Страница 8 из 20
Оборона допускается законами для защиты:
а) жизни;
б) здоровья;
в) свободы;
г) женской чести и целомудрия;
д) жилища – в случае насильственного в него вторжения;
е) имущества (разбой) или когда преступник, застигнутый при похищении или повреждении имущества, силою противится своему задержанию или отнятию похищенного.
Поэтому, напр., убийство вора прежде, чем он оказал какое-либо сопротивление или нападение, не подходит под понятие обороны и наказуемо как просто убийство (Реш. У. К. Д-та Правит. Сената 1874 г. № 172).
Оборона допускается только в случае действительного нападения, выразившегося уже в каких-либо угрожающих действиях. Одно же предполагаемое или воображаемое намерение произвести нападение, не выразившееся ни в каких действиях, не может считаться условием необходимой обороны.
Оборона допускается для защиты не только себя, но и других находящихся в опасности лиц.
Оборона допускается лишь в случае противозаконного нападения. Поэтому нельзя обороняться от лиц, совершающих хотя и насильственные, но законные действия, напр. от полицейских или патрульных, задерживающих по долгу службы лиц, производящих беспорядок. Это будет уже не оборона, а сопротивление органам власти (106 и 107 ст. XXII кн., Св. В. П. 270 ст. Ул. о наказ, и др.).
При обороне допускается употребление силы и каких бы ни было мер, а следовательно, в случае необходимости, и употребление оружия.
Оборона допускается лишь в мере действительно необходимой для отражения нападения. Поэтому всякий напрасно причиненный нападающему вред, после уже отвращения опасности, признается злоупотреблением обороны и подвергает виновного наказанию, смотря по обстоятельствам, от выговора до восьми месяцев тюремного заключения (заменяемого, конечно, для военнослужащих соответственным воинским наказанием).
Оборона против начальника вовсе не допускается, за исключением лишь того случая, когда действа начальника угрожают подчиненному явной опасностью, но и в этом случае она должна ограничиваться защитой, в мере, необходимой для личного самосохранения. Поэтому, напр., побои, наносимые начальником подчиненному, не дают последнему права на оборону, если только они не угрожают ему явной опасностью (Реш. Гл. В. Суда 1871 г. № 38; 1873 г. № 227; 1887 г. № 15).
При соблюдении всех вышеизложенных условий оборонявшийся от нападения не подлежит ответственности за свои действия, хотя бы последствием их было причинение нападавшему ран, увечья и даже смерти.
Под понятие необходимой обороны не может быть подводима драка. Употребление оружия в драке подвергает виновного ответственности по закону (Ул. о наказ., ст. 1465–1485).
Из приведенных выше постановлений закона и разъяснений видно, что оборона допускается лишь против нападения, грозящего опасностью жизни, здоровью и свободе лица, подвергшегося нападению. Оскорбление же не только на словах, но и действием не дает права на оборону без ответственности за ее последствия. Это подтверждается ст. 1455 Ул. о наказ., согласно которой учинивший убийство под влиянием раздражения, вызванного «насильственными действиями или тяжким оскорблением со стороны убитого», не освобождается от наказания, но подвергается лишь наказанию меньшему, чем за убийство при иных обстоятельствах; поэтому офицер, ранивший или убивший оскорбителя (защищая свою честь), по закону не может быть освобожден от наказания.
Следует, однако, заметить, что ввиду того тяжелого, безвыходного положения, в которое может быть поставлен офицер, получивший оскорбление от лица, неспособного или не желающего дать обычное в подобных случаях удовлетворение, и принужденный поэтому выбирать одно из двух: или, снеся оскорбление, лишиться уважения товарищей и оставить военную службу, или же, смыв оскорбление кровью, подвергнуться за это каре закона.
На практике до сих пор все подобного рода дела подвергались или военным судом, или, еще до предания суду, военным начальством на Монаршее милосердие, и наказание или вовсе отменялось, или значительно смягчалось.
Занятие начинать без объявления – останется больше времени на дело и не будет напрасного обременения памяти.
Не давать названия предмета, не показывая такого.
Избегать учения по одной и той же программе – это развивает в стрелке внимание.
Не забывать, что устав для нас, а не мы для устава. Время есть – делать все как положено, а нет – по здравому смыслу.
Как во всяком деле, так и в деле обучения задумываться не над приисканием препятствий, а над средствами их преодоления.
Всегда и на всех занятиях выходить с полною укладкою и полным вьюком, иначе не вырабатывается сноровка носить и пригонять снаряжение, а сносимый вес всегда будет казаться тяжелым.
Практиковать начальников всех степеней до командира отделения включительно и в отдаче и в передаче приказаний, а также в замещении должности.
Всякое учение и занятие оканчивать кратким поучением.
Корень солдатской науки – внутренняя, а главнейшее – караульная служба; затем идут стрелковое дело, фехтовка, строй, гимнастика и словесность, венцом же всего является тактическая подготовка.
Никогда и никому не забывать трех пунктов:
а) чьи приказания принимать;
б) когда стрелять или колоть;
в) особенные обязанности на постах.
Уставу гарн. сл. обучать исключительно практически.
Обучая практически, чьи приказания исполняет часовой, учить снизу, начиная с разводящего, который ставит часового на пост.
Устав внутренней службы – учить исключительно показом и постоянным наблюдением за исполнением всего показанного.
Внедрять и требовать прежде всего исполнительности от каждого, а самому подавать пример первому. Исполнительность характеризуется точностью и быстротою исполнения отданного приказания.
Добиваться, чтобы без разрешения никто и никогда не отлучался.
Установить святым правилом: что бы с тобою ни случилось, сейчас же докладывать по команде.
Следить всем и каждому, чтобы тело держали чисто, одежду опрятно, а казенное добро сохранно.
Обязательно требовать повторения всякого отданного приказания.
К имуществу населения относиться по-человечески.
Обязательно всяк ому, кому положено ружье, начинать день с прикладки и прицелки.
Попусту никогда не целиться – с обязательною проверкою как прикладки, так и прицеливания.
Обучать прикладке и прицеливанию парами, а не шеренгами; при таком порядке не пропадает даром время; нет утомляющего, нудного ожидания очереди, а люди, взаимно проверяя друг друга, тверже будут знать дело.