Страница 13 из 17
В дополнение к этому Лонгчамп отдельно назвал своего прежнего друга, Гуго Нонанта, епископа Ковентри, которого следовало осудить публично. Именно Гуго написал циркуляр, описывавший дурные деяния и падение Лонгчампа, со злобной радостью подробно описав, как бывший юстициарий сидел на берегу в Дувре, одетый в женское платье. У него в руках была палка и отрез коричневой ткани, якобы для продажи. Его обнял промокший и замерзший рыбак, только что с моря, который желал согреться в объятиях незнакомой женщины, и так был раскрыт его пол. Этого епископа, согласно указаниям Лонгчампа, следовало избегать всем, чтобы в будущем «одна больная овца не смогла заразить всю отару».
Ни святой Хью Авалонский, ни другие епископы не обратили внимания на эти письма папы и его легата. Вместо того чтобы отлучить от церкви врагов Лонгчампа, епископы встретились с юстициариями и лишили его епархии. Доходы от ставшей вакантной епархии Или отошли короне, взамен сокровищ, которые Лонгчамп из нее изъял.
Пять юстициариев, епископы и бароны написали Ричарду совместное письмо, в котором изложили все прегрешения Лонгчампа и сообщили о его смещении. Лонгчамп, со своей стороны, предупредил Ричарда, что Иоанн захватил королевство и теперь намеревается захватить корону.
Позиции Иоанна были сильными. Владение графствами Корнуолл, Девон, Сомерсет, Глостер и Дорсет давало ему контроль над всей Западной Англией. В своих владениях он обладал абсолютной властью и правил как король. Доходы с этих графств шли прямиком в его казну, и он ни перед кем не отчитывался за них.
Правда, он был недоволен, как распорядились замками, из-за которых он спорил с Лонгчампом предыдущим летом. В то же время он не рисковал открыто выступить против нового юстициария, захватив замки Ноттингем и Тикхилл, которые Уолтер Кутанс отдал под попечительство Роджера, констебля Честера. Роджер дал Иоанну возможность показать свое недовольство, повесив двух человек, которым Иоанн в свое время поручил эти замки, на том основании, что они якобы согласились накануне летом сдать замки Иоанну. Брат короля немедленно разграбил все земли, принадлежавшие констеблю Честера, которые находились в его юрисдикции, и его положение было настолько сильным, что центральное правительство не стало задавать вопросы.
Джеффри наконец официально стал архиепископом Йор ка и первым делом попытался уменьшить влияние Гуго Падси (Пюизе), епископа Дарема, который возглавил первоначальные протесты против его избрания. Противник оказался стойким и коварным. Гуго был внуком Аделы, дочери Вильгельма Завоевателя, а значит, троюродным братом Генриха II. Он стал епископом Дарема в 1153 году, и, являясь епископом и пфальцграфом Дарема, он имел графство под своей гражданской и церковной юрисдикцией. Он являлся давним союзником знатных семей севера и за свое долгое пребывание на высших постах графства успел скопить большое состояние. Он строил церкви, Галилейская часовня Даремского собора является хорошим примером его рвения в этом отношении. В 1190-х годах он уже имел сорокалетний опыт ведения дел в своей епархии.
Джеффри приказал Гуго явиться в Йорк и заявить о каноническом послушании ему. Гуго отказался на том основании, что он уже заявлял о послушании предыдущему архиепископу Роджеру Понт-л’Эвекскому, и нет никаких законов, обязывающих его делать это вторично. Тогда Джеффри отлучил его от церкви, но тот проигнорировал наказание и продолжал служить мессы. Узнав об этом, Джеффри приказал уничтожить алтари, на которых Гуго служил мессы, и разбить сосуды, которые при этом использовались.
Иоанн навлек на себя гнев сводного брата, проведя Рождество с Гуго в Ховеденском замке Йоркшира. Визит к одному из самых влиятельных людей Северной Англии показывает желание Иоанна завоевать симпатии и поддержку ведущих людей королевства, но брат не достиг своей цели и лишь навлек на себя неприятности. Поскольку он принимал пищу вместе с отлученным от церкви епископом, Джеффри отлучил от церкви и его. Гуго обнаружил, что Джеффри имеет некоторую власть в его провинции, поскольку многие стали избегать его. Люди отказывались разговаривать с ним, есть и пить в его компании. Тогда Гуго обратился к папе, и тот решил, что наказание было необдуманным и не имело разумных причин, и потому отменил его.
Тем временем Филипп вернулся со Святой земли. Его сердце буквально разрывалось от ненависти, зависти и злобы. Ричард остался на Святой земле во главе христианской армии. И Филипп стал обдумывать план, как причинить английскому королю наибольший вред в его отсутствие. В январе 1192 года он отправил гонцов к Иоанну, приглашая его приехать для разговора. Он предложил Иоанну руку своей сестры Алисы, которую Ричард окончательно и бесповоротно отверг, женившись на Беренгарии Наваррской, и обещал всяческую помощь в овладении Англией и Нормандией. Иоанн был достаточно глуп, чтобы поверить, и обещал приехать и все обсудить.
Элеонора узнала о заговоре и, зная коварство и двуличность своего младшего сына, поспешила из Нормандии в Англию. Там она обнаружила Иоанна, уже собравшегося отбыть во Францию. Королева-мать, архиепископ Руанский и другие юстициарии запретили Иоанну переправляться на континент, пригрозив отобрать все его замки и земли. Потерпев поражение, Иоанн отказался от своих планов.
Тем временем новый юстициарий и его советники управляли страной уверенно, и народ, уставший от угнетения Лонгчампа и его клики, был доволен. Только Иоанну было невыгодно, чтобы в стране царил мир. Его интересы проще было продвигать среди беспорядков, когда можно было натравить одну сторону на другую. Не видя возможности получить поддержку от преданных слуг Ричарда, которые теперь пришли к власти, и потерпев неудачу в заговоре с Филиппом, Иоанн принял предложенные Лонгчампом пять тысяч фунтов за то, что он поспособствует восстановлению в должности прежнего главного юстициария. Лонгчамп также заплатил внушительную сумму королеве Элеоноре и обещал еще больше.
Иоанн предложил ему приехать в Англию. Во время Великого поста 1192 года Лонгчамп сошел на берег в Дувре и остался в Дуврском замке вместе со своей сестрой и ее мужем. Следовать дальше он боялся. А Иоанн тем временем делал все возможное, чтобы заставить ведущих баронов королевства восстановить Лонгчампа в должности. Но все они ответили твердым отказом. Когда Уолтер Кутанс рассказал Элеоноре о бесчинствах Лонгчампа, она перестала отстаивать его правоту перед юстициариями. Они подкупили Иоанна двумя сотнями марок из королевской казны, и он тоже перестал оправдывать изгнанного епископа. Пребывая во власти общего негодования, юстициарии сообщили Лонгчампу, что, если он немедленно не покинет пределы страны, его заточат в тюрьму. Бывший главный юстициарий вернулся на континент в Чистый четверг 3 апреля 1192 года.
Этот эпизод показал Иоанну, что его влияние за пределами принадлежащих ему территорий ничтожно и знать, как и прежде, ему не доверяет. Судя по всему, он провел остаток 1192 года в своих владениях, занимаясь вопросами управления. Мирный промежуток был прерван в начале 1193 года, когда в Англии стало известно, что король Ричард на пути домой из Святой земли был схвачен его извечным врагом, австрийским герцогом Леопольдом.
Глава 5. Выкуп Ричарда. 1193–1199
Третий крестовый поход не был успешным. Христианские лидеры провели больше времени в ссорах между собой, чем в сражении с сарацинами. В сравнении с этой разобщенной толпой неверные представляли собой армию, единую в своей фанатичной вере, умело руководимую своим великим лидером Саладином, привычную к климатическим условиям и владеющую методами борьбы, наиболее подходящими для местных условий.
Но Ричард успел покрыть себя неувядающей славой. Его отчаянные подвиги, немного безрассудный героизм, открытая щедрость, тактическое мастерство и многочисленные рыцарские достоинства сделали его идеалом христианского рыцаря. Тем не менее, когда между Ричардом и Саладином было подписано трехлетнее перемирие, христиане оказались не намного ближе к обретению Гроба Господня, чем в начале Крестового похода. Они были измучены болезнями, климатом и непрекращающейся войной, и их число существенно уменьшилось из-за смертей и дезертирства. Ричард истратил большую часть собранных средств, постоянно болел и все время получал тревожные сообщения из Англии о планах Иоанна на трон, а Филиппа – на его континентальные владения.