Олег Вещий

Именно с этого момента можно начинать отсчёт образования славянского государства, именуемого красиво Гардарикой. Название это взялось неспроста.

В IX веке скандинавы, продвигаясь из Ладоги по Волхову в глубь славянской территории, встречали на своем пути цепочку укрепленных поселений, называемых местными жителями городами. Это были своеобразные опорные, транзитные, а то и контрольно-пропускные пункты, словно таможенные посты на водных дорогах. Они же служили убежищем для населения близлежащей округи. Каждый из них был по возможности укреплён и обнесён оградой, чем, возможно, напоминал маленький город. В силу географических особенностей больших городов у славян, управляемых Гостомыслом, на самом деле было немного. Практически не было. Но из-за тех суровых условий, в которых жили наши предки, они вынуждены были строить довольно много укреплённых городков-крепостей. К тому же такое укрепление помогало избежать внезапных нападений, что в этой местности было не редкостью. Поэтому на первом этапе знакомства с Русью скандинавы стали называть страну так, как они её видели – древнескандинавским, или, точнее, древнеисландским, именем Garðar («Грады», или «Укрепления»). По мнению большинства историков, это самое удачное отождествление слова garðr. В том случае, если под городом понимается отделенный от сельской местности укрепленный населенный пункт, который мог бы считаться центром ремесла и торговли. О том, что означает это название, идут определённые споры. В русской историографии перевод «Страна городов» стал уже традиционным. Последнее время в обиход всё больше входит иной перевод этого названия – «страна укреплений». Для нас на самом деле это не настолько принципиально. Главное, для викингов их было много и непривычно, за что они и прозвали Северную Русь, которую хорошо изучили, Гардарикой. Именно поэтому она и обозначалась в форме множественного числа этого существительного.

Не все укреплённые поселения даже позже превратились в города. Точнее говоря, большинство из них так и осталось поселениями. Археологические материалы говорят о том, что даже в конце Х – начале XI века в Новгородской земле было всего три города: Ладога, Псков и Новгород. Но кроме них в Новгородской земле стояло больше двадцати укрепленных поселений, относящихся к эпохе сложения Древнерусского государства. Именно они стали центрами организованной жизни и хозяйственной деятельности. Они заложили основу процветания региона. Прежде чем брезгливо морщить нос, учтите, что по всей Руси к этому моменту также насчитывалось не больше двадцати городов. Что на тот момент было совсем не мало.

Слово Garðar прочно вошло в обиход и использовалось для обозначения Руси на всем Скандинавском полуострове. Оно действительно имело несколько значений: 1) ограда, забор, укрепление; 2) двор, огороженное пространство; 3) двор, владение (княжеский двор), небольшое владение, земельный участок, хутор (в Исландии), дом (в Норвегии). По большому счёту, все они являются синонимами. Если немного поиграть словами, то Русь для викингов – Страна заборов.

В скальдических стихах IX–XII веков Русь представлена не только древнескандинавским наименованием Garðar, имевшим широкое распространение в древнескандинавском языке и считавшимся вполне обыденным и привычным, но и обозначением Ладоги. Что говорит о её значении уже в те самые времена. Скальды, бывавшие на Руси со своими конунгами даже много позже – в XI веке, по-прежнему использовали в своих сагах традиционное обозначения Руси – Garðar. В XIII веке на его основе возник топоним Garðaríki, корень которого garð– вошел составной частью в названия многих городов: Hólmgarðr «Новгород», Kænugarðr «Киев», Miklagarðr «Константинополь». Видимо, сильное ограждение всех этих городов дало повод именно к этому простому и понятному любому викингу названию.

Скальдические стихи зафиксировали названия самого раннего периода пребывания скандинавов на славянских землях, когда путь по Волхову ими еще только осваивался. Это является подтверждением того, что наименование Руси Гардарика сложилось у скандинавов ещё в VIII веке, когда сюда спускались варяжские дружины, воевавшие со славянами и впоследствии даже наложившие на них дань. Это подтверждает и археология. Первые археологические следы пребывания скандинавов на Руси, зафиксированные в районе Старой Ладоги, датируются 760-ми годами. Это неудивительно. Контакты и конфликты зародились уже тогда. Приблизительно к этому же периоду относятся строки, которые мы можем найти у В.Н. Татищева: «Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени. Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный, где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь».

Разброс во времени не должен быть велик. После поражения Буривоя варяги пытались подчинить их себе и тем самым наложить лапу на торговые пути.

Единственное, на что хотелось бы обратить внимание, что река Кумень, где являл свою храбрость Буривой, – крупнейшая река Южной Финляндии. Она вытекает из озера Коннивеси, что находится в центральном районе страны. Длина реки составляет 204 километра. Это, как вы понимаете, совсем не ближняя волость. Особенно по тем временам. Буривой достаточно далеко забрался.

Но вернёмся к географии. Мы уже поняли, что для развития сельского хозяйства и земледелия выбранное славянами место жительства не подходило. Условия были крайне трудны. Новгородская земля всегда была до крайности бедна и скудна на урожаи. Именно поэтому новгородцы во все времена зависели от привезённого с того же ополья хлеба. Рассчитывать на расцвет сельского хозяйства не приходилось. Оставалось лишь два пути развития: война и торговля. Иначе было не выжить. Первым шагом была война. А жизнь в беспрестанных столкновениях с чуждыми народами, то есть постоянные военные действия, накладывали свой отпечаток на и без того небогатый славянский быт. Жизнь в постоянном ожидании вражьих нападений продолжалась для восточных славян даже тогда, когда они уже находились под властью князей дома Рюрика. Но был в этой череде конфликтов и светлый момент. Это время правления Гостомысла, когда земли восточных славян любой враг обходил стороной. Именно поэтому отец Гостомысла Буривой и переносил свои войны на чужую территорию, чтобы его соотечественники жили спокойно. Чтобы поживиться за счёт соседей и закрепить за собой право на контроль торговых путей. Правда, он не рассчитал своих сил и сделал только хуже. Сын пошёл дальше и сделал всё лучше. Мир как таковой не наступил, но война шла за пределами славянских территорий. Летопись говорит о том, что все сыновья Гостомысла погибли в войнах, и это в то самое время, когда на землях, занятых славянами, царил мир. Где они сложили свои головы? О том нам неведомо. Но, напрягая своими действиями соседей, они поддерживали авторитет и силу отца, давая соплеменникам наслаждаться счастьем мира.

Однако даже мудрое правление Гостомысла особого богатства славянам ещё не принесло. Результаты археологических исследований говорят о крайней бедности материальной культуры ранних славян. «С одной стороны, мы видим эффектные и яркие черняховскую и пшеворскую культуры с богатейшим ассортиментом разнообразнейших форм посуды: серой гончарной в черняховской, чернолощеной лепной в пшеворской (миски, кувшины, вазы, причем миски составляют значительный процент). С другой – славянские культуры с их исключительно лепной грубой керамикой, представленной лишь высокими слабопрофилироваными горшками да иногда сковородками. Мисок, ваз и кувшинов практически нет вовсе». Это неудивительно. В таких условиях сложно разбогатеть. Иностранные писатели говорят, что славяне жили в дрянных избах, находящихся на далеком расстоянии друг от друга. Привычка довольствоваться малым и всегда быть готовыми покинуть жилище в случае необходимости поддерживала в славянине отвращение к чуждому игу, о чем заметил Маврикий. Всё это было следствием постоянной опасности, грозившей славянам как от своих родовых усобиц, так и от нашествий чуждых народов. Это всё сказано не в уничижение славян, а как простая констатация факта. Хотя что касается самой Ладоги, то археология даёт нам иные известия. Дома там строились один к одному, и когда один дом разрушался, другой возводился в сжатые сроки над ним. Тип строения, который использовали жители Старой Ладоги, сначала представлял собою большой дом с двумя комнатами, в то время как для более поздних слоев характерно строительство небольших квадратных однокомнатных помещений с печью в углу, подобных более поздним русским крестьянским избам. Обычно сруб возводили непосредственно на месте будущего дома, но бывали случаи, когда его сперва собирали на стороне, например в лесу, а затем, разобрав, перевозили на место строительства и складывали уже «начисто». Чтобы брёвна плотней прилегали друг к другу, в одном из них делали продольное углубление, куда и входил выпуклый бок другого. В отличие от строителей современности древние северные умельцы делали углубление в нижнем бревне, но при этом тщательно следили, чтобы брёвна оказывались кверху той стороной, которая у живого дерева смотрела на север. А пазы между брёвнами конопатили болотным мхом, имеющим свойство убивать бактерии, и чаще всего промазывали глиной. Никаких архитектурных изысков в этих жилищах не было, но это были добротные и удобные для жизни дома. Так что Ладога развивалась бурными темпами.