Навеки твой

— Уже лучше, — покачала головой наставница, — но, Сицилла, держи свои эмоции в узде. Еще не хватало, чтобы ты устроила скандал.

Девушка скривилась, но промолчала.

Да, ее буйный нрав знали все в пансионате.

— Кармен, во время танца ты подвернула ногу и больше не можешь его продолжать. Но твой партнер этого не замечает, как ты поступишь?

— Ирма, твоя рука дрогнула, и ты пролила на свое платье капли лимонада, как ты исправишь положение?

— Наяна, твою подругу окружили неизвестные девушки и громко над ней смеются, что ты сделаешь, чтобы помочь?

— Алиса, тебя пригласил на танец неприятный для тебя лорд, что ты будешь делать?

Леди Витория задавала еще с десяток вопросов, на которые мы чинно отвечали. Каждый ответ куратор комментировала и давала указания.

Наконец, расспросами было покончено, и нас отправили в комнаты.

— Ты так и не скажешь, какие платья заказала? — Наяна, в который раз пыталась выпытать, в чем же я буду блистать на балах.

— Ты все увидишь, — улыбнулась подруге. — Как и я увижу вас и ваши наряды.

— Какая ты скрытная, — Кармен поддержала Наяну.

— Она просто боится, что мы обсмеем ее выбор, — фыркнула Сицилла.

— А ты так и не отказалась от оборок и бантиков? — вернула ей ухмылку. — Уверена, это будет незабываемое зрелище: розовые огромные банты… в самых неожиданных местах.

Увы, вкус у Сициллы был не под стать ее характеру. Если быть откровенной, то его не было вообще.

Мы все помним Рождественский Бал в пансионате, когда она явилась в пышном платье цвета аквамарин, юбка которого была обшита множеством бантов, бантиков и нитями жемчуга розового цвета.

— Ты…я тебе….- задохнулась от возмущения девушка.

— Что ты мне? — я остановилась и обернулась к ней. — Волосенки повыдергиваешь?

— А хоть бы и так, — презрительный взгляд обещал мне долгие муки. — Я бы посмотрела на тебя…лысую!

— Девочки, хватит! — вмешалась Наяна, — мы все переволновались. Давайте представим, какими красавицами появимся во дворце!

— Одна лысая, вторая в бантиках, — хмыкнула Кармен.

Живым воображение было у каждой из нас. Я переглянулась с Сициллой, и мы обе расхохотались.

Все-таки Наяна права, мы слишком волнуемся.

Чему быть — того не миновать. Для каждой из нас уже уготована судьба. Осталось лишь смириться с ней и принять.

Остальные девушки присоединились к нашему смеху. Что интересно, как бы мы не спорили с Сициллой, я не могла не признать, что она умна и интересна как личность. Жаль лишь, что любовь к розовому цвету и плюшевым игрушкам, у нее так и не прошла.

— Вот и умницы, — улыбнулась подруга. — Поспешим, нехорошо заставлять ждать себя.

«Она необыкновенная» — подумала я, следуя рядом с Наяной. — «Графиня, которая волнуется обо всех и не желает оставлять в ожидании прислугу. В будущем из нее выйдет восхитительная императрица, если конечно, моя догадка верна».

Глава вторая

Нам было страшно. Очень. За нервными улыбками мы прятали свои страхи и робость. Мы держались друг друга и синхронно ступали по коридору дворца, ведущему в бальную залу. На нас оглядывались, нас откровенно рассматривали. А некоторые леди, даже не утруждали себя переходить на шепот. Однако ни одна из нас не запнулась, ни одна не показала, что слышит их разговор, и никто из нас не возмутился их поведению. Мы улыбались и смотрели только вперед. Были одним, слаженным организмом. Мы точно знали, что наш куратор сможет нами гордиться, даже если для этого нам придется танцевать на раскаленных углях и весело смеяться!

Как только наши ножки в изящных туфельках ступили в зал, выпускницы «Храма Невест» расслабились.

Это чувствовалось всем моим существом. Да, я имела слабый дар менталиста. Настолько слабый, что могла действовать лишь как эмпат. Это обстоятельство невероятно раздражало моего отца. Именно он являлся сильнейшим менталистом Империи. Его сыновья унаследовали его магический дар и силу. Особенно младший — Лукас. Уже в пять лет он виртуозно дурил окружающих, манипулировал прислугой и с легкостью доставал из глубин памяти самые постыдные моменты их жизни. И громко о них рассказывал в столовой.

Я не была исключением. Но лишь единожды. После того случая, я сумела выставить такой блок, что ни Лукас, ни наследник рода Миал, Кортин, не могли воспользоваться моей памятью.

Я же улавливала малейшую эмоцию и настроение людей. Легко могла поставить себя на их место. Сопереживание и искренняя радость — это то, что я могла даровать нуждающемуся собеседнику.

Сезонный Бал или Бал Дебютанток традиционно открывался в конце осени. Иногда его переносили на первую неделю зимы.

Неудивительно, что помимо нас, выпускниц пансионата для знатных девиц имени Светлоокой Альири, в бальной зале присутствовали другие дебютантки со своими семьями.

Увы, как бы нам не хотелось представлять только пансионат, в первую очередь, каждая из нас представляла свой род. А потому, ни куратора, ни директрисы пансионата на балу не было. Зато имелись наши родители.

Я не успела перевести дух, от захватившей меня красоты бальной залы. Собственно и полюбоваться роскошью тоже не успела.

— Леди, рад приветствовать вас, — мой отец появился внезапно. — Поздравляю вас с первым выходом в высший свет.

— Благодарим, — мы синхронно опустились в реверансах.

— Алиса, идем.

Переглянулась с Наяной и краем глаза увидела, что и за остальными девушками идут отцы.

Мне не хотелось с ними расставаться. Мы привыкли друг к другу. Рядом с ними я всегда чувствовала себя спокойно. Но…мои желания сейчас никто учитывать не станет. Да и позже, я могу забыть о праве голоса. У меня его нет.

— Здравствуй, мама, — я склонилась перед женщиной, которая тут же прикрыла лицо веером.

Я знала, что она прячет гримасу отвращения.

«Все, как всегда» — тоскливо подумала я.

С первого дня между нами была прочная стена из ненависти и презрения. Леди Элис не питала ко мне иных чувств. Вся ее забота и беспокойство были показными. Вот и сейчас она приобняла меня. Совсем чуть-чуть, чтобы не давать пищу для злых языков. Сама же шепнула мне очередную гадость о моей внешности и манерах.

— Конечно, мама, ведь я стараюсь быть похожей на вас, — я не часто позволяла себе огрызаться, понимая, что мне предстоит жить с ней под одной крышей.

Однако, как только я уеду из пансионата, меня ждет замужество. Пора показать коготки. И доказать, что я могу не только слушаться и повиноваться, но и защитить себя.

К ее неудовольствию я никогда не была забитым ребенком. Очень рано поняла, что если я позволю дать слабину, надо мной будут издеваться все, включая прислугу.

Да, я неоднократно была бита братьями. Но и они, получали от меня не меньше. А когда я поставила блок на сознании, который, к сожалению, обходил отец, стала выходить победителем из перебранок с братьями.

Единственный, кого я уважала в этой семье — отец.

Да, он был высокомерным, жестоким, но в тоже время справедливым. Он никогда не ругал меня для забавы. Никогда не позволял себе наговорить гадостей, естественно кроме того случая, когда я появилась в его доме. И он мог защитить меня от нападок.

Разумеется, когда становился свидетелем или узнавал.

Да, я не была ябедой. Да, знала, что лорд Миал просматривает сознание супруги и детей. Но держит нейтралитет там, где считает, что я могу и должна справиться самостоятельно. Своего рода это была игра, воспитание силы духа во мне. Не знаю, как еще это назвать.

Я не могу сказать, что моя жизнь в доме лорда Миал была чудовищной. Не могу сказать, что я была голодной или носила тряпье. Совсем нет, моя комната не отличалась от других детских. Я получала ровно столько же, сколько и братья.

Но в этом доме не было любви ко мне. Я всегда чувствовала себя чужой. Всегда. Леди Элис часто баловала своих сыновей, даже лорд Сайрион, порой забывал о своей маске надменного и жестокого министра. Я видела, как они могли играть в пятнашки в саду. Видела из окна комнаты, где со мной занималась няня, а потом и гувернантка.