Страница 92 из 147
Леся, некоторое время помолчав, кивнула:
- Ладно. Хреново освещенный аварийный выход лучше, чем никакого.
Ник, выслушавший предложение Ани, никаких смягчений красок не содержащее - она прямо сказала, что шансы остаться где-нибудь под елкой с простреленным животом вполне себе реальны - воспринял все на редкость спокойно. А потом к ее удивлению рассмеялся:
- Мне кажется, тебе можно вешать медаль.
- За мои прошлые подвиги? Да меня без проводника там бы в блин еще до гор раскатали...
- Нет. Просто ты, похоже, единственный человек, который думает, что у меня может что-то получиться.
- Ну я, определенно, думаю, что до сегодняшнего момента ты все делал правильно. Разве что, Ник, ну на хрена на социолога?
- Ты правда считаешь, на фоне остальных моих ошибок эта самая запоминающаяся?
- Уточним: на фоне остальных твоих правильных поступков. Ну да, так и считаю.
Ник почесал и без того взъерошенную голову.
- А Григорий мог бы поучить меня стрелять?
- Нет. По документам Гриша медбрат, в тире его меткость могут истолковать неверно. Я тебя поучу. Не ганфайтер, конечно, но кое-что умею. А ты взамен не будешь задавать никаких вопросов.
Инструктор по стрельбе из Ани вышел настолько сомнительный, что они действительно раз в неделю выезжали подальше от Москвы, и где-нибудь в перелеске Гриша, вооруженный страйкбольным пистолетом объяснял, в чем их ошибки. Разумеется, делом, поскольку никакого обучающего модуля у него не было, да и вообще Грише не надо было стоять, дышать и двигаться так, как это делал бы человек. Ребята вооружились страйкбольными автоматами, копиями старого АК-47, и в основном просто перестреливались, бегая между деревьев и каких-то старых то ли бараков, то ли корпусов пионерского лагеря. К концу второго месяца Ник, на взгляд Ани, начал делать успехи, и стало можно писать Глафире. Из их предварительного разговора Аня уяснила, что та теперь бывает в Загорье совсем уж нечасто, поскольку последние полгода фактически подменяет Графа, попавшего в серьезный переплет. Тот даже, как это было ни удивительно, сейчас находился в Москве: лечил в частной клинике буквально в клочья разнесенный коленный сустав. Но, разумеется, ни о каких апельсинах в больницу речи не шло: Граф был здесь инкогнито и, конечно, не жаждал засветиться только потому, что косорукий хакер испытывала ностальгию. В сибирской кухне Аня понимала мало, но Граф, определенно, был одним из самых уважаемых командиров, так что встреча с ним ей была ну просто не по статусу. Все свои приветы и пожелания скорейшего выздоровления она разумно решила передать через Глафиру.
В общем-то, не считая того, что световой день неуклонно таял и на смену прозрачно-синим небесам и светлым дням пришли сперва влажная слякоть, а потом - морозы и низкие тяжелые облака, подсвеченные неоном и потому чем-то похожие на рыбье брюхо, все шло хорошо. У Леси завертелся первый за последний год серьезный роман. Как ни удивительно, с пожарным. Аня уже успела мысленно посочувствовать парню, чью жизнь решила мимоходом осиять звезда такой величины, но вскоре поняла, что дело серьезное. Отважный оператор противопожарных дронов по имени Виктор, однажды пришел поблагодарить загадочную "Олесю Борисовну" за младшую сестренку. (Та перестала сидеть на диете из мозгов остальных членов семьи и перешла на более здоровое питание, а заодно сменила гардероб, музыкальные вкусы и круг общения). Виктор вряд ли представлял себе огнеопасные последствия этой встречи. Да и обычно отрывавшаяся на всю катушку, но головы не терявшая Леся почему-то решила изменить своим мудрым жизненным принципам. Она не отклоняла свидания, назначенные после среды, приобрела красную курточку, отлично сочетавшуюся с униформой Виктора, на прогулки ходила как простой смертный человек - в джинсах, хоть и идеальных - и несколько раз звонила Ане с вопросами из области физики седьмого класса, старательно выговаривая непривычное слово "термодинамика". Аня сперва подумала было, чтобы оторваться за все "хайлайтеры" и "маджента", но потом решила, что это низко и как могла объяснила, из-за чего возникает эффект "обратной тяги" и прочие ужасы, которые представляла хотя бы смутно. В конце концов, Леся - просто чудо - даже как-то засветилась на хоккейном матче. В общем, тоже "пропала девка".
Ане также жаловаться было не на что: не считая того времени, которое она посвящала тренировке экс-защитника пингвинов и небольшим поручениям от Smoker"а - теперь Аня была почти уверена, что Харриет ее порекомендовал именно он - та была полностью предоставлена сама себе. Хочешь - спи сутками, хочешь - в компьютер играй, хочешь - по парку броди. Несколько раз встречалась с Лаурой. Вот уж кто отрывался по полной программе: экстремальный спорт, клубная жизнь, случайные связи. Ночные гонки по улицам, концерты, клубы и море алкоголя. В общем, китаянка гуляла на всю катушку, вызывая у Ани, до сих пор помнящей тела у лифта в Панаме и парочку других столь же выразительных картинок, приступы белой, но оттого не менее острой зависти. А еще Аня выяснила, что зеленую чашку и впрямь грохнул не Гриша, а Ник. Зато Гриша, оказывается, был тем загадочным создателем кораблей из Лесиного гнездышка - как-то Аня случайно уронила его плащ, а из кармана выкатилась крошечная деталька. И, подумав, решила оставить свои вопросы при себе. Раз или два в неделю выбиралась к Андрею, периодически даже позволяя себе включить в "программу мероприятий" ужин вечером или совместный кофе утром. Черт его знал, устраивала ли господина Дегтярева такая ситуация, но он, как истинно мудрый мужчина, в голову к ней залезть не пытался. Осталась - хорошо, не осталась - "созвонимся". Правда на сей раз никаких подвигов жертвенности Аня совершать не стала и честно сказала, что дымит как паровоз, а не страдала с никотиновыми пластырями. Андрей спокойно принял и это и, пожалуй, минуты, когда они молча курили на лоджии тридцатого этажа, вдыхая предзимнюю сырость, казались Ане наиболее приятным аспектом их связи.
В общем, в один из последних дней декабря она даже нарушила собственное правило и утром, встав пораньше, соорудила "омлет мира". И уже почти поверила, что, в кои-то веке будет встречать Новый год в компании - Аня искренне ненавидела этот семейный праздник и не то чтобы вообще рвалась его отмечать - но тут "бабушка Герда" качественно разрешила все ее моральные терзания, напомнив о себе.
Аню и Лауру срочно вызывали в Сидней. Вот прямо еще вчера. Да еще с заходом к пластическому хирургу по дороге.
Увы, это была явно не та ситуация, когда следовало рассказывать что-то про личные планы, тем более, такие сомнительные. Злой как черт Ане только и оставалось, что написать Андрею невыразительное письмо, мол, срочная командировка, увидимся в начале января, потрепать за плечо Ника - скорее всего, тот уехал бы в Сибирь раньше, чем она успела бы вернуться - да лечь под хирургический лазер. Благо ничего совсем уж из ряда вон не требовалось: Аня подходила ростом и сложением, форму глаз решено было подправить макияжем, так что ей разве что нос слегка "подрихтовали". При текущем уровне технологии - плевая операция едва ли не на три часа, и столько же реабилитации. Ну а фиолетовые волосы ей перекрашивали уже раз в десятый, и Аня с грустью ждала дня, когда, устав от такого издевательства, те просто отвалятся сами.
Над Лаурой хирурги, работающие на Харриэт, возились дольше: из азиатки следовало сделать миловидную блондинку европейской внешности, пресс-секретаря известной теннисистки. Но и здесь за сутки уложились. Разве что голубые линзы на черных глазах смотрелись не вполне естественно, однако модные солнечные очки, огромные, как у летчика времен Первой мировой войны, решали эту проблему.