Страница 68 из 88
Губы охотника дрогнули, от горячки лицо покрылось крупными каплями пота. Боль изводила его: началось зараженье: кровь отравлена и только Зверь позволял воину держаться среди живых мира Яви. Ещё один двоедушец оставлял племя Зимнего Волка...
- Что мне ответить, когда увижу Марену?
- Вначале ты увидишь совсем не её. Ты встретишь часовых в междумирье - наших предков, которые тебя испытают. Они проведут твою душу по лунному свету, наставят на путь; будут судить по поступкам, чтобы крепок был мост через реку Смородину. Лишь на нём ты встретишь Мать Нави, что держит в руках чару забвения. Она обнимет своего сына и ты забудешь о горе, которое испытал в прошлой жизни. За Калиновым Мостом ждут мудрость и возрождение. Твой взгляд и совет будут вечно направлять стопы наших потомков... У тебя есть дети, охотник?
Девятитрава спросила об этом, уже зная ответ. Все семьи в племени находились под приглядом ведуньи. Раненый крепко зажмурился, чтобы удержать слёзы.
- Этим летом родился. Совсем ещё мал - Свирью назвали. Телом тщедушен, но его взгляд готов принять Навье пламя.
- Он будет слышать тебя; Совесть направит сына на истинный путь твоим голосом...
Охотник кивнул и перевёл взгляд на свёрток.
- Я готов...
Девятитрава развязала стянутую шнурами материю и аккуратно извлекла нож необычного вида. В украшенной янтарём рукояти крепилось узкое лезвие. Уже не раз старой ведунье приходилось использовать этот предмет, но она не любила к нему прикасаться: от ножа всегда пахло смертью.
Женщина подвела острие клинка под подбородок охотника, губы тихо зашептали славление Богини смерти.
Возвеличься Мара серпом да вилами,
Возвеличься Мара Навьими силами,
Возвеличься Мара мёртвою водою,
Возвеличься Мара белою землёю,
Возвеличься Мара ночью тёмною,
Возвеличься Мара сытью волчьею,
Возвеличься Мара иновым бегом,
Возвеличься Мара нам оберегом,
Гой, черна Мати-Марена... Гой!
На последних словах ведунья надавила на рукоять, пронзив кожу под подбородком охотника. Лезвие достигло мозга - смерть была милосердной и быстрой. Мужчина затих на кровати, больше не сделав ни вздоха. Девятитрава аккуратно вытерла кровь с ножа о тряпицу и лишь тогда ощутила, что за её спиной кто-то стоит. Резко обернувшись, она увидела мужа.
- Михаил?.. Чего ты хочешь?
Скиталец мрачно наблюдал за кровавым занятием жены. Ему было прекрасно известно, что она могла не только лечить, но и отнимать жизни; причём такой способ был ещё не из худших.
- Трудно представить себе то дело, которое Навь не способна решить при помощи ножа.
- Он был достойным охотником. Прояви уважение, - поднялась Девятитрава. Однако, старый скиталец и не подумал проникнуться этой трагедией.
- Для меня "уважение" - это похороны и слёзы близких, а не гореть на костре, пока не обуглятся кости.
Речь старика неожиданно прервал кашель. Скиталец отвернулся от Девятитравы, пытаясь унять привычный, но по-прежнему болезненный приступ. Ведунья с тревогой в глазах посмотрела на мужа.
- Тебе становится хуже...
- Чернушкина зараза, - отхаркнул кровь Михаил. - Когда вместе с кашлем начали вылетать мои зубы, я понял, что дело действительно плохо. В вашем племени нет ни одной чернушки старше тридцати пяти Зим. Они либо умирают вот так - в медленных муках, либо ещё в юности теряют рассудок.
- Одержимость никак не связана с этим. Чёрные души людей жаждут захватить Навьи тела и спускаются к нам под землю. Но зараза пришла из Явьего мира: её принесли с собой люди...
- Но Навь не болеет...
- Потому что Волк хранит нас от многих болезней.
- Волк не появлялся в убежище уже двадцать Зим.
- Но он всегда рядом с нами... Ты пришёл поспорить о духах с ведуньей?
- Нет, вообще-то я хотел поговорить со Светланой. Она здесь, или во тьме подземелий осталась только Девятитрава?
Женщина с холодным равнодушием на него посмотрела. Будто прочитав ответ в этом чуждом для сердечного общения взгляде, скиталец развернулся, чтобы уйти.
- Михаил! Подожди... - ведунья племени Зимнего Волка подошла ближе и заговорила вполголоса, чтобы не потревожить покой других раненых. - Я не изменилась, а лишь поняла, где моё место. Всё, что во мне было заложено, раскрылось здесь - в Навьем племени. Я узнала мир таким, какой он действительно есть. Навь не простые дикари: у них в крови скрыта тайна, которая даёт силу, но если ты простой человек, то эта сила тебя же погубит. Мне очень жаль, что я не принадлежала к их роду до того дня, когда меня утащили под землю. Они слышат голос праведных предков, могут общаться с заключёнными внутри звериными душами. Глухие управляли металлом и могли летать в небесах, но даже им было неподвластно такое. Это убедило меня, что Навья вера - абсолютная истина. Я чувствую наших предков: их силу, божественность. Вечная Зима не наказание. Мара дала людям нечто большее, чем шанс просто выжить...
- В твоих словах слишком много бреда, Светлана, - вздохнул Михаил. - Где та женщина, которую я любил? Ты могла придумать такую историю, от которой у людей на мене душу захватывало. Но потом мы вместе смеялись над выдумкой. Ты, как и я, любила чистую истину. Сколько новостей мы собрали в дороге, сколько правды вовремя донесли до Тепла. Но что изменилось? Я вижу перед собой человека, который поверил в реальность собственной сказки.
- Это не сказки, а наше прошлое и настоящее. Только опираясь на силу крови нам снова удалось встретиться вместе. За тридцать Зим проведённых в племени я научилась слышать голос праведных предков, а такое возможно только с истинной верой.
Михаил оглянулся в душном сумраке лазарета, как будто целая жизнь проходила у него перед глазами. Она началась во времена, когда люди стремились к богатству и безмятежности, а заканчивалась среди тьмы, запаха дыма и слепой веры. Разной веры. Без пищи и тепла, в полном отчаянье и одиночестве, вера научила человека как нужно жить. Она стала дороже насущной еды и материального благополучия, за которые можно держаться, бороться и убивать...
- Среди Зим слишком много язычников, но Навь хуже прочих. Может быть потому, что древние идолы действительно им отвечают? Тогда мне жаль, что мир рухнул в такое безумие...
- Мир не рухнул, он лишь изменился, - мягко ответила Девятитрава. Она приобняла скитальца за плечи, чтобы отвести мужа на склад медицинского блока.
- Пойдем, я найду тебе обезболивающее.
- Не стоит. Если будет шанс умереть, я попытаюсь за него ухватиться. Только не вздумай приходить ко мне с этим жутким ножом. Лучше отправиться в бой вместе с племенем и самому найти себе смерть. В конце концов, не зря же подземники кормили меня все эти годы...
*************
Выскочив на поверхность, Серко увидел, как край солнца поднимается над горизонтом. Оказалось, что в дурмане чёрного приворота он провёл целую ночь. Холодный утренний воздух помог освежить душу и разум. Серко оделся, приготовил оружие и постарался привести мысли в порядок. Совершённого уже не исправишь: Влада предала брата, переступила ту заветную грань, о которой было даже страшно подумать.
Юноша знал, как поступит дальше сестра: она вернётся в убежище и приведёт Навье племя к найденным норам. О преступлении никто не узнает, если только Мать-Волчица сама не догадается. Но в этот страшный момент его рядом не будет. Наследник рода больше не желал следовать по пути предков и решил взяться за собственную судьбу. Теперь Навий охотник думал только о девушке, которую действительно полюбил. Вера нуждалась в защите Серко, хотя и отвернулась от него из-за собственных чувств.
Лёгкий утренний сумрак ещё давал время проникнуть к людскому жилью незамеченным. Серко поспешил к стенам Монастыря, внимательно осмотрел каменные укрепления и сразу смекнул, что так просто через них не перебраться. Монастырь был огромен и защищён словно крепость, но к стенам с востока прилегала и простая деревянная слобода - обычные избы оседлых: крепко сбитые, способные выстоять даже в самых лютых морозах. От внешнего мира восточную часть Монастыря защищал ров и частокол. Серко принюхался к воздуху, растёр горсть земли между ладоней. Он понял, что ров вырыт в этом месте недавно, а значит крестианцы ждали скорого нападенья. Видимо, дружба с Тавритами у Настоятеля совсем не заладилась.