Страница 14 из 88
Вся операция занимает часов пять. Но эти часы для кандидата самые напряженные. Он должен быть готов к провокации, к случайному срыву, к засветке помощников, к выезду на место происшествия, дабы личным присутствием пытаться гасить скандал.
Вот на это все и нужны деньги. Очень большие деньги. Достаточные для того, чтобы отремонтировать дороги, построить жилье уволенным в запас офицерам, мыкающимся с семьями по общежитиям барачного типа, или в два раза поднять пенсии.
Но пенсионеров и офицеров много, а мэр один.
И личная судьба для него гораздо важнее, чем проблемы какого-то там мелкого люда. Главное - любыми способами остаться в кресле градоначальника. А избиратели подождут. Они привычные. Восемьдесят лет терпели, так что еще четыре года погоды не сделают. Зато за этот срок мэр и его окружение утроят личные состояния.
Денег мало не бывает.
- Плохо идут платежи в наши фонды, - пожаловался Прудков, - как-то медленно по сравнению с прошлым разом. Надо бы ускорить процесс.
- Есть конкретные фамилии?
- Вот, я тебе подготовил, - мэр вручил генералу три листа со списком и адресами, - наиболее злостные неплательщики. Сваливают все на то, что расходы большие, бизнес не идет... Мои люди проверили. Вранье это. Просто делиться не хотят.
- Нехорошо, - согласился Кулик, которому полагался процент с выбитых у коммерсантов денег. - Начнем, пожалуй, с проверок ребятами из отделов по борьбе с экономическими преступлениями...
- Детали - это твой вопрос. Меня интересует результат.
- Тут есть иностранцы, - генерал ткнул пальцем в нижнюю треть второго листа. - Как с ними?
- Так же, как и с остальными. Это турки. У них две трети рабочих нелегалы. Хохлы, бульбаши и молдаване. Есть к чему докопаться...
- Это точно, - хмыкнул Кулик.
На нелегальных строителях подрабатывали все, кто только мог. Сначала обещали им золотые горы, а после выполнения работ вышвыривали на улицу. Не оплатив ни подряда, ни билета домой. Жаловаться на коммерсантов, находящихся в плотной смычке с администрацией города и милицией, было бесполезно.
Даже столичное МВД успело погреть на этом руки. Для офицерского состава украинские бригады возвели две девятиэтажки. А когда пришел срок расчета, к толпе хохлов, выстроившихся в очередь у строительного вагончика-кассы, подлетели автобусы с ОМОНом. Работяг избили, отвезли в КПЗ и там посоветовали покинуть Москву в двадцать четыре часа.
Кулик получил в тех домах семь квартир. Три ушли двум племянникам и сестре жены, а оставшиеся он продал через подконтрольное ему риэлтерское агентство.
- Азерботов тряхани, армяшек... С "черными" не церемонься, мы с тобой уже об этом говорили, - посоветовал Прудков.
- Я помню.
- Тогда давай, действуй. Все, я тебя больше не задерживаю... Завтра позвони, что и как.
- Может, уже сегодня, - Кулик поднялся со стула, - у нас общегородские учения идут, так что все карты в руки. Заодно курсантов погоняем.
- Смотри, аккуратнее. У тебя ж еще проверяющие сидят.
- Ерунда, они и не узнают ничего...
Антончик заворочался и открыл глаза. Он был накрепко привязан к стоматологическому креслу, рот заклеен пластырем, а рядом возвышался давешний парень, выскочивший две минуты назад неизвестно откуда.
Рокотов продемонстрировал хирургу маленькие щипчики.
- Люблю хороший инструмент. Так вот, мужик, слушай сюда. Дверь заперта, так что нам никто не помешает. Орать не рекомендую. В ближайшие полчаса тебя никто не хватится, а мне этого времени - с избытком. Сейчас я сниму пластырь, и ты ответишь на несколько вопросов. Ясно?
Антончик убедительно закивал и скосил глаза.
Возле металлической тумбы кресла лежал связанный Курбалевич с залитым кровью лицом. Хирургу показалось, что Валентин уже не дышит.
Влад сорвал пластырь и предусмотрительно поднес к правому глазу пленника острое изогнутое шило на хромированной рукояти, приспособленное для извлечения глубоко засевших корней.
- Будешь дергаться или вести себя неадекватно - лишишься сначала одного глазика, потом второго. Говорить шепотом. Уяснил?
- Д-да.
- Что тебе принес этот придурок?
- Ампулы...
- Это я и так вижу, - Рокотов подбросил на ладони три стеклянные капсулы, - но вряд ли это ультракаин-форте, как на них написано.
- Там особое в-вещество, - стоматолога колотило от ужаса.
- Какое?
- Что-то типа тубарина.
- Из разряда курареподобных? - уточнил биолог, неплохо разбиравшийся в фармацевтике. В длительных экспедициях чего только не узнаешь.
- Да...
- Зачем оно тебе?
Антончик зажмурился. Ему было очень страшно. Но страшнее было сказать правду.
- Я жду, - напомнил Влад и легонько пощекотал шилом возле уха пленника, не вздумай строить из себя героя. Не выйдет. Я хорошо знаю анатомию и расположение нервных центров. При необходимости устрою тебе такое, что в ночном кошмаре не приснится.
- Эт-т-то для особого клиента...
- Кого именно?
- Человека сверху...
- Милейший, кончай говорить загадками. У любого человека есть фамилия. И я, кстати, ее знаю. Просто проверяю твою искренность, - небрежно заявил биолог. - Если ты сейчас скажешь, что тебе заказали барыгу, то станешь Кутузовым. Или адмиралом Нельсоном. Мне без разницы, какой глазик у тебя выковыривать - левый или правый...
На самом деле Рокотов не помнил, каких именно глаз лишились русский полководец и английский моряк. И ляпнул наобум.
Антончик, впрочем, тоже не был силен в вопросах истории. Однако о Нельсоне и Кутузове помнил.
- Его фа-амилия...
- Смелее, - ободрил Владислав.
- Лукашенко...
- Вот, а ты боялся! Конечно, Лукашенко. Сие и без тебя известно, - по манере поведения Рокотова было видно, что сказанное Антончиком его не очень заботит. Ну, Батька. Ну и что? Не про таких, типа, слыхали.
До последней секунды Влад надеялся, что хирург назовет кого-нибудь другого. Надежда была призрачной, слишком много до этого произошло, что указывало на развернувшуюся охоту на Президента, но один шанс "против" из тысячи "за" все же оставался.
Теперь и его не стало.
"Куда ж я влез? - огорчился Рокотов. - Какое-то осиное гнездо. Каждый норовит сделать Луке какую-нибудь пакость. То ракеты, то дерьмом в газетах обливают, то травануть собираются... Да-а, повезло ему с республикой, ничего не скажешь..."