Страница 6 из 15
– Если? – выжидательной переспросил братец. Я видел, как при слове “бизнес” у него зажглись глаза.
Прибыльнейшая мебельная мануфактура. Авторские работы из красного дерева, сотни заказов по всему миру и баснословный доход.
Меня же никогда не прельщали эти опилки, но вот честь рода… Разве мог я позволить этой беспринципной сволочи получить официальный титул барона?
– Если, – продолжила мать, – вы женитесь!
– Что?!
Я не сдержался и все же повысил голос. Слишком уж шокирующими оказались новости.
– И всего-то? – хохотнул братец.
В попытке вернуть чувства под контроль, я снял очки и принялся их тщательно протирать. Это успокаивало.
Шайсе!
Но если моим родителям так нужна невестка, то это действительно не столь сложно. Я могу завтра же вернуться в Штаты и найти способы склонить к браку Алисию Николс. Девочка хорошая, проверенная, а на остальных нужно время. Из нее вышла бы вполне неплохая, совершенно ненавязчивая, а главное, удобная жена. Видимо, придется наплевать на дружбу с Томасом. Найдет себе другую мышь.
– Все не так просто, дорогие, – продолжила мать. – Рудольф уже упомянул, что семейные активы должны только расти и, кроме того, наш род не может позволить принять в семью какую-нибудь простолюдинку. Поэтому идеальную во всех смыслах невесту мы с отцом вам уже подобрали.
Я напрягся. Дитрих тоже. Впервые за долгие годы наши эмоции совпадали.
– И кто же эта счастливица? – поинтересовался он, в уме явно прикидывая всех незамужних немецких аристократок.
Я занимался тем же и, как назло, не мог вспомнить ни одной.
– Елена Успенская, – гордо возвестила матушка. – Внучка почтенной баронессы Лихтенштайн, которая после смерти фрау получит все ее огромное состояние.
– Шайсе! – я выматерился вслух, чего не позволял себе при родителях никогда. – Да вы с ума сошли! Вы хотя бы видели это недоразумение?!
В памяти всплыло красноволосое и пирсингованное чудище с черепами на майке. Курящее, танцующее стриптиз в русских клубах, говорящее с кошмарным акцентом и имеющее совершенно невыносимый характер. Как она меня обозвала? Фашистом?
– Нет, мы ее не видели, – ровно отозвался отец. – Но это совершенно неважно. Конечно, ее немного подпортило русское воспитание, но немецкую породу ничем не перебить. Но что самое главное, тебя, Клаус, видела ее бабушка и одобрила вашу с братом кандидатуру в качестве женихов.
– А меня-то за какие заслуги? – кажется, такое отношение зацепило даже Дитриха.
– Ни за какие. Вы с Клаусом близнецы, и фрау Хильду полностью устроила ваша внешность. Ей плевать, кто из вас женится на ее внучке, лишь бы немец, аристократ, и чтобы фамильное состояние после ее смерти не было увезено в Россию или, того хуже, разбазарено попусту.
Вот так практично, цинично и с немецкой прагматичностью родители решили устроить нашу с братом личную жизнью.
– А больше баронесса Лихтенштайн ничего не хочет? – в моем голосе проступили несвойственные мне раздражение и язвительность.
– Разумеется, хочет, – спокойно ответил отец. – Гарантий продолжения рода, а именно внуков. Ее условия сотрудничества с нашей семьей весьма прозрачны: все имущество в качестве приданного отпишется тому, кто женится на Елене и сделает ей ребенка в течение года. Чуть позже к этому мы приложим титул, дом и фамильный бизнес. Весьма выгодное вложение сил, сыновья мои.
В моей душе все кипело. Хотелось встать и уйти из ресторана сейчас же. Я уже порывался это сделать, когда пришла официантка и поставила передо мной дымящуюся порцию сосисок и пиво.
– Вы не находите странным, – хищно вонзая вилку в еду, произнес я, – жениться в двадцать первом веке по указке родителей на первой встречной? Вы серьезно хотите заставить одного из нас связать жизнь с… этой, – я попытался найти подходящие слова, – Еленой?
– Никто и не заставляет вас связывать с ней жизнь, – в разговор вновь вступила мать и произнесла слова, которые от нее я ожидал услышать меньше всего: – Хранить верность до гроба тоже необязательно! Свяжите с ней только документы и первенца, большего от вас никто не требует.
За столом повисла тягостная пауза. Я отложил приборы в сторону, а аппетит пропал окончательно, к пиву же я и вовсе не притронулся.
Мои родители хотели, чтобы мы с братом не просто переспали с поганкой, а сделали ей ребенка и надели обручальное кольцо на палец. Воображение быстро представило ее рядом со мной у алтаря. Изящную фигурку, обтянутую белым тонким кружевом платья, соблазнительные изгибы ее тела, упругую грудь, перетянутую корсетом, делающим ее еще выше… А потом я откину белоснежную фату с лица и увижу эти раздражающие яркие волосы и безвкусный макияж!
Наваждение тут же исчезло. Поганка из фантазии показала мне длинный пирсингованный язык с камушком-стразиком, и меня вновь передернуло. Потому что свадебное видение тут же перекрылось другим. Как ярковолосая зараза скользит этим язычком по длинному стволу члена, самым кончиком дразнит уздечку, а потом берет в рот, так глубоко, как только сможет, а я зарываюсь рукой в ее невыносимого цвета локоны и помогаю насаживаться губками на член.
– Надеюсь, она хотя бы симпатичная? – выдрал из мыслей голос братца. – Не хотелось бы постоянно отворачивать ее лицом к стенке, работая над продолжением рода.
– Дитрих! – осуждающе протянул отец. – Не при матери же!
– А что я такого сказал? – братец возмущался удивительно наигранным образом. – Это же ваша идея сделать из меня и Клауса племенных жеребцов-аристократов. Заметьте, я даже почти не возражаю против этой жуткой идеи селекции, а всего лишь интересуюсь, какую кобылу подкинула мне судьба.
Мстительный план мгновенно созрел в моей голове. Я потянулся к кейсу, щелкнул замками, вытащил оттуда самую провокационную фотографию, которую успел сделать в клубе, где работала русская, а после демонстративно медленно положил на стол перед братом и родителями. Дитрих пораженно присвистнул.
Мать схватилась за сердце, отец нервно сглотнул.
– Знакомьтесь, ваша будущая невестка, – с нескрываемым удовольствием протянул я, сам же сверлил снимок взглядом, чувствуя, как в штанах опять стало неуютно.
Блестящее от масла тело в свете софитов, обнимающее ногами тонкий шест. Вытянутое словно струна, притягательно соблазнительное в тех трех нитках белья, которые были на девушке.
– Горячая крошка. Пожалуй, я передумал оборачивать ее к стенке, – Дитрих расплылся в довольном оскале кота, сожравшего литр сметаны, и перевел взгляд на меня. Уверенный в собственной победе взгляд. И с вызовом произнес: – Что, Клаус, как я понимаю, ты с гонки выбываешь уже сейчас?
– Это еще почему? – вопрос прозвучал сквозь зубы.
– Ну, как же? Девочка явно не в твоем вкусе. Так может не стоит и пытаться?
Он говорил это специально, провоцируя на определенную реакцию. Дитриху хотелось соревнования. Добавить в гонку за наследство дополнительного азарта.
– Я не отдам тебе баронский титул, – скрестив руки на груди, ответил ему. – Даже не надейся. Что же касается моего вкуса, это ты правильно заметил. В крайнем случае – отверну к стенке.
ГЛАВА 3
/Елена/
Пятое пирожное вошло в меня, как вода в сухую землю. Хорошо, но мало.
Теперь и не скажешь, что при поедании первого я испытывала чувство стыда. К черту диету, да здравствуют взбитые сливки, птичье молоко и бисквит.
Нервы. И никуда от них не деться. И надо же было мне так глупо попасться! Бедная бабушка! Несчастная одинокая старушка! Нашла кого пожалеть…
Тут же вспомнился презрительный взгляд фрау Хильды. Да, наверное, не о такой внучке она мечтала, хотя выбирать ни ей, ни мне, увы, не приходится.
Она просила остаться, и я останусь. Ненадолго. Пока мне не оплатят перелет домой, потому что своих денег сейчас кот наплакал.
Учеба закончилась, выжав из меня остатки средств. Зато теперь я дипломированный экскурсовод и знаю три языка. Не думала, что последние знания пригодятся так быстро. Помню удивление герра Сайн-Франкенштайна, когда он сказал про меня гадость на немецком, а я ответила, что это неприлично. Было бы у меня фото с того момента – стало бы панацеей от всех бед и горестей на долгие годы. Я бы смотрела и хохотала, а смех, говорят, продлевает жизнь…