Страница 59 из 112
Птицелов явно что-то почувствовал, размышлял зорз, с силой нажимая сапогом на темнеющие пятна, сквозь которые была видна речная вода, где-то внизу, подо льдом. Кое-где лед был уже настолько толст и крепок, что закаленное стальное острие почти не оставляло на нем заметных следов. И в то же время Лекарь уже обошел несколько луж, из которых еле заметными родничками выбивалась студеная речная вода. Он никогда прежде не видел, чтобы река замерзала столь неравномерно, как будто возраст льда был разным в различных местах течения. Но сейчас у Лекаря не было желания рассуждать над этой загадкой природы, и он лишь внимательно приглядывался к подозрительным торосам, каждый из которых мог обернуться трещиной, и все чаще и осторожней постукивал посохом, издававшим при этом веселый серебристый звон.
Переходить по некрепкому льду довольно-таки широкую реку зимней ночью удовольствие не из приятных, поэтому Лекарь вздохнул с облегчением, едва только добрался до прибрежной полосы на противоположной стороне, поросшей сухим камышом. Шелестящие пустые стебли уцелели от ветра только благодаря густому защитнику-лесу, который подходил очень близко к реке, и зорз, оглядевшись, подумал, что тут можно было бы организовать хорошее местечко для засады. С реки, а тем более - с противоположного берега деревья казались сплошной стеною, и если за ними умело спрятаться, можно застать врасплох переходящих реку по льду или пересекающих Святого вплавь. Он даже приметил места для наилучшего расположения стрелков из лука и мечников, могущих сделать неожиданную и гибельную для ничего не подозревающего врага вылазку, после чего вошел под сень деревьев. Далее дорога зорза круто сворачивала влево, и он быстро огляделся, примечая дорогу назад.
Если Кашлюнчик и появится, то только оттуда, размышлял Лекарь, внимательно вглядываясь в сгустившуюся тьму, где должны появиться два приметных холма. Еще весной, после неудавшейся охоты на Камерона. Птицелов показал Лекарю, Кукольнику, Кашлюнчику и Колдуну Вепревы холмы. По легенде, любимой местными жителями, когда-то там останавливалась на ночлег охота местного князька, и тому во сне привиделся железный вепрь, свирепо рычащий и роющий клыками землю. Вепрь этот был точь-в-точь как настоящий, которого намедни запорол рогатиной старый опытный княжеский егерь, уступив своему господину право нанести в сердце зверюги последний смертельный удар. Князь по местным обычаям, крайне серьезно относящимся ко всякого рода прорицаниям и вещим снам, даже порывался заложить на холмах город, но его отговорил звездочет, которого князь постоянно таскал в свите за собой. Звездочет с суеверным страхом поведал, что именно в этих холмах некогда лежал выход из Подземелий северных колдунов-некромантов. Якобы именно этими путями изверги-колдуны чудесным образом перемещались из свейских земель по дну моря в Балтию, чтобы творить здесь свои противные божественному мироустройству и людским законам кровавые обряды и ритуалы. А главное - чтобы похищать здесь людей и утаскивать их в темные подземелья, откуда никто еще ни разу не возвращался.
Рассказывая, как трусливый князек дал отсюда деру и зарекся строить поблизости не то, что города - хутора и те застраивать негласно воспрещалось во все годы правления этого незадачливого любителя охоты, Птицелов, тем не менее, признал в словах звездочета и некую правоту. Вепревы холмы действительно были одним из многочисленных выходов на земную поверхность Других Дорог, которыми пользовались многие земные обитатели, за исключением людей, не сведущих в колдовстве. Мир людей не был построен на магии, и многие простолюдины не имели и понятия о том, что рядом с ними в тех же самых литвинских лесах или свейских горах живут берегини и кобольды, озорные луговые фэйри и злобные лесные оборотни. А маленький Народец был хорошо осведомлен о Других Дорогах, и некоторые могли даже ходить этими дорогами, а совсем уж немногие - даже прокладывать свои пути.
По всей видимости, люди иной раз замечали поблизости Вепревых холмов необычных и странных по их представлениям существ, поэтому места эти считались нехорошими. И когда вчерашним утром Птицелов и его отряд вышли из холмов в одном из скрытых от людского глаза мест, их никто не заметил. Да и места тут были безлюдные: ближайшие деревни и села лежали на противоположном берегу реки Святой, а до ближайшего города - старой крепости Аукмер было не менее полдня спешного ходу налегке, да и то если знать короткую дорогу.
Лекарь шел ходко, поскольку дорогу до реки помнил со вчерашнего утра. Вчера они переправились через реку совсем в другом месте, и Лекарь смекнул, что парень вел их каким-то обходным путем, но с какой целью, он предпочел обдумать позднее. Поэтому когда навстречу ему из-за дерева неслышно отделилась маленькая фигурка саамского охотника с натянутым луком, Лекарь еще не успел запыхаться. Затем послышалось знакомое сдавленное перханье, и появился Кашлюнчик. Его маленький отряд далеко растянулся на подземной дороге, из чего Лекарь сделал вывод, что путешествие по Другой Дороге не всем воинам пошло впрок. Вышедший последним верзила-мечник из отборных чудинских отрядов, состоявших на службе у свейских королей, был очень бледен и поминутно оглядывался в поисках подобающих случаю кустов. Кашлюнчик дал небольшой привал, и несколько воинов разбрелось по лесу - воздух Подземелья, а, может быть, и какое-то другое воздействие тайных путей совершенно расстроили желудки даже у самых крепких и выносливых воинов, и теперь кого тошнило, а кого - совсем наоборот. К тому же Кашлюнчик поджидал вышедших из Подземелья первыми Молчуна и Эгле, которые тоже были где-то поблизости в лесу и очевидно - по тем же причинам.
Девушка почувствовала себя неважно еще несколько часов назад, и Молчун, объяснившись знаками с Кашлюнчиком, быстро повел ее вперед. Перспектива тащить лишившуюся чувств молодую девицу зорзу не улыбалась, и, кроме того, Рута и так была всегда под присмотром друида. Перед уходом первой партии, уводящей Руту, Птицелов предупредил Кашлюнчика, чтобы за девчонку он не беспокоился, пока с ней рядом немой друид. Птицелов отчего-то был совершенно уверен, что лучшего сторожа для плененной девчонки нельзя и пожелать. Что ж, с хозяином спорить не стоило, к тому же зорз за время пути сам убедился, что девица более всех ненавидела именно немого друида, а, стало быть, и беспокоиться было не о чем.