Страница 7 из 7
Сейчас у неё давно уже глаза как глаза. Как у всех людей. Это, наверно, потому, что волосы выросли опять. Да ещё какие – можно подумать, что она нарочно подстриглась и завилась в какой-нибудь «Боните». И получились упругие, плотные кудри. Мой брат Коська любит по ним ладонью хлопать, и мама всегда смеётся.
Так вот. Мы повернули назад и снова подошли к девушке, совавшей всем бумажки.
– Возьмите это обратно, – быстро сказала мама. – У меня волосы не выпадают, чего я и вам желаю всем в вашей «Боните»!
Девушка, огорошенная, поглядела на маму, на меня, на Коську.
Мама добавила поспешно:
– Ни у кого из нас не выпадают волосы!
– Это хорошо, – испуганно отозвалась девушка. И стала глядеть вниз, на розовую бумажку, которая, кружась, опускалась ей под ноги.
Мама уже миролюбивей сказала ей:
– Не раздавайте людям такого!
И сразу же двинулась вместе с Коськой по улице так быстро, что мне пришлось за ними бежать.
Мы вообще-то опаздывали к Игорю на спектакль.
И нам стоило бы сразу подумать о том, как Игорёк станет высматривать нас среди зрителей в эти прорези на своей тряпичной морде.
И ведь так и было! Когда мы наконец-то ввалились в школьный актовый зал, там почти все места были заняты. Второй класс уже станцевал свой вступительный танец, и теперь волк на сцене пытался потереть нос под маской, а руки в огромных рукавицах не слушались. Он, запинаясь, тянул плачущим голосом:
Но тут увидал нас в дверях и всплеснул передними лапами так, что рукавицы едва не слетели. И голосок у него сразу стал звонким, счастливым:
Эту сказку они всем классом сочиняли, вместе с учительницей. Мне кажется, что получились не настоящие стихи. И я не могу понять, почему так думаю – потому что со стихами и впрямь что-то не так или потому, что я знаю, что сочиняли их малыши. Не очень-то я разбираюсь в стихах. Может, и хорошие стихи, если все тихо сидят и слушают их. Всем интересно, что дальше будет.
А дальше там, в конце, злой волк собакой окажется. Добрым таким пожилым псом. Хозяева его выставили из дома, вот он и убежал в лес и стал там служить волком – что ему ещё оставалось? А у са́мого леса жила маленькая девочка, и её решили украсть разбойники. Но волк – тот, который собака, – как-то там разрушил их планы. Я задумалась и не поняла, как именно. Только запомнила, как разбойники удирают и одному волк понарошку прокусывает штаны. И потом родители девочки забирают его домой, и они все вместе танцуют.
Но Игорь уже в начале сказки готов был танцевать из-за того, что видит нашу семью, что мы всё же пришли к нему на спектакль – я, мама и Коська. Хотя и с опозданием, но пришли!
Мама в этот день ходила к врачу, и пришлось долго сидеть в очереди. А врач отправила её в другой кабинет, и там сказали, что надо опять сдать анализы, хотя мама их сдавала на прошлой неделе.
Дома она говорила мне:
– Видишь, как обо мне заботятся врачи! Следят, чтобы я снова не заболела…
И видно было, что она только старается показать, что хвастается, а на самом деле ей жутко. И когда она поняла, что мне из-за этого жутко тоже, она сказала быстро:
– Знаешь, мне что-то так не по себе! Мы же к Игорю на спектакль опаздываем!
А надо было ещё за Коськой в детсад заскочить. И одеть его быстро-быстро. А потом всю дорогу до школы – бегом.
Но она ещё стала зачем-то с этой девушкой разговаривать.
– Мама, ну зачем ты так налетела на неё? – выговариваю я ей, когда мы подбегаем к пешеходному переходу. – Ну, она разве виновата, что так написано в этих её бумажках?
А мама выдыхает на ходу:
– И я не виновата, что они так написали! Я тоже не виновата! И я не хочу, чтоб мне давали такое! Я хочу, чтоб у нас всё хорошо было, ты поняла? Вот, вас хочу вырастить.
Она не может одновременно быстро идти и разговаривать. Вот уже запыхалась. Бросает отрывисто через плечо:
– Все слова силу имеют. Ты это знай. Промолчала – значит, и приняла в себя то, что было в словах.
А что в словах – это же каждый по-своему видит. Маме сразу про новую химиотерапию на ум пришло. Что ей опять химиотерапия понадобится. От которой волосы выпадают. А сколько прохожих и не подумают ни про какие болезни! И кто-то и впрямь побежит в салон-парикмахерскую. И будет дожидаться своей очереди в шапке, и объяснять всем подряд как по писаному: «Ах, я стесняюсь снимать её в помещении! Вся надежда на парикмахерскую „Бонита“!»
Мы протискиваемся к свободным местам, и я думаю, что Игорю совсем не нужны слова. Он даже не думает о том, что есть в тех словах, которые он сейчас декламирует. Там про то, как боятся его зайцы, лесные мыши, крысы, лисицы, ежи, выхухоли и даже медведи. А слышится мне только: «Ну где же вы были? Я ждал, ждал! Как хорошо, что вы наконец пришли!»
Он широко разводит руки, а после поднимает их – его учили так на репетиции, он должен показать, какой он большой. И меня поражает, насколько же человек на сцене беззащитным становится. Вот он, мой Игорёк, весь на виду, и с ним можно делать всё что угодно.
Почему-то некстати вспомнилось, что отец называл его шкандрапеткой. И сразу было понятно, что это что-то обидное, хотя я никогда и нигде больше не слышала этого слова. Для отца слова, наверное, тоже важны были. Он кричал мне: «Твоя мамка знаешь кто? Знаешь кто?» – как будто брал разгон, чтобы выговорить-таки какое-то страшное слово, но всё не мог его произнести.
И для мамы тоже важны слова. Она и сейчас в выходные иногда по утрам, только встав, кружится по нашей комнате и говорит: «Какое счастье, что Мальвина Сергеевна пустила нас пожить, какое счастье! Мне до сих пор не верится, что на меня никто не заорёт! У нас здесь только те, кто любит друг друга, только те, кто любит!»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.