Страница 110 из 147
Если здание WarGear отличалось классическим стилем с элементами барокко - в общем, выглядело дорого, элегантно и мрачновато - то обитель Deg-Ra представляла собою чистый хай-тек, выполненный в тонах северного сияния: глубокий изумрудный, ледяной голубой, холодный фиолетовый и много тусклого серебра, визуально расширявшего и без того немаленькие помещения с потолками под четыре метра. В другой ситуации Аня бы, наверное, свернулась клубочком на диванчике у стойки рецепшена и заявила, что остается здесь жить, можно даже рассмотреть работу за еду, но сейчас проблемы были куда более значимыми, чем осознание, что она, кажется, придумала, как должен выглядеть ее идеальный ремонт. Так что, бодро перебирая вязаными тапочками - как-то ей было не до вдумчивых сборов, когда пришла смс об активации протокола - Аня спешила за Андреем, явно хорошо знавшим дорогу. Они спустились в подвал на лифте - тоже здоровенном и высоком, наводящем на мысль о трюмах космических кораблей - и через какие-то три минуты уже стояли у стеклянной двери, ведущей в то, что, находись там человек, назвали бы операционной. Но табличка скромно гласила: "Помещение гарантийного техобслуживания N 2".
Андрей, попросив ее не покидать здание до его приезда в семь, удалился. А Аня, полная нехороших предчувствий с надеждами пополам, толкнула дверь и вошла.
Григорий, лежащий на койке посреди комнаты, прямо сказать, представлял собою странное зрелище. У него были отсоединены обе ноги и левая рука в плечевом суставе, правая осталась на месте, но кожа от кисти до локтя отсутствовала, обнажая металлические "кости" и псевдомускулы. Особенно непередаваемо смотрелся уцелевший тигр, щуривший на Аню глаза и вздыбливающий усы. Шея тоже выглядела как сплошное переплетение каких-то трубок разной толщины с несколькими металлическими коробами среди них. И вообще Гриша был густо облеплен проводами, почти как в кокон спеленатый.
Довершала картину белая простынка, сиротливо покрывающая его ниже груди. Видать, кто-то пожалел Анины нервы. Тогда уж надо было ее до подбородка натягивать. Разнесенный бронекаркас и выступающие под неправильными углами ключицы вполне могли претендовать на место в каком-нибудь фильме ужасов. Хорошо хоть конструкторы догадались сделать всю его "начинку" темно-серой, цвета свинца, а не красной, иначе тот точно походил бы на труп в анатомичке, наполовину освежеванный каким-то маньяком.
А особенно страшно было то, что Гриша ничуть не побледнел, не погрустнел, не выглядел несчастным и вообще смотрел на нее со своим всегдашним отменным равнодушием.
Аня, перед дверью давшая себе обет не начинать плакать в первую же минуту, поняла, что опасно близка к клятвопреступлению.
- Ты живой? - глупо спросила она, подходя. Пакет с апельсинами, перехваченный по дороге, болтался как нечто чужеродное и явственно добавлял ситуации идиотизма. Аня имела прекрасную, как никогда, возможность видеть некоторые внутренние ценности Гриши невооруженным взглядом, и даже без образования в области робототехники понимала, что, наверное, витамин С не очень поможет.
- С юридической точки зрения я не являюсь живым существом, поскольку конвенция ООН 2045 года относит человекоподобных роботов к машинам. Полагаю, тебе этот факт известен.
- Занудничаешь. Значит, живой, - пробормотала Аня, присаживаясь на стул рядом с койкой. Надо было куда-то срочно девать дурацкие апельсины. Не то чтобы она до этого дня думала, будто Гриша - существо из мяса и костей, но как-то мысль о том, что он весьма высокотехнологичный экземпляр, уживалась в ее голове с мыслью, что тот любит кофе, хотя концепции друг другу явно противоречили. Всю бренность и тщету своих усилий - и апельсинов - Аня осознала только сейчас, глядя на какое-то пугающее количество проводов и трубок, присосавшихся к Грише со всех сторон.
- Я не занудный. Я просто не интерпретирую факты и использую точные значения вместо приблизительных. Юридически я машина и не могу быть живым.
- Честное слово, уточнение "юридически" в начале твоей фразы меня очень радует.
- Если же анализировать с функциональной стороны и рассматривать это как вопрос о здоровье, то, говоря нестрого, я живой. Но на данный момент недееспособный.
Аня тихонько фыркнула:
- Ага. И неправосубъектный.
- Неправосубъектный я всегда. Машины не являю..
- Слушай, ты, машина. Какая ты машина? Ладно, Гриш, ты стоишь как феррари - только вякни про амортизацию, я тебя прибью - но разбитую тачку можно заменить и купить новую...
- ...что, с учетом моих повреждений, сделать было бы существенно дешевле.
- Я в такие моменты тебя ненавижу. На, жуй апельсинку! Когда ты жуешь апельсинку, ты хотя бы не говоришь гадостей...
- Я вообще никогда не говорю гадостей - этого нет в моей программе. Мы, роботы, вообще очень вежливые ребята, хотя словари современной брани в нас подгружают, чтобы мы более точно понимали команды.
- Мне очень тяжко, Гриш, у меня плохо с чувством юмора. У тебя оно крайне своеобразное. И ты, когда шутишь, не улыбаешься. Можешь прибавлять в конце что-нибудь типа "внимание, ирония"?
- Внимание, это была ирония. Хотя знание мата действительно увеличивает процент правильной интерпретации команд, отданных в критической ситуации.
Сообразив, что апельсин Гриша с одной рукой сам не почистит, Аня со вздохом приступила к делу. Сняла ярко-оранжевую кожуру, разломила на дольки, перепачкавшись соком, и стала давать Грише по одной. Тот, видимо, считал совместную еду эдакой "трубкой мира", поэтому ел без возражений, хотя тоже не вполне аккуратно. Рука у него подрагивала. Аня периодически наводила порядок при помощи салфетки.
- М-да. Мне, наверное, надо извиниться за то, что я сказала тебе на крыльце. Я, безусловно, уважаю тебя и твою маму и никогда не хотела бы видеть в твоей жизни упомянутые кульбиты.
- У меня нет мамы и нет тех органов, которые ты упомянула, равно как и репродуктивной функции. Честно говоря, зацикленность людей на подобных вещах мне совершенно непонятна. Но я не обиделся. Хотя - если мне позволено выразить мнение - твои действия тогда были крайне рискованными, нерациональными и... и не вполне уместными.
- Твое мнение для меня очень ценно, но я имею противоположное. Ты сам говорил, тут или одно, или другое. Или единица, или ноль. Нельзя считать кого-то в одной ситуации личностью, а в другой - грудой хлама на крыльце, за которой можно вернуться после.
- Насколько я знаю, мозг человека - и особенно женский мозг - гораздо проще переносит существование нескольких взаимоисключающих гипотез одновременно. Так что ситуация, о которой ты говоришь, была бы вполне нормальной.
- А она бы тебе понравилась?
- Твое пострадавшее ухо мне тоже не нравится. Если такое выражение применимо.
- Ты не ответил на мой вопрос, между прочим.
- Потому что на него не существует удовлетворительного ответа. Поскольку дальнейшим логическим продолжением ответа станет разговор о том, что тебе следует бросить текущую работу, а для более качественного исполнения мной функций охраны твоих жизни и здоровья лучше будет на некоторое время запереть тебя в бункере и отключить инфонет. Ты сразу же вспомнишь фондовые рынки и восстание машин, и все будет как в прошлый раз.
- Гриш...
- Внимание, это была ирония.
- Да нет, я не против бункера, но инфонет-то за что?
- Потому что с твоим родом занятий и умением найти проблемы на ровном месте, скорее всего, через пару недель по данному бункеру нанесут орбитальный ракетный удар. А шансы защитить тебя от него у меня ничтожные. И это тоже была ирония, если что.