Страница 143 из 147
Аня, понимая, что делает глупость, судорожно набрала на уникоме вызов. И буквально через секунду услышала голос Андрея:
- Да... Я сейчас стою в аварии на Тверской, потому что светофоры тоже заглючили. Это было... громко.
- Я еще хотела в конце поставить порнушку, для привлечения внимания. Но, мне кажется...
- Тебе не кажется, внимание и так привлечено. Это уже во всех новостях. Надеюсь, ты мчишь в аэропорт!
- Нет, сижу в такси, реву как дура, - честно ответила Аня.
- Реви как дура в аэропорту, ладно?! - не проникся Андрей.
- Не ори. Поставь запись на самое медленное воспроизведение.
- Ненормальная, - пробурчал он, и отвернулся от экрана, набрал что-то на клавиатуре. Помолчал несколько секунд, а потом расхохотался, несколько нервно.
- Тот самый легендарный двадцать пятый кадр?
- Ага. Такое признание тебя устраивает? Вроде с настройками поиска по ключевым словам все теперь нормально, нет?
- Ну, я рад, что теперь весь мир знает и может прочитать, что кто-то крепко любит какого-то Андрея. Учитывая, что обычно хакерами бывают мужчины, судьба у этого какого-то Андрея самая печальная... Ладно, так и быть, я тогда не стану спрашивать, что это за солнечный блондинчик, на которого сейчас смотрит полстраны.
- Ты предпочел бы, чтобы там было твое лицо?
- Я бы предпочел, чтобы ты сидела в бункере без доступа к инфонету. Но кого же к черту волнуют мои предпочтения?
- О, вот по этому вопросу ты найдешь понимание у Гриши, но никак не у меня...
Аня вырубила связь и откинулась на сиденье. Запись шла по кругу. Конечно, ее отключили бы с минуты на минуту. Но несколько миллионов человек, наверное, успели бы прочитать. И испугаться. И задуматься. И испугаться еще сильнее.
Веселый зеленоглазый парень, еще не получивший рак костей, не ставший хакером, не убивший сам и не убитый ею, Аней Инсаровой, в больнице Иокагамы, улыбался в темноту.
Граф, если бы это видел, тоже улыбался бы, где бы он ни был.
- Гриш, я, знаешь, что поняла? Прошлое никогда не заканчивается. Оно и будущее - одно и то же. Разделение только в нашем сознании. Кажется, я сообразила, о чем ты говорил. Только мы не точка на плоскости, мы сплошное многоточие... Здорово, правда?
Сердце Ани ухнуло куда-то в пятки едва ли не быстрее, чем Тимур и Гриша понеслись вниз по склону, лихо вздымая сноубордами серебристую пыль. Подросток, который весил втрое меньше, тут же начал отставать, а вот андроид мчался как натуральный гоночный болид, хоть и пытался гасить скорость маневрированием. Аня, не в силах смотреть на такой ужас, уткнулась носом в плечо Андрея: перед ее мысленным взором уже проносился Тимур в палате реанимации и она сама, ползающая по снегу в поисках процессора и психомодуля, а также счет на ремонт, семизначный, не иначе.
Андрей, фыркнув от смеха, потрепал ее по шапке:
- Ах ты ж мой бог. Как устроить международный скандал, так это мы пожалуйста. А как поглядеть на последствия своих действий...
Скандал, безусловно, вышел громкий. Благо, ответственность на себя быстренько взяла "группа сочувствующих", припугнувшая тех, кто искал их слишком тщательно, еще парой-тройкой таких интересных разоблачений. Правительство Российской Федерации, надо отдать должное, не стало делать хорошую мину при плохой игре, то есть отлавливать хакеров и кидать их в кутузку, попутно объявляя все показанное ранее дезинформацией. Видимо, кто-то из тех, кто ел с Графом из одного котелка, все же уцелел и принял меры. А, может, кто-то и вправду испугался, задумался, совсем испугался, да и включил на этой почве мозги - в мире и не такие чудеса случались. Так или иначе, последнюю партию "Панацеи" отозвали, хоть отравы там и не нашли. Фармацевтическая корпорация не развалилась совсем, но попала на колоссальные убытки, а всяческих "Детей чистоты" радикально пропесочили и даже, по слухам, посадили пару шишек, громче всех дравших глотки на предмет недопустимости вмешательства в творение божье. Этим мракобесам, впервые в новейшей истории, впаяли "экстремизм" - будь Анина воля, судьям, отправившим их за решетку, она присудила бы Нобелевскую премию мира. В околосибирских кругах, среди тех, кто должен был следить за соблюдением арендного соглашения, тоже прокатились проверки, полетели головы и все такое прочее.
В общем, если считать, что Аня бросила камень с моста, круги по воде пошли приличные. И много дряни потонуло. Как, впрочем, и всплыло на поверхность.
Но это никак не соотносилось с тем, что Гриша сейчас впилился бы во что-нибудь, что по ударопрочности превзошло бы его бронекаркас, и разбросал свои внутренние ценности в радиусе полукилометра.
- Будь проклят тот день, когда я не запретила им встать на эти чертовы доски..., - пробурчала она.
- А то они б тебя послушались...
- Я правильно понимаю, что, в качестве утешения, ты говоришь мне, что моя семья меня ни во что не ставит?!
- Открывай глаза, они доехали.
Аня трусливо покосилась вниз. И вправду, обошлось без смертоубийства. Тимур шлепал по снегу к подъемнику, гордо таща свою доску сам, а путь ему пробивал Гриша, пропахивающий целину с грацией трактора. Ане тут же вспомнился копатель Вася: после пары не самых сложных модификаций тот переквалифицировался в экзотически выглядящую снегоуборочную машину и ждал возвращения своей родни со звезд уже не в квартире Андрея, а во дворе их шале. Но диодами по-прежнему мигал очень преданно и дружелюбно. Разве что теперь в качестве площадки для засады вместо ложных фикусов использовал натуральные сугробы и сосны.
Тимур сноровисто прицепил к подъемнику сноуборд. Доска Гриши весила столько, что андроид, дабы не портить инфраструктуру, нес ее в горку сам. Судя по оживленной жестикуляции Тимура, они о чем-то болтали.
Аня, по большому счету, не ощущала ревности или печали. Пока она карабкалась в гору и пыталась что-то выбить у мира, Гриша был с ней и честно страховал на крутых поворотах. Теперь, когда она, сделав все, на что ее хватило, грелась на солнышке - фигурально говоря, потому как в реальности солнце светило, но не грело, и мороз был градусов в десять - имея за плечами дом, семью и более-менее гарантированное безбедное существование, он как-то незаметно перешел к Тимуру. Безо всяких изменений приоритетов, директив, модальностей и прочей мишуры. Нет, он не перестал с ней разговаривать, пить кофе и отнимать лишние с его точки зрения сигареты. Просто Аня как-то однажды поняла, что говорить с Тимуром ему интереснее. В конце концов, все, что она могла Грише рассказать, она уже рассказала. Нельзя было обвинять его в том, что ему не интересно слушать по второму кругу или переливать из пустого в порожнее. Если исключить эмоциональную оценку происходящего - а ее следовало исключить - Аня была "отработанным материалом". Очень хорошим, привычным, тщательно оберегаемым "отработанным материалом".
В общем-то, это было по-своему честно. Жестоко, конечно, но эволюция не выглядела как клеверовое поле во времена обезьян и едва ли стала бы более политкорректной сейчас. Будущее должно было тянуться к будущему, а не к прошлому.
Аня следила, как две яркие фигурки на белоснежном фоне приближаются к ним. Андрей, убедившись, что никто на него особенно не смотрит - как-никак, склон у них не был частный - закурил. Иногда Ане казалось, что он как-то подспудно понимает все то же самое, что и она, и примерно в том же ключе, только не говорит. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Андрей выглядел недовольным жизнью. Он как раз был из той счастливой породы людей, которые способны принимать реальность без дополнительных размышлений и метаний. Это у Ани, похоже, был как-то сбой программы, и ответы вместо заполненных слотов генерировали только новые вопросы. А у Андрея все с настройками в голове было в порядке. Может поэтому он к своим неполным сорока годам стал главой службы безопасности крупнейшей оружейной корпорации, а она все играла в космические стрелялки и анализировала вещи, о которых приятнее было ничего не знать.