Страница 25 из 30
*
Не дай мне отказаться от тебя. И, пожалуйста… не бросай меня.
Обхватив саму себя руками, Роуз сидела на капитанском кресле и плакала навзрыд.
Слушай, Роуз, я даже не знаю, кем стану. Он может быть отвратительным, ужасным человеком.
«Еще мягко сказано», — с хрипом выдохнула Роуз, пытаясь выбросить из памяти лицо Доктора, искаженное презрительной усмешкой, слова, произносимые его голосом.
Так больно, что Роуз с радостью бы больше никогда не появлялась на Даунинг-стрит.
Запомни, не имеет значения, кто я и кто ты. Я по-прежнему где-то там, и я люблю тебя.
«Пожалуйста, вернись».
========== Sad, beautiful, tragic aka Me, You, and Us ==========
Автор: clarabella_wandering
Ссылка на оригинал: http://tumblr.com
Рейтинг: G
*
У него болела голова.
Конечно, так было всегда, но сегодняшнее недомогание заявляло о себе куда сильнее обычного. Будто таким нехитрым способом организм пытался отвлечь от ощущения, что сердца — оба чертовых сердца — вот-вот разорвутся на части, а спасения или облегчения не найти ни в регенерации и смерти, ни во всей вселенной.
Головная боль силилась заглушить то, о чем каждым ударом талдычили сердца — жизнь без Нее не имеет ни ценности, ни малейшего смысла.
Так оно и было. И Доктор знал это. И весь проклятый свет знал это.
Он, Доктор, Сокрушитель миров (Она всегда поднимала взгляд, когда он называл себя так, потому что знала, что в этом прозвище неразрывно сплетены правда и ложь), Надвигающийся шторм беспомощно свернулся в Ее, их (спустя несколько месяцев, проведенных рука об руку, они уже спали вместе), теперь уже только его постели, вдыхая Ее и их запах.
В последний раз, уверял себя Доктор, в последний раз, а потом запереть дверь и никогда, никогда больше не переступать ее порога.
ТАРДИС стонала низко и протяжно. На памяти Доктора, это был первый раз, когда Старушка оплакивала кого-то. Но кто бы на ее месте поступил иначе?
Он, изо всех сил прижав подушку к животу, разбивался на тысячи частей снова и снова.
— Прости, — тихо повторял Доктор, — мне очень, очень жаль.
Горькая сонливость окутывала его, но сны не сулили облечения. Сначала они принесут Ее, а потом оставят после себя во сто крат более жалящую пустоту.
Мысли, роившиеся в хаосе, вдруг выкинули воспоминание о киберлюдях из параллельной вселенной.
— Почему без эмоций? — спросила тогда Она.
Сглотнув, Доктор чуть не до хруста вжал подушку в ребра.
— Потому что это больно, — отвечал он.
И во всем мире нет ничего больнее, чем потерять Роуз Тайлер.
*
На следующее утро Доктор проснулся с ноющей спиной и мертвой душой, не подававшей ни малейших признаков жизни. По его просьбе ТАРДИС перенесла все костюмы его из комода Роуз в общую гардеробную. Без жалоб, без шума. Когда с этим было покончено, Доктор в последний раз оглядел комнату и, судорожно сглотнув, захлопнул дверь.
Она была синей, а перед ней всегда валялся коврик для ног, потому что Роуз имела все основания предполагать, что об уходе за обувью Доктор не имеет ни малейшего понятия (и она была права). Поперек же двери выцарапаны несколько слов.
Доктор и Роуз Тайлер.
Тряхнув головой, дабы избежать очередного то ли вздоха, то ли всхлипа, то ли стона, Доктор направил звуковую отвертку на дверь, и та в мгновение ока исчезла где-то в недрах ТАРДИС. Коврик пропал тоже.
Как завороженный Доктор простоял несколько секунд, а затем, будто сам не свой, рванулся в консольную с твердым намерением забыть розово-желтое существо, которым полнились оба его сердца. Несколько движений над кнопками, и Доктор снова отправился в путешествие.
*
Воспоминания о ней являлись в даже в самые неподходящие и нелепые моменты. Девушка с пшеничными волосами и очаровательной, более чем очаровательной улыбкой. Когда к Доктору наведывались гости из прошлого, улыбка его замерзала, а глаза тускнели. Впрочем, длилось это оцепенение всего мгновение, никто даже и не успевал заметить того, что в это мгновение Доктор, очертя голову, летел в самый ад, ибо Она была похоронена во всем: в мыслях, в подсознании, во всей жизни.
Бывали и другие моменты. Иногда Доктора с такой силой захлестывало памятью, что он обрывался на полуслове и невидящими глазами таращился в пустоту. После этих вспышек он моргал и принимался объяснять свое временное отсутствие тем, что мысли его превысили некий лимит скорости, существующий в умах Повелителей Времени. Или выдумывал что-нибудь еще менее правдоподобное.
Взъерошив волосы, Доктор вываливал на Марту огромный объем информации о каких-то наносуществах, населяющих Якское созвездие. Давящаяся хохотом Марта перебила его на полуслове:
— Все это отлично, и ты обязательно меня туда отвезешь, но сейчас я бы не отказалась от картошки.
Вот так просто светловолосый лик снова оказался в его уме. Сердца оборвались, улыбка окоченела. Все тело напряглось, когда через каждую его клетку, словно ток, пробежали сначала Ее смех, а потом — о Боже — и ее крик.
— Доктор, ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Марта.
Откашлявшись, Доктор отважно растянул губы в достаточно убедительном подобии улыбки («Из тебя бы вышел хороший далек»):
— Что? Ах да. Да. Я в полном порядке. Так ты сказала, перекусить?
Марта кивнула.
— Очень кстати, потому что я знаю одну замечательную пироговую в Бонсайской Империи. Слетаем туда? — рука Доктора потянулась к одному из рычагов, но ладонь Марты оказалась быстрее. — Марта? — с еле заметным, но все же уловимым недовольством Доктор поднял глаза.
— В чем дело?
Ее голос полон участия и сострадания, но Доктору с трудом удавалось даже дышать, не то что замечать Марту или, тем более, ее интонации.
— Я не хочу об этом разговаривать, — бросил он, прекрасно, впрочем, сознавая, что Марта достаточно прозорлива («Я беру только лучших. У меня уже есть Роуз»), чтобы видеть правду сквозь притворство и маски на лицах.
— Это опять она, да? Роуз, — голос Марты выдавал обиду и замешательство, но Доктору было недосуг это заметить.
Рука Марты соскользнула с рычага, и Доктор не преминул воспользоваться этой оплошностью, чтобы дернуть за него и стремительно умчаться на противоположную сторону консольной.
— Так как насчет пирогов?
Моргнув, Марта потерла лоб ладонью:
— Хм. Да. Пироги.
Когда она отвернулась в поисках куртки, Доктор с облечением выпустил из горла шипящий выдох:
— Отлично. Тогда отправляемся.
Подальше от воспоминаний.
Подальше от нее.
*
Годы спустя, даже столетия спустя, на целую регенерацию позже, Доктор вдруг оказался лицом к лицу с Рори, руки которого немели под тяжестью самого огромного букета роз, какой Доктор когда-либо видел… в этой инкарнации.
Цветы были всевозможных цветов и размеров, среди прочих отчетливо выделялись красные, розовые и желтые.
Стиснув челюсти, Доктор преградил путь в ТАРДИС человеку с запрещенными цветами.
— Это еще, — каждое слово Доктор подвергал тщательной чеканке, — что такое?
Рори неуверенно сделал шаг к будке, но Доктор не двинулся с места.
— Э-э-э, розы для моей жены?
Доктор сверлил его пристальным взглядом:
— Знаю, что это розы. Вопрос в том, зачем ты пытаешься протащить их на борт моего корабля?
Рори непонимающе покосился на Доктора, тщась разгадать шутку.
— В подарок жене? — наконец произнес он.
Вокруг заливались птицы (ТАРДИС приземлилась в Мексике пятьдесят первого века), солнце палило нещадно, но глаза Доктора были темны ночной чернотой.
На его плечо легла рука, и он бросил отрывистое: «Что?».
Подняв хищновато-любопытный взгляд, Эми спросила:
— Что у вас тут происходит, мальчики?
— Доктор меня не пускает! — прокричал Рори в ответ.
— Чушь, — отрезал Тайм Лорд, по-прежнему не шелохнувшись.
— Почему ты держишь моего мужа на улице? — поинтересовалась Эми.