Страница 12 из 19
– В книге этого нет, – улыбнулась Вайнона. Похоже, цитата её сильно позабавила, раз позволила себе столь искреннюю положительную эмоцию. Это насчёт отрицательных выплесков чувств девушка не слишком умеет сдерживаться, а вот как насчёт чего-то хорошего – тут завсегда пожалуйста!
– Оно и понятно. Кто ж про себя любимого подобное напишет. Особенно этот вот дипломат, обоснованно считающий, что язык дан человеку для того, чтобы как следует скрывать свои мысли.
– А вы сами?
Вот как хочешь, так и понимай! Вопросы любит задавать короткие и такие, что на них можно ответить по-разному. Хотя я-то её понимаю без особых проблем, но другим подобное не сильно бы понравилось. Да уж, необычная персона, как ни крути.
– Умею, но не люблю. Хотя бы потому, что в большинстве случаев лень одевать маску на лицо и на душу. Лучше уж уподобить свою суть кристаллу.
– Это как?
– Просто. Вот смотри, – сняв с пальца массивный серебряный перстень с изумрудом, напоминавшим о том памятном ограблении банка в Нью-Йорке, я показал его Вайноне. – У камня множество граней. Стоит его чуть повернуть, и то одна отразит падающий свет, то другая. И все грани разные, все они по-разному преломляют хоть солнечные лучи, хоть свет от керосиновой лампы. Так и у души есть множество граней. Не маски, а грани. Лучше идти по такому пути. Понимаешь?
Задумалась. Неудивительно, ведь загружать индианку из середины XIX века такими вот сложными концепциями на грани философии и психологии – тот ещё садизм. А с другой стороны, без этого никак, если действительно хочу попробовать получить из исходного материала нечто достойное.
– Я буду думать. Дух – это очень важно. Его цельность. Так предки говорили, жрецы так учат. Я почитаю Окасту, бога в каменном плаще.
– Так ты не христианка…
– Это плохо?
– Нет, но важно, – улыбнулся я. – Даёт тебе возможность смотреть на мир иначе. Может стать как преимуществом, так и уязвимостью. Но я попробую научить тебя использовать сильные стороны и сгладить слабые.
– А разве ваша, полковник, вера не требует иного?
Устами младенца… Хороший вопрос, хотя и несколько примитивный. Только вот мимо цели. Потому как назвать меня ревностным, да и вообще христианином было бы крайне сложно.
– Откуда тебе, Вайнона, знать мою веру? Или ты видела меня молящегося Христу? – Изумление. Интерес, желание спросить, впрочем, подавленное на корню. А ведь я мог бы ответить, хотя это было бы не совсем ко времени. Ну да оно и лучше. – Потом узнаешь и про мою веру, довольно необычную. Пока же расскажи немного про своего Окасту. Мне интересно знать.
Вот мне и рассказали про довольно необычного бога… по нынешним меркам. Если же взглянуть в глубину веков, то подобных хватало. Окаста хоть особо и не выделялся на фоне особо ярких представителей, но среди богов чероки был наиболее интересным. Хотя бы из-за того, что был словно сшит из света и тьмы, добра и зла. Наставник в магии и любитель путешествовать от одних людей к другим, кого-то одаряя, а кого-то ставя в откровенно идиотские ситуации. Божество, забавы ради давшее поймавшим сжечь телесную оболочку на костре, а в то время, пока горел, поющее песни, пронизанные знаниями простыми и мистическими. Почитаемый бог. Ненавидимый бог. Мозаика… как и те люди, среди которых любил ходить.
Сам не заметил, как время оказалось не просто к вечеру, а уже к ночи. И ведь усталости совсем не чувствуется, несмотря на тяжелый день Похоже, разговор с этой необычной девушкой послужил неплохим таким стимулятором. Но пора и честь знать. То есть приказать отвезти Вайнону в гостиницу, ведь не пешедралом же ей по ночному Ричмонду топать. Как-никак есть у меня чувство ответственности за тех людей, кого… Нет, не приручил, а кем заинтересовался. Поневоле задумался, а с каких пор эта чероки стала настолько интересна, что не жаль тратить время на то, чтобы довольно часто с ней вот так вот возиться? Загадка, да и только.
– Сейчас я…
И вот кому я это сейчас говорю? Девушка самым банальным образом отключилась, заснув прямо в кресле. Встав и подойдя к ней, я сначала аккуратно дотронулся до её плеча, потом попробовал растормошить. Впустую. Спит крепким сном. Оставалось лишь взять её на руки, мимоходом отметив, что девушка не сильно тяжелая, полсотни кило или немного больше, да перенести на диванчик. Так, теперь прикрыть лёгким пледом, да так и оставить. Разве что ещё прислугу предупредить, дабы не удивлялись подобному сюрпризу с утра, когда придут сюда пыль смахнуть.
Вот и что тут сказать? И впрямь пошаговое проникновение сначала в дом, потом… Потом пока ещё ничего. Хотя поднимать мне настроение у этой персоны получается неплохо. А дальше… Поживём-посмотрим.
Глава 3
КША, штат Виргиния, Ричмонд, октябрь 1861 года
Иногда в сети, предназначенные для мелкой рыбёшки, заплывает куда более ценная и зубастая добыча. Это называется фарт! Буквально через несколько дней после состоявшегося с Борегаром и Пикенсом разговора в Ричмонд прислали очередную «партию» пойманных членов «подземки». Их было немного, всего восемь, но на одного из них просили обратить особо пристальное внимание. Почему? Этого второй лейтенант ди Ченто не знал, но в прилагающемся к пленникам письме всё же черкнул несколько строк, объясняющих его подозрения.
Арестованный по подозрению к причастности к «подземке» Грегори Мюррей был слишком… податлив. Признал свою причастность к попытке освобождения рабов и переправке их на Север, но и только. Более того, даже привёл доказательства своей причастности, изображая не то чтобы раскаяние, но готовность сотрудничать.
Почему Мюррей не отпирался? Доказательства его причастности к аболиционистам были железные, при нем имелись немалая сумма денег и рекомендательные письма к видным квакерам штата Южная Каролина. Тем самым, которых пока нельзя было взять за шиворот, но чья причастность к аболиционистам была очевидна для умеющих думать.
Подозрения же, возникшие у лейтенанта ди Ченто… По его словам, Грегори Мюррей был слишком «чистым и лощёным» для простого члена «подземки», занимающегося исключительно содействием беглым рабам. И манера держаться, она была свойственна лишь имеющим привычку отдавать приказы. Не военный, но обладающий властью. Именно такое впечатление он произвёл на лейтенанта. Ди Ченто изложил свое мнение довольно сумбурно, со свойственными итальянцам живописными оборотами, но суть я ухватил. Мюррей не соответствовал взятой на себя роли. Той роли, которую он мог разыгрывать, попавшись, дабы избежать куда более крупных неприятностей. И это значило одно – с ним требовалось побеседовать. Лично, без проволочек.
Дом на окраине Ричмонда. Ничем особо не примечательный, но именно такой и требовался для того, чтобы послужить в качестве базы для тайной полиции. Довольно обширный, плюс подвалы, в которых можно было как хранить некоторые нужные вещи и особенно документацию, так и использовать в качестве небольшой тюрьмы для особо важных или в настоящий момент жёстко допрашиваемых персон. Окна… с решетками. Пусть они выглядели как элемент декора, но прочность была очень даже приличная. Через них не выбраться, никак. Да и ограда вокруг дома тоже не способствовала попыткам как проникнуть на территорию, так и выбраться оттуда.
И охрана. Сейчас – да и в любой момент времени – в особняке и поблизости находилось не менее двух десятков до зубов вооруженных «диких». Вооружённых не напоказ, конечно. Так что при себе имелись лишь пара револьверов или же пистолетов «вулканик», это уж исходя из предпочтений того или иного бойца. Что же до более серьезного оружия, так и оно имелось. Честно сказать, в доме находился мини-арсенал из полусотни «спенсеров» и даже одного пулемёта на совсем уж маловероятный случай попытки штурма превосходящими силами. Безумие? Отнюдь. Просто желание с самого начала приучить «диких» быть готовыми к нападению с любой стороны.
Мы с Джонни прибыли на «базу» не совсем ранним, но всё же утром. А чего время-то тянуть? Есть интересный объект, имеется желание вдумчиво с ним поговорить.