Страница 5 из 23
– Успокойся, Сергей-сан, – мягко произнесла женщина – Садако, – всё идёт, всё меняется. Но и идёт как надо. Скоро будем под дождиком гулять.
– По крышам, – буркнул мужчина. – Как коты. Почему никто не хочет понять, что при малейшем сбое…
– Фу на тебя! – не выдержал Леннарт. – Ну, что ты вечно плохого ждёшь? Чего ты вообще хочешь?
– Я… – начал было Хрулёв.
– Нет-нет, это я так, риторически, – быстро проговорил Леннарт, и тут же перевёл разговор: – А как теперь? Нормальная дорога?
– Вполне. – Я кивнул. Конечно, не магнитные автобаны, но полотно твёрдое и ровное, кар не трясёт, освещения от целого леса завёрнутых в прозрачный диэлектрик псевдослюды высоченных энергоколонн, торчавших по всей площади каньона, достаточно.
– Вот видите, – проникновенно сказал Леннарт, косясь назад, на Хрулёва, наверное. – А у стен вечно то оползни, то обвалы. Чистим, помаленьку. К серпантину, правда, это не относится, иначе добираться сюда будем лишь по воздуху.
– Приехали, – довольно невежливо на мой взгляд перебила Даша. Леннарт замолчал. Обиделся.
Дорога упёрлась в прямоугольник восемь на шесть метров, проступающим серым пятном на более тёмной псевдокаменной поверхности – стене пятиэтажного здания-цирка с торчащей из центра вверх раскрывшейся розой проводника энергоуловителя. Воздух над «розой» слабо отсвечивал зелёным – от конденсирующихся килоджоулей. Насколько я помнил, собранная из пространства энергия перекачивалась по подземным энергомостам к террамодуляторам и частично на обогрев марпоники.
Снижая скорость, кар подъехал к серому пятну; по мере приближения горизонтальные створки ворот расходились шире и шире, пока машина не нырнула в открывшийся короткий тоннель, почти сразу сменившийся большим ярко освещённым залом. Леннарт свернул налево и припарковался на свободном месте среди таких же каров. Убрал блистер и выключил двигатель.
По пролётам узкой лестницы, зигзагами вделанной в стену, мы поднялись на третий уровень и прошли по огороженному с двух сторон прозрачному мостику над огромным залом с невидимым за светильниками потолком. Он был просто забит карами, бочонками автоматических погодных модулей, самой разнообразной кибертехникой для обработки марпоники, разобранными и потому безопасными зарядами к катапультам. Сами взрыв-заряды хранились в другом месте. Ну и разные штабеля с прочим имуществом и отдельно стоящие столы с аппаратурой, закрытые прозрачными пластиковыми колпаками. Что ж, аппаратурой ИКП-2 обеспечен по полной. Это радует.
Мостик закончился большой металопластиковой дверью во внутренней стене здания-цирка. Шедший первым Леннарт сунул в щель замка плоскую ключ-карту, и створки двери разошлись горизонтально – одна ушла в потолок, вторая утонула в полу – открыв уходящий в обе стороны широкий коридор с прямоугольниками многочисленных дверей. А прямо перед нами оказалась гостеприимно раскрывшая створки кабина лифта.
– Жилые помещения расположены на верхних ярусах, – пояснила Даша. – Там и окна есть. Внизу никакой пластик не выдерживает работы террамодуляторов – входит в резонанс с модулированным сигналом и крошится. А жить без окон совсем не комильфо. Мы, всё-таки, дома. Идём, – она потянула меня за рукав.
Женщина и не сказавший и двух слов парень, Пауль, попрощались и направились куда-то по коридору, видимо, были свои дела.
Верхний ярус разительно отличался от предыдущих. Он был намного уже и по левой от нас, наружной стороне здания в стене метров через двенадцать-пятнадцать тянулись глубокие, метров по десять, ниши, заканчивавшиеся панорамными окнами. Вдоль стен и у окон были установлены мягкие диваны и небольшие столики с изящными вазочками с цветами. Искусственными, скорее всего. В самой стене, как и на нижнем ярусе, располагались двери в жилые блоки. Возле каждой мягко светился номер и слабо помигивала щель для ключ-карты. Людей в коридоре не было. Ночь как-никак.
Леннарт повозился у вделанного в стену подле лифта сенсорного окошка информ-связи, приложил свою ключ-карту и быстро набрал какой-то запрос на панели. Удовлетворённо кивнул и достал из открывшегося отделения близнеца своей ключ-карты. Протянул мне.
– Владей. Только имей в виду, это карта гостя, и в некоторые места ты не попадёшь. Кстати… – Он посмотрел на Дашу. Та с независимым видом разглядывала что-то важное в стене. – Ты мне нужна.
– Прямо сейчас? – осведомилась девушка, переводя взгляд на начальство. – До утра не потерпит?
– Прямо сейчас! – подтвердил Леннарт. – Связи с тобой под конец не было, и нужно нанести отметки зондирования атмосферы по глиссаде, иначе недельную работу всего института придётся в космос выкидывать.
Даша фыркнула.
– Да я ведь не садилась и специальные замеры не делала, автомат работал, если успел, конечно. Покопайтесь в МОУ, он в…
– Вот всё это и расскажешь, – оборвал её Леннарт, брови у него на лице недовольно вздёрнулись вверх и вниз, будто вставшие на дыбы две мохнатые гусеницы, – потом отдохнёшь. Лично тебе гарантирую три дня отдыха от своих щедрот.
– Свежо предание, – проворчала Дарья, глядя на меня.
– Да не бросим мы его, – перехватил её взгляд Леннарт, и обратился ко мне: – Сейчас пройдешь немного направо, увидишь сектор двенадцать «А», это гостиничный блок. Предъявишь карту, поселишься. А завтра милости прошу ко мне на третий уровень в первый отдел, решим, как жить дальше.
Он подтолкнул девушку к лифту, шагнул туда сам и прижал указательный палец к кнопке нижнего яруса. Я сказал ему спасибо и кивнул Даше.
– До встречи.
– До встречи, – ответила она тихо, и вошла в кабину.
Двери закрылись.
– Пойдёмте, провожу, – предложил Хрулёв.
– Да, спасибо.
Мы миновали пять-шесть ниш-углублений с тёмными прямоугольниками окон и остановились у следующих дверей лифта с закрытыми створками. Действительно, в таком огромном здании, лифтов должно быть несколько десятков. И пассажирских и грузовых.
Прямо напротив на стене над очередной дверью неярко светилась надпись «Гостиничный комплекс». Почему-то по-русски. И эмблема марсианского Хилтона – английская «М» плавно перетекающая в «H» посредине округлой завитушки.
Хрулёв провёл ключ-картой по светящейся щели у двери и сделал мне приглашающий жест.
– Прошу.
Я шагнул в открывшийся проход. Крохотная комнатка с монолитными стенами и конторка с высоким крутящимся стулом у стены напротив входа. Над конторкой засветилась панель информ-устройства. Ресепшен по-марсиански. На Земле, с её избытком населения, подобными вещами занимаются живые люди, но для Марса это непозволительная роскошь.
Я назвал себя и вложил полученную от Леннарта ключ-карту в считывающее устройство. На экране высветилась надпись, подтверждающая мою личность, и предложение внести плату в размере 30 условно-денежных единиц за проживание в комплексе.
Цена, конечно, высокая, но не запредельная. Только вот удостоверения личности – вживленного в ладонь чипа с кодом-доступом к банковскому счёту и прочим прелестям земного социума у меня не было. У членов команд космических судов они заменялись электронными картами с обычными счетами, на которые переводились заработанные средства. По возвращению на Землю чипы личности восстанавливались. Связано это было с тем, что вживляемый нейрочип связи с компьютерной сетью корабля вступал в конфликт с уже вживлённым чипом личности, поскольку одни и те же нейромедиаторы носителя использовались для разных целей.
Разумеется, мои средства – Условно-Денежные Единицы – conventional monetary unit, никуда не делись и через день-два я смогу ими пользоваться. Но что делать сейчас?
Я растерянно огляделся и встретил сочувствующий взгляд Хрулёва.
– Вы введите в графу оплаты своё имя и должность.
Я машинально послушался.
Надпись «оплатить» исчезла, сменившись надписью «оплачено».
– Всем эвакуированным с «Дайны М» начислен минимальный для проживания размер УДЕ, пока не восстановят собственные средства экипажа и пассажиров, – объяснил Хрулёв. – У вас они сейчас на ключ-карте, потом, если уедете от нас раньше, переведём, куда скажете.