Страница 27 из 30
— Наверное, она милая.
— Так и есть, — энергично подтвердил Доктор. — Я был совершенно опустошен, когда мы встретились. Но она все исправила, сделала меня лучше, сделала меня мной. Ну, не тем мной, которого знаешь ты, а тем мной… Настоящим мной. Ты даже вообразить себе не в силах, какой красивой она была. Пока мы были вместе, мы были непобедимы. Буквально. Мы были легендой.
Грудь Клары быстро опускалась и поднималась, но она не смогла бы ответить даже самой себе, отчего так ускорилось ее дыхание:
— И что произошло потом?
— Мы разлучились и все пошло прахом. Она застряла в параллельной вселенной, и я никогда больше не увижу ее. Прямо сейчас она живет с кем-то… вроде меня. А я один. Но все еще люблю ее. Конечно, время не стоит на месте, и я стараюсь двигаться вперед, во многих аспектах это даже неплохо получается, но глубокой ночью, когда миры безмолвствуют, мы со Старушкой не находим себе места от тоски.
Клара потянула Доктора в объятия, и ему действительно стало немного лучше. Впрочем, жест этот, по убеждению Доктора, был все-таки совершенно лишним.
— Спасибо, что поделился. Знаю, что не надави я на тебя, ты бы не стал рассказывать.
— Кажется, ты вот-вот опоздаешь на свидание?
Понимающе улыбнувшись, Клара спросила:
— Ты будешь в порядке?
— Я всегда в порядке, — кивнул Доктор.
Но Клара, быстро пожавшая его руку, так и не дождавшись ответа, уже выскочила через входную дверь, улыбаясь в трубку Дэнни Пинку.
Поднявшись с дивана, Доктор сделал пару шагов по комнате. Воспоминания роились в голове беспокойным вихрем. Роуз Тайлер — мир ли был пропитан ею или она миром, Доктор бросил попытки установить это уже давным-давно.
Главное, Роуз Тайлер — это его мир. В темные дни она — его беспощадные демоны, и чувство вины, и неправильности, и одиночества и всего того, о чем лучше не думать. В светлые — эссенция солнца; счастье в чистейшей его форме.
— Печальный, Красивая и Трагические, — пробормотал Доктор, захлопнув дверь будки. — Лучше известные как Я, Ты и Мы. Да, Старушка?
На осознание Доктором того, что он до сих пор верит лишь во одну вещь — в Нее, ТАРДИС отозвалась низким гулом.
========== Wildfire ==========
Автор: allegoricalrose
Ссылка на оригинал: http://tumblr.com
Рейтинг: G
*
Спустя века и тысячелетия вполне естественно забывать, не так ли? Со временем стираются детали, стираются люди… Чего, конечно, не произошло бы, попробуй Доктор остановиться и не бежать. Но он не может (Не теперь… не после…) и потому забывает. Даже не забывает — его мозг слишком хорош для этого, — это, скорее, похоже на припрятанные на чердак воспоминания. В его силах подняться на этот чердак, запыленный непроглядными облаками эмоций, но неподписанных коробок все больше и больше, и все труднее в их выцветшем нутре разыскать самые ценные, самые любимые воспоминания.
Кто он? Кто обитает в этом новом теле? Почему именно это морщинистое лицо?
Устал. Измаялся.
(Так давно без…)
(Странно, что отпечаток ее пальцев не теплится между сердец.)
Компаньоны: прошлые и нынешние. Какими там были их фамилии? А цвет глаз? А волосы? Светлые или темные? С какой они планеты? Из какого десятилетия двадцатого века они родом? Черт. Двадцать первого века, конечно.
(Роуз Марион Тайлер. Карие глаза, светящиеся на солнце и темнеющие в самые неожиданные моменты. Пауэлл Эстейт, SE15 7GO. Впервые он взял ее за руку пятого марта 2005, но она встретила его раньше – первого января того же года. Любимая еда - фиш-н-чипс. А когда она улыбается…)
Он изничтожает взглядом камин и старается не думать о пламени, пляшущем в ее глазах.
Огонь отражается в окне по правую руку, и этот бесконечный искристый вальс вполне неплохо отвлекает Доктора от волос, вздыбившихся на затылке, от молчаливых провалов в пульсе, от дыхания, переключившегося на обходную систему.
Каждой клеткой тела он чувствует ее присутствие (обонятельные центры безошибочно идентифицируют ее запах, слух мгновенно распознает ее дыхание, а мозжечок – ритм поступи), но глаза не поднимаются для очередного разочарования.
(Ее не может быть здесь, она…)
— Ты стал очень спокойным. Ни разу не шелохнулся за те три минуты, что я здесь.
— Я теперь старик.
— Ты всегда им был. И никогда не станешь.
Наверное, его новые нейроны появились на свет изношенными жизнью. Доктор тяжело вздыхает и гладит пальцами края кружки, остывающей на столе.
— Ты еще помнишь меня? – он небезуспешно притворяется, что не чувствует, как ее рука легла на плечо. – Прошло столько времени.
Он не отвечает, хмыкает и складывает руки на коленях.
— Дам подсказку. Стены между вселенными ослабли. Догадайся почему?
— Повелители времени.
На мгновение пальцы крепче сжимают его плечо, но быстро отпускают. Она опускается на колени против его стула. Наконец-то в поле видимости. Он прикрывает веки.
— Доктор.
(Открой глаза, безумец. Она…)
— Думаешь, я ненастоящая?
— Верно.
— Напрасно.
— Ладно.
— А что, если я тебя поцелую?
Его глаза распахиваются, а в ответ она улыбается.
(Язык, ее язы…)
— Нужно же было заставить тебя взглянуть.
(От нее нельзя отвести взгляда. Больше он не моргнет ни разу в жизни, если только она…)
— Сколько тебе лет?
— Слишком много.
— Когда мы виделись в последний раз?
(Слишком давно)
— Слишком давно.
— Не знаю, что и сказать. Мне… мне очень тебя не хватало.
Он провожает взглядом слезу, скатывающуюся по щеке.
— Ты немного перестаралась. Установи настройки пушки не позднее, чем на 2009. Больше ничего не могу посоветовать.
— Пушка? Сто лет не слышала о ней.
Его живот леденеет.
— Роуз?
— Да.
(Где он? Почему она здесь? Как ей?.. Почему?..)
— Как?
(Коснись ее. Дотронься до ее щеки. Коснись ее. Коснись ее.)
— Расскажу позже. Я… я теперь путешествую сама по себе. Уже несколько десятилетий, если честно. С тех пор, как вернулась домой. В смысле, в эту вселенную.
— Да?
— Так вышло. Я рада тебя видеть. Не знала, случится ли это вообще.
(Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я люблю тебя.)
Он смотрит на нее, по-прежнему не мигая.
— Доктор?
— Роуз. Роуз, — он пытается сглотнуть, но горло сжато. — Роуз.
— Забавная штука – долгая жизнь, верно? Ты думаешь, что все пройдет. Думаешь, что все забудется, уляжется. И все эмоции, все воспоминания погаснут рано или поздно. Порой так и происходит. Но не всегда, да? Некоторые вещи только набирают силу со временем. Они горят, горят, горят и вовсе не думают потухать.
Он опускает руки на ее плечи.
— Я должен сказать кое-что.
— И?
— Я не мог тебя забыть.
— Вот и славно. Потому что я, видишь ли, так и не смогла тебя разлюбить.
— Роуз… Я развалина.
— Нет. Кроме того, это лишь до следующей регенерации.
— Во мне нет ни капли энергичности.
— Мне все равно.
— И бегаю далеко не так быстро как прежде.
— Мне все равно.
— На этот раз я шотландец.
— Мне все равно, — она мягко улыбается и гладит пальцами его ладони. – Мне нравится, на самом деле. Очень впору твоей ворчливости.
— И еще одно. Я по-прежнему тебя люблю.
— Отлично. Так, значит, с вопросами покончено? — она прикусывает губу, и этот жест тотчас разоблачает ее деланное спокойствие.
— Именно.
— У тебя здесь комната?
— Да, — он сглатывает, но не сводит с нее взгляд ни на секунду.
— И сейчас мы в нее отправимся, да?
— Если хочешь, — Доктор поглубже вдыхает тяжесть прожитых в одиночестве лет, и с выдохом отпускает ее всю, без остатка. – Пожалуйста.
— Allons-y?
— Буду откровенным, у меня пока нет запоминающейся фразочки для этого тела. Оно еще довольно необжитое.
Ее глаза темнеют, и отблески огня резко контрастируют с бездной расширенных зрачков. Там, на глубине, играет эта необъяснимая космическая тьма.