Страница 5 из 8
- О нет, моя милая, - несогласно покачал головою Адам. - Ты туда не пойдёшь своими стройными ножками - я понесу тебя туда на руках!
И он снова сгрёб её в охапку и вознёс над землёю.
- Из твоих очаровательных лапок я готов скушать даже самый сильный яд. А ещё лучше я скушаю не яблоко, а тебя! Ам!
И он шутя куснул её за оттопыренную кверху грудь. Ева заливисто засмеялась. Она тоже всегда радовалась даже глуповатым шуткам Адама, и ей и в голову не приходило с ним когда-либо спорить или упаси боже его критиковать.
Адам тут же отправился в путь. С Евой на руках он бежал едва ли медленнее, чем без неё, ибо его мышцы атлета буквально не ведали усталости. А когда они прибыли через минуток пять куда им было надо, то Ева повелела своему избраннику поставить себя на землю, после чего шустро подбежала к яблочному древу и достала из развилки его ветвей половинку недоеденного ею чудо-плода. Она пожелала собственною рукою покормить яблочком Адама, и тот даже зажмурился от удовольствия, когда она клала ему в рот небольшие ароматные кусочки.
Съев угощение, Адам облизнулся, слегка пожевал губами и произнёс удивлённым тоном:
- Какой страннный плод... Он поразительно вкусен, это да, но... что-то в нём мне определённо не пришлось по нраву. Только вот что? Так вот сразу я не готов об этом сказать...
- Ты слишком привередлив, Адам, - не придав особого значения его словам, заметила Ева и улыбнулась. - Впрочем, не стану с тобой спорить. Лично мне это яблоко понравилось просто ужасно. Оно воистину необыкновенное!
Между тем почти уже стемнело, и они решили устроиться на ночлег прямо тут, под этим самым яблочным деревом.
А ночью произошло нечто из ряда вон выходящее! Оно было донельзя странным, непонятным и необъяснимым. Адам и Ева довольно долго лежали рядышком, будучи не в силах окунуться в перину волшебного ночного сна. Юноша почувствовал внезапно, что в нём пришли в движение некие таинственные, скрытые до поры до времени сильнейшие программы. Он почувствовал идущий от его подруги чарующий, еле уловимый аромат, который до этого она никогда из себя не источала. Этот чудесный пьянящий запах его сильнейшим образом взволновал, сердце в груди парня забилось как-то по-особому сильно и трепетно, и он вдруг повернулся к Еве и обнял её не как обычно нежно, а властно, грубовато и страстно. И, странное дело, но и Ева тоже оказалась внезапно охвачена этой новой загадочной страстью. Она тоже обхватила могучий торс своего ласкового обычно друга с неведомой прежде силой и решимостью. Их слившийся жадный поцелуй оказался долгим и тоже не таким как ранее. Они буквально высасывали все соки друг из друга и изо всех сил тёрлись мягкими языками. Адам вдруг почувствовал как-бы толчок изнутри своего организма, его влечение к Еве сделалось в этот миг совершенно непреодолимым, после чего он разложил девушку на мягкой траве, словно ящерица взобрался на неё и без малейшего колебания с ней соединился. Ева громко вскрикнула, потом на мгновение замерла, затем опять часто и шумно задышала и вновь притянула к себе руками своего возлюбленного.
Дело быстро закончилось мощной обоюдной разрядкой, после чего с глаз Адама словно сняли невидимую доселе пелену, и на короткое время его обожаемая подруга показалась ему вдруг несколько чужой и не слишком желанной. Он явственно, по сравнению с собою минутой ранее, поостыл и отстранился от ставшей женщиной Евы, в то время как она ещё не отошла от гипноза страсти, мурлыкая себе что-то под нос и к нему по-прежнему ластясь.
- Что это, Ева? Что это с нами только что было? - непривычно осипшим глухим голосом спросил Адам. - Мне кажется, что нас словно кто-то околдовал.
- Я не знаю, Адам, - ответила ему Ева, пожав плечами. - Может быть мы с тобою просто-напрсто созрели и стали взрослыми?
- Нет-нет, тут что-то другое, - улёгшись на траву навзничь, задумчиво продолжал Адам. - Мне кажется, что нечто пошло не так, не по нашему с Элом плану. Но почему? Не понимаю... В совершенной плотской любви нет ощущения избавления от чего-то отрицательного и мучительного, накопленного телом - там сознание охвачено одной лишь радостью волшебной любви. Странно... Очень странно всё это...
Ева ему не ответила. Она тоже была ошарашена произошедшим и не знала что сказать.
Далее они не смогли заснуть почти до самого утра. В свете полной колдовской луны можно было наблюдать как парень и девушка ещё несколько раз пылко соединялись между собою в магнетическом пламени бурной страсти, пока наконец оба не выбились из сил и не заснули в объятиях друг друга под сенью рокового древа "добра и зла". И они не услышали даже отдалённый раскат грома, прокатившийся по окрестностям и возвещавший таким образом конец эпохи рая и начало эпохи чего-то нового и дотоле небывалого.
Солнце вкатилось уже почти в зенитную свою высь, когда двое измотанных ночными страстями любовников наконец-то проснулись. Адам, очнувшийся несколько ранее своей подруги, лёг на спину и подложив руки под голову размышлял о событии, с ними произошедем. Он впервые ошутил внутри своей души какое-то незнакомое и не слишком приятное чувство. Оно копошилось у него в глубине сознания подобно мелкой козявке, копошащейся в корнях дерева-великана, и не давало ему обрести привычный душевный покой. Ева же, стряхнув с себя липкую паутину сна, потянулась как кошка своим прекрасным гибким телом, сказала Адаму "Здравствуй" и неожиданно вскрикнула, указав пальцем куда-то над собою:
- Смотри, Адам - там на ветке жёлтый листок! Вон там, погляди скорее вверх!
Юноша с тревогой посмотрел в указанном ему направлении и действительно заприметил небольшой листик, который был совершенно жёлтым на фоне сочнейшей зелени и оттого казался изгоем из своей полной жизни и буйства среды. Он криво усмехнулся, стараясь казаться таким же мужественным и смелым, каковым он был всегда.
- Наверное таким же высохшим листом является и Бульцебул по сравнению со своими бывшими собратьями, - с иронией в голосе сказал он. - Жалкий дегенерат! Он мнит себя особенным, не желая знать правды. А правда состоит в том, что ему рано или поздно предстоит оторваться от ветки и пасть на землю, во прах и тлен беспощадного гниения...
Он вдруг рывком сел, выпучив глаза, и немного погодя ударил себя по лбу.
- Что я тут несу, безмозглый болван! - воскликнул он, явно взволновавшись от пришедшей ему в голову мысли. - К чертям этого вредного Бульцебула, там ему самое место! Но ведь... это же в нашем с тобой лесу появился засохший лист. Ты слышишь, Ева - в нашем! Но это невозможно! Я в это не в силах поверить...
И он мгновенно вскочил на ноги и стремительно, словно молодой резвый барс, взобрался на вершину дерева. Там он осторожно сорвал жёлтый лист, какое-то время внимательно его поразглядывал, а затем пружинисто спрыгнул вниз. Ева к тому времени тоже уже стояла на ногах. В её растерянной позе не было и следа обычного спокойствия и грациозности, а огромные ясные её очи оказались полны тревоги.
Они вместе пощупали засохший листок, и тот вскоре рассыпался у них в пальцах, превратившись в сухую пыль. Лишь твёрдые прожилки остались целыми, хотя и они были сухими и мёртвыми как пустынный прах.
- А ведь Бульцебул и впрямь побывал возле этого листка, - удивлённо произнесла Ева. - Именно там висело то сладкое яблоко, которое мы вчера с тобой съели. Я попросила Бульцебула достать его мне, и ты представляешь - он вдруг превратился в чёрную змею, добрался в таком виде до самого яблока, и мне даже показалось что он укусил его...
- Что-что? Укусил? - с самым серьёзным видом перебил её Адам. - Ты не ошиблась? И что произошло после? Он стряхнул яблоко на землю?
- О, нет. Он его не стряхнул и не сбросил. Он сам тут же упал с верхотуры вниз и вроде бы сильно ушибся. Да-да! Он снова сделался человеком, долго ныл и жаловался на свою неудачливость, а потом убрался отсюда восвояси. Ну а яблоко сбила вниз уже я сама.
Адам некоторое время опять поразмышлял, прохаживаясь туда и сюда, а затем не спеша подошёл к подруге, взялся крепкими ручищами за плечи девушки и произнёс твёрдым, хотя и чуток охрипшим голосом, глядя Еве прямо в её смущённые бирюзовые глаза: