Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 74

Я не думаю, что можно снова начать жить. Наслаждаться такими незначительными вещами, как красивое голубое небо Колорадо. Или запахом свежей чашки кофе, приготовленного так, как тебе нравится. Или радоваться звуку смеха ребенка. Это все уныло. Серо. Обычно. Безжизненно.

Безжизненно.

Хотя у нас было так мало времени вместе, жизнь без него — не жизнь.

Я снова чувствую печаль, которая опять бросает меня в порочный круг депрессии. Взглянув на кресло Эрика, я иду в свое убежище, зарываясь в подушки. Эта безопасность — теплая и знакомая — то, что мне нужно. Чтобы Эрик обнял меня.

Запустив Voxer на телефоне, я открываю наши беседы, и слушаю последние сообщения, которые он мне отправлял, теряясь в воспоминаниях.

— Тростинка, ты не поверишь, кого я видел в King Soopers 11 , пока выбирал гуакамоле. Чейза Стайлза из «Колорадо майнерс». Угадай, что было в его тележке? Тампоны, яблочный сок и коробка замороженных чизбургеров из White Castle 12 . Как думаешь, он не разозлится, если я поменяю его сок на Ecto Cooler 13 ?

— Не забудь положить белье в сушилку, мне нужны мои русы, хоть ты и думаешь, что я могу ходить без них. Но мне надо держать свои яйца в тепле, если мы хотим иметь детей. 

Я начинаю плакать от звука его голоса, его шутливого тона, которым он разговаривал со мной. И как я замираю, просто слушая его. Я включаю другое сообщение, прижимая телефон к сердцу, представляя, что он рядом со мной.

— Иду домой. И тебе лучше быть в кровати голой, со стрелкой на твоей киске, которая говорит, что она принадлежит мне. У тебя пять минут. 

Его властные прикосновения, с любовью.

Его безусловная любовь, которую я не заслужила.

Его улыбка, опьяняющая и очаровательная.

Он был для меня всем.

— Я больше чем уверен, что я только что увидел, как наш сосед Боб Джонс выгуливает курицу. Я не шучу. Давай проверим позже. На этот раз я нанесу боевой раскрас, если ты обещаешь не пытаться снова разрисовать мой член. Он будет в штанах, поэтому ему не нужна маскировка. 

Его юмор. Его глаза. Его щетина. Его губы.

То, как он заставлял меня улыбаться, несмотря на мое настроение.

Все, что у меня осталось — это слабый запах на его одежде, сообщения на моем телефоне и выцветшие фотографии в моем альбоме.

Взявшись за воротник рубашки, я подношу его к носу и вздыхаю, вспоминая мужчину, который должен был быть моим всегда, и все еще живущий в моей памяти.

Но, к сожалению, память о нем со временем слабеет. Его запах исчезает, его смех стихает, и его теплые объятия растворяются, и я чувствую холод.

То, что должно было быть любовью, было легко сломано. Сломано и потеряно.

На мои щеки и рубашку падают слезы, с грустью и болью, из-за потерянных воспоминаний.

Это вся моя, ничем не наполненная, жизнь.

Я теряюсь в своей печали, когда мой телефон подает звуковой сигнал о сообщении. Сквозь слезы я смотрю на текст.

Аманда: Я люблю тебя, Холлин. Какое бы ты решение не приняла, я всегда буду с тобой. Позвоню завтра.

Бросив телефон на журнальный столик, я глубоко вздыхаю, пытаясь остановить слезы.

— Возьми себя в руки, Холлин. Я действительно больше не хочу быть этим человеком. Не хочу быть в таком состоянии. И не хочу снова разочаровывать единственного человека, который остался со мной, когда я оттолкнула всех остальных.

Я сажусь и убираю волосы с лица, посмотрев на брошюру, которую оставила Аманда.

Дорогая Жизнь. 

Учим жить заново.

Готова ли я снова жить? Нет, но я не хочу потерять и Аманду. Я забираю брошюру и беру ее с собой в кровать, оставляя свой телефон и сообщения Эрика. Не сегодня. Я уже достаточно разбита. Я не засну от его голоса.

Остановившись в коридоре, я схватилась за стену, опустив голову. Думая о том, что не слышу голос Эрика в моей голове, когда закрываю глаза. Могу ли я это сделать?

Смогу я уснуть в тишине? Нет. Возвращаясь к журнальному столику, я откладываю брошюру и беру телефон, быстро открыв приложение Voxer, чтобы прослушать сообщение.

— Я люблю тебя, Тростинка. Никогда не забывай об этом.

Мое горло сжимается, ноги слабеют. Я падаю на пол, хватаясь за столик, рыдаю еще сильнее.

Начать жить.

Я не уверена, что смогу.

Джейс

— Поздравляю.

Пожилая женщина в розовом медицинском халате и маской, свисающей с ее шеи, передает мне крошечный сверток, из одеяла нейтрального цвета. Такой легкий и теплый.

Дрожащими руками, я беру шесть фунтов и две унции14 «любви моей жизни» и смотрю на нее.

Воздух покидает мои легкие, прежде чем я оглядываюсь и беру единственное, что может поставить меня на колени.

Маленькая девочка.

Маленький носик, красные щечки, закрытые глазки и прекрасные пухлые губки. Она такая маленькая, такая крошечная, такая невинная.

Она ничего не знает об этом мире. О трудностях, предрассудках, недостатках и возможностях. Но она будет знать одно — мою любовь к ней. По крайней мере, я надеюсь на это.

Я не знал, что можно кого-то так быстро и безоговорочно полюбить. Но сейчас, держа свою дочь, это произошло. Любовь.

Моя дочь.

Я не знаю, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что она — часть меня. Что она всегда будет в моем сердце. Что бы ни случилось, она всегда будет занимать большую часть моей души.

Сдерживая слезы и сражаясь с комом в горле, я говорю тихо:

— Привет, малышка, — я вдыхаю. У меня не получается справляться с нахлынувшими эмоциями. — Ты такая прекрасная, такая крошечная, такая совершенная.

Я делаю глубокий вдох и немного отодвигаю одеяло, чтобы увидеть ее ручки. Я провожу пальцем по ее руке, удивляясь ее размеру по сравнению с моей. Как она сжимает мой палец своей ручкой. Я пропал. Здесь и сейчас.

Слезы текут по моему лицу, когда я смотрю на нее, запоминая этот момент.

— Ты станешь самой счастливой девочкой, — говорю я, слезы капают на ее одеяло. — Тебя будут любить, заботиться и защищать от всего плохого. Я не хочу, чтобы ты когда-либо испытывала боль или страдания. Я просто хочу лучшего для тебя, — я вытираю слезы. — Я буду любить тебя, так сильно, каждой частью себя. Я надеюсь, что ты знаешь это, малышка. Я действительно надеюсь, что ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

— Мистер Барнс, — говорит медсестра, глядя на меня, сидящего в кресле.

Комната забита цветами и воздушными шарами, которые принесли мои друзья из команды. В последние два дня было много посетителей и пожеланий. Но сейчас — пришло время уходить.

Я киваю:

— Пусть Алекс и Джун заходят.

Я качаю свою дочь, тихо разговаривая с ней, когда дверь открывается снова. С лицами, полные надежды и радости заходят Алекс и Джун, взявшись за руки.

— Привет, дамы, — говорю я задыхаясь.

По лицу Джун текут слезы, ее рука прижата к губам, а Алекс крепко держится за нее.

Сделав глубокий вдох, я спрашиваю:

— Вы готовы встретиться с вашей девочкой?

У меня сдавливает горло на последнем слове, но я пытаюсь сохранить спокойствие. Они обе кивают, и с болью, и в то же время наполненностью в сердце, я передаю свою дочь ее новым родителям.

— Да, — говорит она с улыбкой.

Она протягивает руки, и я передаю ей ребенка, вместе со своим разбитым сердцем. Алекс обнимает Джун, и смотрит через плечо на свою маленькую девочку. Это так прекрасно — видеть, как две женщины осуществили свою мечту о полной семье.

Отступив назад, я наблюдаю за их искренней радостью. Видя их восторг, я знаю, что поступил правильно. Я знаю, что я дал им самый ценный подарок. Я знаю, что я дал моей девочке лучшее. Глубоко в душе я знаю, что принял правильное решение.

Этот ребенок будет любим. У нее будем дом. У нее будут возможности. У нее будет возможность расти и учиться, и стать тем, кем она захочет. У нее будут два родителя, которые могут дать ей все. То, чего не могу дать я.