка, тоже вскакивая. – Тридцать, и мы тут же берем нужный курс. Кстати, – она понизила голос, – в порту говорили о банде головорезов, которые искали двух пеллериан. Сдается, они ошиблись во втором, – она кивнула на гнома.
– Не вижу связи.
– А я вижу, пеллерианин. Их обвинили в убийстве губернатора Лесатта. И по описанию ты один из них.
– Но кто навел их на наш след? – задумчиво теребил бороду гном.