Страница 149 из 171
— Наши боевые корабли уходят из Пучины, где несли стражу на протяжении последнего миллиона лет. Теперь остается только одно: сдерживание.
— А что это?
Одно из двух больших щупалец Кватукса указало на светящиеся изображения, заполняющие зал.
— Смотри. Процесс только начинается.
С тех самых пор, как боевая армада не смогла не только разрушить Бездну, но даже просто вернуться из похода, райели начали готовиться к неизбежной, по их мнению, катастрофической фазе расширения. Стратегия опиралась на самые большие машины, когда–либо созданные этой расой. Люди, увидевшие их впервые в системе Пары Дайсона, где те генерировали защитный барьер, а затем в окрестностях станции Центурион, назвали их сферическими Защитными Комплексами. Но они не знали еще всех функций этих устройств.
Райели разместили свои производства в десятке звездных систем и затем распределили сферы размером с газовый гигант по всей Стене. Более чем за сотню тысяч лет было изготовлено около десяти миллионов устройств, из которых только семь райели направили на решение других проблем. Два комплекса они передали аномийцам, еще три — другой расе, столкнувшейся с подобной проблемой, и еще двумя ограничили звезды, готовые стать новыми, чтобы защитить от смертоносного излучения цивилизации, которые еще не достигли уровня технологий, необходимого для межпланетных полетов.
Благодаря высокому положению Кватукса, Паула получила возможность наблюдать за их активацией. Во время последней, короткой фазы расширения, когда Араминта отвергла предложение Небесного Властителя, все сферы ЗК, готовясь к решительным действиям, перешли на близкую орбиту звезд, вокруг которых вращались до тех пор. Теперь они начали наращивать поля силы тяжести, увеличивая в звездах гравитационный коэффициент, что вело к ускорению ядерного процесса.
По всей Стене разгорались звезды, меняя спектр на бело–голубой, соответствующий высшей степени накала.
— Их повышенный потенциал будет поглощен нашими защитными системами для производства темной энергии, приблизительно так же, как в генераторах силовых полей Ускорителей, — пояснил Кватукс. — Комплексы выстроятся в кольцо, а затем растянутся до полной сферы, охватывающей целиком всю Пучину.
— Сдерживание, — восхищенно прошептала Паула.
Райели создали настоящее чудо. До сих пор она считала, что построить такую колоссальную систему способны только существа постфизического уровня. Она ощутила почти жалость по отношению к райелям. На достижение цели были направлены все силы целой расы, и это означало, что больше у них ничего не осталось. Стремление одолеть Бездну сделало их такими же пленниками, как если бы они оказались внутри.
Спустя несколько часов мерцающая лента звезд, окружавшая зал, покрылась филигранным узором темных линий, наиболее плотным по краям, а потом сомкнулась в широкое кольцо.
— Они удержат Бездну? — спросила Паула, следя за медленным движением линий.
— Мы этого не знаем. Мы никогда не пользовались ими. Остается надеяться, что они продержатся до тех пор, пока Бездна, перезагружаясь по желанию каждого, кто окажется внутри, не использует всю материю Пучины. После истощения запаса топлива она разрушится. Если Бездна прорвется сквозь заслон, результирующий всплеск может истребить все космические корабли, стремящиеся покинуть галактику.
— Следовательно, если все получится, умрут те, кто остается внутри Бездны?
— И галактика сохранит жизнь.
ДЖАСТИНА
Год сорок пятый, день тридцать первый
Золотистый солнечный луч, проникший в окно большой спальни, разбудил Джастину на рассвете. Недовольная вторжением, она застонала и повернулась в своем спальном мешке на другой бок. Эластичный матрас слегка прогнулся под ее телом. Кровать Эдеард довел до совершенства, подумала она, еще не до конца проснувшись. Широкий луч света переместился по полу и снова неумолимо подкрался к ее лицу. Она лениво следила за его приближением, сознавая, что пора вставать. Но у нее никогда не было склонности к ранним подъемам. Тридцать первых лет, прожитые в светском обществе Восточного Побережья, создали привычку, от которой ее плотское тело не смогло избавиться за все последующее тысячелетие.
Наконец она расстегнула спальник, потянулась, зевнула и только тогда скатилась с постели. Кровать была огромной и, казалось, составляла единое целое с полом. Она как нельзя лучше соответствовала большой спальне мастера и госпожи Сампалока.
Джастина прошлепала босыми ногами к панорамному окну и выглянула на центральную площадь района. Город был на удивление чист, это она давно уже заметила во время своих познавательных прогулок. Пыль и листья, конечно, скапливались вдоль стен и в различных щелях и узких переходах, но не так сильно, чтобы в них проросли сорняки. Джастина предположила, что город сам поглощает перегной. Во времена Эдеарда мусор, производимый живущими здесь людьми, убирали целые команды ген–мартышек.
Любуясь струями небольших фонтанов, она заметила несколько зверьков, начинавших дневные поиски еды или охоту. Насчет собак она оказалась права: в городе обитали несколько опасных одичавших стай. Местные животные тоже постепенно устраивали логова в пустующих зданиях, и город, похоже, не возражал против подобных обитателей.
Джастина натянула джинсовые шорты и чистую оранжевую футболку, а потом прошла в гостиную, которую использовала в качестве основного склада. Здесь было сложено почти все ее оборудование, включая легкий складной стул, изготовленный репликатором после приземления в один из редких периодов работоспособности. Единственный стул в Маккатране, с удивлением убедилась она. Из кухонной утвари она выбрала самонагревающийся кофейник на четверть литра и установила его на простую алюминиевую раму, обтянутую брезентом. Через полминуты после нажатия кнопки от кофе пошел пар, и она с удовольствием отхлебнула глоток, не переставая очищать от фольги миндальный круассан с маслом. У нее имелся и джем, но доставать его было лень. Установившийся распорядок дня включал в себя легкий завтрак, обед из прихваченных пакетов и ужин, когда она разжигала уголь в барбекю и готовила что–то изысканное, коротая вечер. Несмотря на вездесущий оранжевый свет, она не выбиралась в город в темное время суток.
Через полчаса Джастина начала готовиться к выходу. В небольшой рюкзак поместился запас еды, непромокаемая накидка, простейшие инструменты и мощный фонарь. На пояс она пристегнула нож, полуавтоматический пистолет и запасную обойму. Прежде чем пристегивать электрошокер, она проверила его и с удовлетворением убедилась, что между электродами с треском проскакивают искры разряда. Из всех электрических устройств только шокер и фонарь работали без сбоев.
Джастина спустилась на четыре пролета по широким ступеням и вышла в главный вестибюль, готовая встретить новый день. Деревянные двери в арочном пролете давно исчезли, сгнив несколько столетий назад, но наружные декоративные решетки, их прикрывающие, сохранились. Вероятно, эти переплетающиеся плети гурк–лозы были изготовлены из необычайно чистого металла, решила Джастина. Почти все листья остались неповрежденными и не тронутыми ржавчиной. Решетка казалась достаточно крепкой, чтобы удержать любого ночного зверя, что и послужило одной из основных причин, почему она выбрала для жилья особняк главы Сампалока.
Сохранность решетки заинтересовала Джастину, поскольку все остальные приспособления, прикрепленные к стенам в городе, уже через несколько лет выталкивала его материя. Но после внимательного осмотра она поняла, что массивные крюки, удерживающие створки, были сформированы как раз из ткани города. Ей потребовалась вся ее телекинетическая сила и значительное количество масла, израсходованного не по назначению, но в конце концов ворота удалось распахнуть.
Сейчас они легко открывались одним толчком третьей руки. На площади Джастину окутала влажная жара, и кожу немедленно покрыла испарина. Лето было в самом разгаре, и солнце щедро изливало тепло на городские башни, шпили и купола. Джастина надела темные очки и окинула окрестности про–взглядом. Никакой опасности поблизости не было. Пара крыс и несколько земных кошек поспешили убраться с ее пути. Над головой кружили морские птицы, и их резкие крики далеко разносились по пустынным аллеям и площадям. Она аккуратно закрыла за собой ворота и по одной из широких улиц направилась в сторону Средней заводи.