Студент

- А мы не многие, - самоуверенно с усмешкой сказал Стас. - Мы как раз из тех, кто будет востребован, правда Кира?

Судя по ответной улыбке, Кира не возражала.

- Слава вещь небезопасная, - я поймал себя на мысли, что превращаюсь в моралиста, что мне самому претило, но занудно доводил мысль о превратностях судьбы и славы до конца, вытащив из глубины памяти проходную история про Нострадамуса:

- Младший сын Нострадамуса тоже мечтал об известности, которая бы затмила славу отца. Он предсказал гибель города Пузена в огне. Но для того чтобы пророчество сбылось, сынок совершил поджог лично. Только славы так и не снискал: его на месте преступления растерзали разъяренные жители города.

- Это ты к чему? - осторожно спросила Кира.

- К тому, что на детях природа отдыхает. Чтобы не стать тенью своих известных родителей, нужно не только иметь талант, но и пахать в поте лица, как пашет лошадь в поле.

- А не было бы таланта, мы бы не учились в ГУКИ Там конкурс был сто восемьдесят человек на место, - обиженно сказал Стас, и я почувствовал, что мои слова задевают его, и он начинает тихо ненавидеть меня.

- Ладно, - сказал я примирительно. - Может быть, я ошибаюсь. Если есть династии шахтеров или свинарок, то почему не может быть династии актеров.

Стас зло сопел, девушки молчали, Владислав по статусу хозяина нейтрально не вмешивался в разговор, вовремя доливал коньяк в стаканчики и делал вид, что вечеринка удалась, а я встал, чтобы откланяться. Саша тоже встал со словами "Пора и честь знать". Алиса разочарованно сказала:

- А я думала, вы, Саша, споете с Владиславом, а я бы саккомпанировала на рояле,

Саша с улыбкой пообещал спеть в следующий раз, и мы, попрощавшись со всеми, покинули компанию вполне возможно будущих Каратыгиных, Волковых, Жемчуговых или Асенковых .

- Ты чего накинулся на них аки пес? - засмеялся Саша, когда мы шли по Невскому, направляясь на свой Васильевский остров.

- Сам не знаю, - ответил я. Почему-то зло взяло, уж очень они не по делу успешные.

- А как ты это делаешь? Ты же ни слова не сказал, а он вдруг залаял. Со стороны зрелище не для слабонервных. Я поначалу тоже, как Алиска, решил, что он спятил.

- Это мысленное внушение. Мне не надо произносить в этом случае какие-то слова или применять другие действия для концентрации внимания. Во-первых, я всегда прекрасно знаю, с кем имею дело. Во-вторых, я знаю, когда этому намеренно не сопротивляются. Намеренное сопротивление мешает гипнотизёру. И потом, для успешного проведения внушения нужно учитывать некоторые особенности. Стас, как и обе девушки, сидели в расслабленных позах, их одолевала скука, да и сама профессия актера формирует особый тип человека, слабовольного с низким уровнем развития мышления. Мне стало достаточно детально представить то, чего я желаю добиться от Стаса и в какое состояние я хочу его ввести.

- Что-то очень у тебя все это просто.

- Да нет, не просто, - усмехнулся я.- Мне приходиться тратить свою биологическую энергию, а это не проходит бесследно для организма. После любого такого сеанса, хоть лечения руками, хоть гипноза, а особенно после особого состояния, в которое я погружаюсь и вижу вещи, недоступные при обычном восприятии, мне нужна подзарядка что-ли, и я замыкаюсь в себе, становлюсь раздражительным и подолгу молчу, потому что мне трудно вести какие-то разговоры.

- Ну вот, а языком молочу, - сказал виновато Саша.

- Да то, что я снял боль у Алисы и глупо пошутил со Стасом, меня не особенно утомило, - успокоил я Сашу. - Я говорю о более сложных манипуляциях. Вот, например, когда моя помощь требуется в течение длительного времени, это изматывает прилично...

Мы перешли Дворцовый мост и расстались.

Глава 26

Успешная учеба. Курс за три года. Получить диплом экстерном. Испанский язык и пари. Возможности языковой практики. Артисты кино Вадим Медведев и Павел Кадочников. Свободный диплом учителя английского и немецкого. Решение "идти в народ" за опытом. Я свободен.

Как я уже говорил, языки мне давались легко. Тексты на другом языке укладывались в моей памяти также свободно, как и русские, и надежно закреплялись. На третьем курсе наш куратор, преподаватель английского, Екатерина Сергеевна, доверяла мне проверять контрольные работы моих одногруппников, а бывало, что я за нее продолжал вести занятия, если она отлучалась. А как-то Екатерина Сергеевна сказала:

- Володя, за три года учебы в ВУЗе вы в принципе усвоили всю программу. Ну, по крайней мере, мне вас учить нечему. Не понимаю, что вы будете делать здесь еще два года.

И я загорелся закончить ВУЗ экстерном. Пошел к декану факультета Александру Борисовичу, который изредка вызывал меня к себе, и я снимал головную боль и ему, и его коллегам, и знакомым. Я также знал, что он время от времени интересовался моими успехами, о чем мне по секрету передавала Екатерина Сергеевна. В общем, ко мне он относился благосклонно...

Александр Борисович поколебался и одобрил мое решение.

- Володя, я бы не возражал, если б вы вообще не покидали нашу альма матер, но об этом мы еще с вами поговорим, - сказал декан. - А что по поводу вашего решения сдать экзамены за два последних курса и окончить институт экстерном, возражать не имею права, так как все преподаватели без исключения оценивают ваши способности, как исключительные. Языки вы усваиваете поразительно легко. Я слышал, что с одним из старших студентов вы даже заключали какое-то пари. Вы, вроде, взялись выучить испанский за три месяца. Выиграли?

- Выиграл, - подтвердил я. - Только я обещал не выучить, а заговорить на испанском, имея ввиду бытовой уровень, что сделать действительно не сложно.

- Ну, это кому как, - засмеялся Александр Борисович.

Тогда я в течение трех месяцев оставался после лекций,

шел в лингвистический кабинет и слушал пластинки с уроками испанского, которые мне дал наш преподаватель Марк Сигал, чтобы освоить произношение.

Через три месяца экзамен принимал тот же Сигал. Я с ним заговорили по-испански, и через десять минут препод безоговорочно признал, что я пари выиграл.

Вообще с языковой практикой в Ленинграде проблем не возникало. Во-первых, сам институт приглашал иностранную молодежь, и у нас проходили вечера встреч в институтском клубе, во-вторых, в город приезжала масса иностранных туристов, которые охотно шли на сближение с молодыми людьми, которые говорили или пытались говорить на их языке. Соответствующие органы не чинили препятствий в этом случае, хотя зорко следили и пресекали фарцовку.

Часто клуб устраивал встречи с известными артистами, учеными, писателями. Я с любопытством смотрел на известных людей, жадно вглядывался в их лица и искал в них ту исключительность, которая выдает в них кумиров, собирает толпы поклонников и поклонниц и заставляет сходить с ума. Иногда я подмечал в них то, что остается за кадром телепередач или кино, и эти мелочи давали совершенно иное представление о человеке, иногда развенчивая миф, который вольно или невольно создают фанатичные почитатели их таланта. Вот, например, замечательный актер Вадим Медведев, который стал знаменит после того как сыграл Телегина в "Хождении по мукам" и только что вышедшего "Хмурого утра", а также после фильма "Большой семье", въехал во двор и вальяжно вышел, оставив "Волгу" почти у самого подъезда здания. Ему аплодировали все, кто вышел встречать и кто стоял возле входа в корпус здания. А вот не менее, а, может быть, более знаменитый Павел Кадочников, которого мы полюбили за роли в фильмах "Иван Грозный", "Подвиг разведчика" и "Повесть о настоящем человеке", пришел пешком, оставив свою машину где-то на далеких подступах к Главному корпусу. И этим как бы уравнял себя с нами, кто еще не мог позволить себе такой роскоши, какой считалась машина.