Страница 13 из 17
Благо, Грон не составил себя ждать. Минута, две – и мы уже катили по пустынным утренним улицам Гроштера в неизвестном направлении. Причем Фарлей опять-таки отнес меня к карете на руках.
Благо, ехать пришлось недалеко. Я даже не успела пригреться на плече Фарлея, который тоже начал негромко и старательно посапывать, как карета остановилась во дворе высокого и баснословно богатого особняка.
– Только не говори, что он твой, – буркнула я, одним взглядом оценив три этажа. Да, и центр Гроштера прям рядом!
– Но это мой дом, – со слабой иронией проговорил Фарлей. – Правда, вот беда, я здесь редко бываю.
Я еще раз обвела взглядом особняк. Покачала головой, но мудро оставила все слова при себе.
Сдается, я многого не знаю о Фарлее. Но теперь я понимаю, почему на балу девицы к нему так и липли.
Уже внутри Фарлей с негромким вздохом облегчения скинул сапоги. Прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то.
– Хозяин? – Из дальнего конца коридора к нам поспешил слуга – невысокий и сутулый тип, который, несмотря на очень ранний час – или очень поздний, смотря как посмотреть – был полностью одет, как будто не мог лечь спать без возвращения Фарлея.
– Эйган, приготовь комнату для моей гостьи, – устало попросил Фарлей. – И выполняй все ее пожелания. А я сейчас…
Не закончил фразу, миновал прихожую, вошел в гостиную и устало опустился на ближайший диван.
Буквально сразу я услышала мерное глубокое дыхание дознавателя. Он заснул, едва только его голова прикоснулась к спинке дивана. И мне почему-то стало стыдно.
– Позвольте проводить вас, – без малейшего удивления проговорил Эйган, посмотрев на меня.
Я не стала протестовать. Что скрывать очевидное, мои глаза буквально слипались. День был тяжел, ночь уже заканчивается. Надеюсь, завтра удача все-таки улыбнется мне. В конце концов, темная полоса в жизни рано или поздно должна подойти к концу.
Эйган отвел меня в одну из гостевых спален на втором этаже. Тут все было выполнено в неярких и сдержанных бежевых тонах.
– Если вам что-нибудь понадобится – то позвоните в колокольчик, – любезно уведомил меня слуга.
– Угу, – буркнула я, мечтая о том, как рухну на кровать.
– Ванная за этой дверью, – не унимался Эйган. – Там комплект полотенец и халат.
– Угу, – отозвалась я, невольно передернув плечами.
Мыться? Сейчас? Ну уж нет, лягу прям так. Пусть даже с макияжем на глазах. Нет сил ни на что.
Хвала небесам, Эйган оказался сметливым. Он не стал меня больше мучить, а сразу же ушел, любезно кивнув мне напоследок.
Я подбежала к кровати. Уткнулась носом в подушку, забыв про перепачканное кровью платье. Надо бы его снять, но сил нет.
Последней моей мыслью было почему-то, что надо снять чулки. Да-да, с красными бантиками. Правда, я так и не придумала, по какой причине это надлежит сделать.
И все равно сил на это больше не осталось.
***
Мне снился кошмар. В этом кошмаре я опять была в доме тетки Амиды. И опять лежала, съежившись, на кровати, осознавая, что вот-вот ко мне прильнет похотливый урод.
Рука привычно скользнула под подушку. Нащупала приятную тяжесть рукояти ножа. Это мое спасение. Я вновь располосую тьму и освобожусь от наваждения. Как часто за последние годы я переживала этот ужас? Так и не сосчитать.
В этот раз все было, как и обычно. Нож послушно скользнул мне в руку, и я решительно стиснула пальцы. С приглушенным возгласом перевернулась на спину и принялась раз за разом резать тьму на тонкие полоски, крича и плача во весь голос от стыда и некогда перенесенного унижения.
– Агата!
Кто-то резко встряхнул меня за плечи, но я лишь зарыдала громче, все еще находясь в объятиях кошмара. Попыталась было вырваться, но меня держали крепко.
– Нет, Ульрих, нет! – выдохнула я, силясь оттолкнуться, освободиться. – Пожалуйста, нет!
– Агата! – И я почувствовала на редкость ласковое прикосновение к моим волосам. – Проснись. Ты у меня. Это был всего лишь дурной сон.
Рыдания медленно смолкали в моей груди. Но я не могла открыть глаза. Никогда в жизни мне не было настолько стыдно.
Некоторое время было тихо. Я беззвучно плакала, уткнувшись лицом в рубашку Фарлея. А теперь я не сомневалась, что именно он поспешил ко мне на помощь, услышав отчаянные крики.
И я еще жаловалась на храп соседки по комнате? Да она просто святая женщина, если терпит мои кошмары!
Нет, я никогда в жизни отныне не заговорю с Фарлеем! Это так стыдно… Невыносимо стыдно.
Наконец, я всхлипнула в последний раз и затихла. До боли в челюстях сжала зубы. Я не знала, как теперь смотреть в глаза Фарлею. Право слово, лучше бы я ему бантики на своих чулках показала. Все не так ужасно.
Фарлей долго молчал, но не разжимал объятий. Я чувствовала, как он гладит меня по спине, по волосам. И его ровное дыхание успокаивало меня.
– Прости, – чуть слышно вздохнула я, ощутив, как жаркая волна стыда затопила мои щеки и грудь.
Рука Фарлея дрогнула, не опустившись в очередной раз на мое плечо.
– Пожалуйста, прости, – затараторила я. – Это все… неправильно, я знаю. Ты не должен был… Мне так плохо… Я больше никогда, честное слово…
Понятия не имею, что из моих сбивчивых оправданий понял Фарлей. Но неожиданно он мягко отстранился. Приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
Я пыталась убрать его руку. Я не могла, не хотела сейчас ответить на его взгляд. Он все знает о моем прошлом. И мысль о том, что он слышал имя Ульриха из моих уст, сводила меня с ума.
В конце концов, могу я просто вычеркнуть эту страницу из своей жизни? Сделать вид, как будто ничего не было. И как будто я не видела, как пьяный отец убивает мою беременную мать.
– Агата, – негромко проговорил Фарлей, перехватив мою руку и легко поборов мое сопротивление, – ты не должна стыдиться.
Я виновато опустила голову. Мои уши все еще пылали жаром стыда, щеки невыносимо пламенели.
– Ты не виновата в том, что с тобой случилось, – все так же медленно и размеренно продолжил он. – Кто угодно виноват, но только не ты. Тебе не надо извиняться. Никогда и уж тем более не за это.
– Но… – слабо пискнула я.
– Никакого «но». – Фарлей ласково, но с нажимом приложил указательный палец к моим губам, заставляя замолчать. – Агата, ты была ребенком. Маленькой девочкой, которая не видела в жизни ничего хорошего. Этот Ульрих… Он негодяй, без сомнений. Он заслуживает не просто смерти, но наказания до конца жизни. И ты это сделала. Ты ослепила его. Отомстила за все те годы кошмара, в котором жила. – Тихо вздохнул и почти беззвучно добавил: – И я считаю, что он очень легко отделался.
Я хотела спросить Фарлея, что было бы, если бы я убила Ульриха. Неужели он и в этом случае сказал бы, что я была в своем праве? Но решила не развивать настолько тяжелую и непростую тему. Вместо этого я опять нырнула в такие теплые и надежные объятия блондина.
– Иногда я думаю, что виновата в смерти матери, – глухо прошептала я куда-то в его подмышку. – Что виновата в том, что Ульрих делал.
– Ты опять начинаешь? – строго спросил Фарлей, правда, больше отстраняться не стал, прижимая меня к себе. – Агата, сколько тебе было лет, когда все это случилось? Десять? Что ты могла сделать против пьяного агрессивного мужика?
– Я могла бы уговорить мать, – тихо прошептала я, почувствовав, как на глазах вновь закипают слезы.
– Как будто ты ни пыталась это сделать. – Фарлей покачал головой. – Агата, хоть тысячу раз тебе скажу: в этом нет твоей вины. Иногда беда просто случается. Горе не выбирает семью. Оно приходит – и разбивает жизнь на «до» и «после».
Я вновь предательски зашмыгала носом.
Поразительно, я никогда не считала себя плаксой. Ну, то есть, я могла пострадать над своей тяжкой судьбой. Но в одиночестве, когда никто не видит. И я убила бы любого, кто решил бы пожалеть меня. Эта слабость унижала.
Но с Фарлеем все было иначе. Почему-то я верила, что он никому и никогда не расскажет о страшных тайнах моего прошлого. И я не стыдилась взглянуть в его глаза, зная, что увижу там только сочувствие, но не осуждение или насмешку.