Страница 38 из 88
Эта мысль поразила его в самое сердце и парень застыл посреди тёмного коридора. Он понял, что сомнения становятся пугающей очевидностью - Навьи законы не так хороши. От одной мысли об этом кровь в жилах охотника заледенела.
- Я... Я не...
Внутри что-то встрепенулось и угрожающе зарычало. Рука судорожно нашла оберег на груди; гильза покрытая материнским узором успокоила сердце, но из глаз Серко так и хлынули слёзы. Нет, он не мог сказать больше ни слова из задуманного отречения, хотя почти решился на это. Не здесь и не сейчас. Сейчас нужно было найти крестианцев...
Серко видел во тьме гораздо лучше людей. То, что для оседлого человека навеки останется мраком, для Навьего сына было только отблесками серых оттенков. Однако, в бункере следовало полагаться совсем не на зрение, а на слух и чутье. Серко знал, что в подземелье обитает создание, которое превзойдёт по силе любого обычного зверя. В глубине этажей шумело размеренное дыхание Лесного Духа, а стук огромного сердца отражался в голове у охотника.
- Не по нам эта битва... Не стоило сюда заявляться, - напомнил себе сын Волчицы. Он совсем не стремился бросать вызов медведице, ведь за такое худое Тепло не стоило драться. Теперь Серко просто хотел уйти незамеченным, но только после того как найдёт крестианцев.
О таком жутком месте можно легко сложить сказ возле ночного костра и страшную историю с напряженьем в глазах будут слушать даже самые матёрые воины. Мхи и плесень покрыли широкие коридоры убежища; внутрь бункера давно нашли путь подземные воды; призрачные потоки влаги струилась по почерневшим от времени стенам. По тёмным закоулкам угнездились грибы, что не признавали ни твёрдости камня, ни власти железа. Металлические конструкции, которые укрепляли своды убежища и дверные проёмы проржавели до сердцевины. Даже внутренние переборки превратились в труху и рассыпались под натиском времени. Вентиляция более не работала, только зияла в коридорах чёрными дырами шахт. Этот бункер давно перестал хранить жизнь человека и уже много Зим стоял в запустении. Теперь подземелье стало тёмной берлогой, которая годилась только для медвежьей семьи.
Серко замер посреди сырой тишины, прислушиваясь к звуку падающих капель и случайному скрипу потревоженного ветром металла. Из пустоты подземелья донеслись испуганные отзвуки человеческих голосов...
- Куда же мы Мишенька?! - не видя дороги, воскликнула Вера. Она крепко сжимала ладошку маленького Егорки и старалась не отставать.
Старший Брат не ответил, он тащил родных не разбирая дороги в полнейшем мраке; лишь бы подальше от Пестуна, лишь бы подальше от Навьих охотников! Парень хотел любой ценой увести семью от опасности. Выстрелы и рёв ужасного зверя с поверхности давно смолкли. Теперь Михаил ожидал услышать отрывистый лай вышедшего на след пса и злобные окрики чужаков.
- Мы спрячемся в темноте и нас никогда не найдут! - как одержимый бормотал Михаил. Он метался по разрушенным комнатам, не выпуская ладони младшей сестры и маленького брата. Все вместе они миновали уже множество лестниц и коридоров. Ноги запинались о камни и поломанные куски мебели, с глухим стуком расшвыривали что-то лёгкое. Опустив взгляд, Вера не удержала испуганного вздоха - под ботинками громоздились целые кучи костей.
- Ты завёл нас на погибель! - девушка говорила твёрдо, но тихо, чтобы ещё больше не испугать маленького Егорку. - Они сумеют нас защитить, охотник сможет...
- Я сам смогу! - вдруг закричал Михаил и резко обернулся к сестре. - Я твой брат, просто доверься! Неужто тебе Навий выродок стал дороже родных?
- Довериться? Мишенька, да о чём же ты просишь?! Я и так тебе до края доверилась, когда в путь отправились, всегда защитника в тебе видела!
- Без меня бы и сгинули! Я вас хранил всю дорогу и Яну разыскивал не щадя жизни! Сколько раз рисковали? Сколько раз по краю ходили и только моим стараньями живы остались? Если бы не Навь проклятая, и сестру бы нашли, а там глядишь и Тепло!
Вера вдруг остановилась и вырвала ладонь из руки Михаила. Брат с удивлением к ней обернулся.
- Если бы не Навь?! - в девичьем голосе дрогнули слезы. - То, что мы из общины ушли - это правильно - жизнь свою мы спасали! Но то, что ты делал в пути, Богу никак не угодно!
- О чем это ты? За что напраслину на меня воздаёшь? - Михаил попытался вернуть её руку, но сестра отстранилась. Сделав шаг назад, она заслонила собой даже Егорку.
- Всегда молчала тебе, терпела, молилась, чтобы одумался и на путь истинный встал! А что ты сделал? Людей ограбил! Угрожая ружьём отнял еду, словно разбойник! Жалкие куски сушёного мяса!
- Я же велел спрятаться и не смотреть! - закричал Михаил.
Давно это было. Почти неделю назад, когда в пути все запасы закончились, они наткнулись на одинокое Тепло среди зарослей. Надеясь на добрую душу людей, Михаил попросился к огню, но в ответ получил неожиданно грубый отказ. Он всегда выходил к чужакам в одиночку, потому как опасался, что Веру кто-то обидит. Парень догадывался, что молодой девушке хорошего на дороге ждать точно не стоит. Но в том затерянном среди лесов доме, ярость одолела призванное возлюбить сердце. Он приметил, что при всём своём не радушии старики не могли защититься, а при Михаиле было ружье и патроны...
Уже два дня к тому времени Вера с маленьким братом не ели ни крошки. Юношу захлестнула злость от обиды; подняв оружие, он потребовал отдать всё съестное, что только оставалось в Тепле. Вере он ничего не рассказывал и искренне думал, что она не узнает. Но сестра видела этот грабёж и теперь вернула прошлые прегрешения тяжёлым упрёком.
- И что? - вдруг с холодом произнёс Михаил. - Если бы мы на дороге от голода сгинули, лучше бы было? Малый грех во спасение...
- Во спасение?! Душе твоей спасения не будет! Ты Навь во всех бедах винишь, а сам уже давно на тёмный путь взгромоздился! Хочешь их обмануть, убежать и оставить в беде? Стреляло бы твоё ружье, трижды проклятое, так и убил бы всех не задумываясь!
- Да что ты понимаешь?! Жалеешь язычников, которые нас по рукам и ногам повязали, а тебя лишить чести хотели?! Права была Яна, что ты жертва безропотная! Всё что ни скажут - исполнишь, лишь только надеясь на Бога! А мир за стенами церквей жалости-то не знает! В пути я вас защищал, сколько раз беду отводил, пропитанье искал и почти до самого места доставил! Почти ведь дошли!
- С тобой никогда б не дошли! Ты в грехах погряз, вот Бог и не дал добраться!
Отгоняя прочь от себя обвинения Веры, Михаил тряхнул головой. Он схватил сестру за руку и насильно втолкнул её вместе с Егоркой во тьму ближайшей комнаты.
- Когда Яну найдём и в новом Тепле обоснуемся, можешь снова поклоны бить и молиться, но в дороге я над тобой главный! Слёзы свои придержи, молчи и слушайся; не дыши, слова сказать не смей без моего дозволения! - Вера смотрела на брата испуганными глазами. Рот девушки судорожно приоткрылся, чтобы опять закричать, но парень грубо зажал его грязной ладонью. - Не зови охотника, даже не смей! Я - единственный ваш защитник! Вы моя семья, со мной никто не погибнет. Огражу вас от проклятого двоедушца и если он сюда явится, тотчас пожалеет!
Вера испуганно округлила глаза и Михаил разжал хватку. Тронув светлые волосы, он попытался успокоить перепуганного насмерть Егорку, но мальчик смотрел куда-то за спину брата. В той же комнате, где они прятались, лежало бездыханное тело. Растерзанный человек бесформенной грудой застыл среди объедков и мусора. Окоченевшие пальцы покойника стиснули покрытый запёкшейся кровью клинок. Нож не помог человеку, так и остался бесполезным грузом в обглоданной медведем руке.
- Вот по кому вопленица из Звонкого Бора слёзы лила. Далеко его Зверь протащил по берлоге, - потянулся к ножу Михаил. С трудом отцепив чужую ладонь от рукояти, он примерился к весу оружия и сердце застучало быстрее. - Убийство грех великий, но нет такого греха, который нельзя замолить...