Страница 108 из 112
- Я - его отец, - наклонил голову Рагнар. - Но он еще пока об этом не знает. Судьба разлучила нас давно, очень давно, и я был не в силах ее превозмочь.
- Пожалуй, я смог бы понять тебя, волшебник, - задумчиво молвил дух Дома. - Мне довелось испытать нечто подобное в своем прежнем существовании, и не могу сказать, что мне это пришлось по сердцу. Деревянный дом, частью которого я был еще недавно, и в котором вырос и возмужал твой сын, , сгорел, волшебник, и я остался один, без крыши и без стен, которые могли бы послужить мне обителью. И сюда-то я попал тайком, уцепившись за шерстку одного славного мышонка, с которым мы жили в нашем славном старом доме. Мы, домашние духи, хранители очага, редко покидаем свои дома, а если это и случается, предпочитаем все-таки кастрюли или на худой конец кувшины, а не облезлые мышиные хвосты. Хотя я ему, конечно очень благодарен.
При этих словах мышонок что-то пискнул во сне, сладко потянулся и тут же вновь крепко обхватил свой заветный сухарь, после чего смешно сморщил носик и вновь тоненько захрапел.
- Для нас, хранителей домашнего очага, расстаться с домом - все равно что потерять близких, как это бывает и у вас, людей.
- Пожалуй, да, - вздохнул Рагнар и опустился на стул.
- Ты можешь разжечь очаг, - молвил дух.
- Спасибо, - ответил Рагнар. - Но не думаю, что это будет правильным поступком.
- Почему? Тебе разве не холодно? - удивленно спросил дух.
- Очаг в доме должен зажигать только его хозяин, - покачал головой Рагнар. - Или хозяйка... Я же утратил это право. Уже давно.
- Огонь дарит тепло, - возразил дух. - А тепло необходимо вам, людям. Поэтому оно нужно и дому. Чтобы в нем жили люди. Будет тепло - появится и хозяин.
- Он уже пришел, - сказал Рагнар. - Видишь, спит на кровати.
- Если ты так решил... - почтительно ответствовал дух Дома. - Как ты думаешь, волшебник, если я бы... если бы мне позволили здесь остаться... Хозяин не осерчал бы?
- Думаю, Ян будет рад, - сказал Рагнар. - Между прочим, я могу тоже задать тебе вопрос?
- Спрашивай, - последовал ответ.
- Почему ты все время называешь меня волшебником?
- Потому что ты и есть волшебник, - заявил дух. - Может быть, не из самых могущественных, но, тем не менее, это так. А почему это тебя удивляет?
- Боюсь, что ты ошибаешься, - возразил Рагнар и впервые улыбнулся. Возможно, когда-то я и был очень близок к тому, чтобы стать волшебником, но человек, в конце концов, во мне все-таки возобладал.
- Быть человеком - тоже приятное занятие, - кротко согласился дух. Наверное, это весьма интересно. Но ты ошибаешься.
- Почему?
- Прежде чем заговорить с тобой, я некоторое время раздумывал. Я ведь сразу почувствовал, что в доме - Волшебник.
- По запаху? - усмехнулся Рагнар.
- У волшебства нет запахов, - ответил дух. - Только Цвета.
- И Соцветия, - медленно проговорил Рагнар. Дух же промолчал.
Рагнар поднялся, вынул кресало и увидел возле печки связку коротких позеленевших поленьев и даже щепоть высохшей лучины. Но он так устал за эту ночь, что у него не осталось сил даже удивиться, сколько же лет лежат здесь эти поленца. Они изрядно отсырели, но Рагнар шепнул что-то прямо в черную глубину очага, и сырое дерево нехотя занялось. Они нескоро еще отдадут тепло, подумалось Рагнару, но он побоялся думать об этом дальше - в душе и так моросил мелкий и нудный дождик Не Принятого Решения.
В комнатах было сыро и прохладно, но не очень холодно, и Рагнар снял мокрый плащ, повесил его возле печи и оглянулся на сына. Ян спал и изредка тревожно шептал сквозь сон сухими горячими губами что-то бессвязное, но, очевидно, очень важное для него в эти минуты тихого покачивания на невидимых волнах, что плещутся, быть может, в пределах совсем иных миров и времен.
- Думаю, в этом доме больше никогда не будет Волшебников, - сказал Рагнар духу, а ему показалось - самому себе. - Хотя, собственно, не было их здесь и прежде.
- Думаю, что ты заблуждаешься, - мягко возразил доселе молчавший дух. - Ты должен даже если и не жить здесь, то обязательно бывать в этом доме, который всегда был твоим и стоял здесь в столь долгом одиночестве под твоей незримой защитой. Вот только все отсюда ушли уже давно - и духи, и их помощники, и даже ветры и сквозняки. Тех-то я как раз понимаю: к чему дуть и свистеть, если никто этого не видит и не слышит?
- Ты что-то умалчиваешь, дух, - задумчиво проговорил Рагнар. - Ведь ты не мог сразу узнать Цвета волшебства, которое, по твоим словам, сопровождает меня, верно?
- Не мог, - согласился дух. - Просто я Услышал тебя здесь, в этом доме.
- Как это? - не понял Рагнар.
- Очень просто. Так же, как и ты сейчас Слышишь меня. Ты можешь мне объяснить, как ты это делаешь?
Рагнар на секунду задумался, потом озадаченно улыбнулся.
- Пожалуй, нет...
- А тебе и не нужно задумываться об этом, - молвил дух. - Ты это можешь и так. Без всяких усилий.
- Об этом я не подумал, - усмехнулся Рагнар. - Пожалуй, да...
Он помолчал, затем потянулся подбросить одно из полешек, которые уже начали исправно служить дому, наполняя его теплом и запахом сладкого дыма от очага.
- А, может быть, это - и есть одна из причин, которые понуждают меня покинуть этот дом, - Рагнар сейчас словно вел спор с самим собой, спор, который начался еще давно, не сегодня и не здесь. - Знаешь, дух, мне бы совсем не хотелось, чтобы здесь, в этом доме было место какой-нибудь волшбе или магии. Что будет, если мой сын вдруг захочет самостоятельно отведать вкус этих блюд, опаснее которых я до сих пор не знаю во всем свете? Ведь все, что свершил в этом мире мой мальчик - следствие не колдовства, а напротив - того, что он был и все-таки остался человеком. Сумел остаться. Ключ Камерона это знал и все время оберегал его, потому что парню пришлось дышать одним воздухом с очень странными и неприятными существами, и он мог отравиться им навеки. Потому что каждому, вкусившему магии или хотя бы раз услышавшему ее запах, рано или поздно захочется припасть к его источнику, и ради этого он отринет все на свете. Уж так устроен мир, хотя я и не могу это положение вещей назвать его проклятьем. Но Яна это не должно коснуться, и чистый воздух людского жилья в этом доме должен излечить его, если он хоть самую малость, но болен этим проклятым недугом.