Истребитель зверья (ЛП)

— Бьюсь о заклад, это тот самый яд, что был на клинках Сергея и Олафа, — заявил Феликс.

— Думаю, ты бы выиграл, — произнёс Готрек.

— Что здесь произошло? – спросил Феликс, посмотрев на Бьорни, а затем на Сашу.

Оба были, по большей части, раздеты. Лифчик девушки был наспех застёгнут. На ней была лишь короткая ночная рубашка. На Бьорни были лишь штаны. Сапоги и оружие лежали возле кровати.

— Ну, как я полагаю, юный Феликс, для своих вопросов ты выбрал неправильный подход, а потому считаю, что лучше уж я… допрошу Сашу своим способом.

— Так вот для чего здесь все эти кожаные плётки и цепи, — заметил Феликс, указывая на кучу приспособлений у кровати.

Бьорни поднял глаза к потолку, а затем кивнул.

— Вроде того. Как бы то ни было, только мы собирались приступить к делу, за дверью возник беспорядок, и внутрь вломились какие–то люди. Они были вооружены и явно собирались причинить вред.

— Ты им помешал?

— На двух я набросил простыню, а затем врезал оставшемуся головой по бубенцам, — с удовлетворённым видом произнёс Бьорни. — Думаю, они явно не рассчитывали на сильное сопротивление, а потому запаниковали, услышав, что на подходе Снорри и Улли. Вот и пустились наутёк. Этого же я приложил канделябром по голове.

— Забавно, но никто из вышибал не явился выяснить причину суматохи, хотя шум был слышен на весь коридор, — добавил Улли.

Его лицо покраснело, и по какой–то причине он выглядёл смущённым.

— Они явно были подкуплены, — произнёс Готрек.

— И я так считаю, — подтвердил Феликс. — Тебе знаком кто–нибудь из этих людей? — спросил он у девушки.

— Они не были здешними клиентами, — произнесла она, — если ты это имел в виду.

Феликс пожал плечами и снова уставился на бесчувственного мужчину, размышляя о том, что самое время его привести в чувство. Вопрос был лишь в том, сдать его властям или оставить на милость истребителей. У него возникло ощущение, что в сложившихся обстоятельствах выбор у них небольшой. И будет лучше, если они возьмут это расследование на себя. У него не было абсолютной уверенности в том, что произойдёт, если они сдадут этого неудавшегося убийцу страже.

Пока эти мысли витали в его голове, Феликс внезапно вспомнил, где он ранее видел этого человека. Это был один из тех молодчиков, что у Гаргульих врат в день начала осады находился в эскорте Виллема, брата князя. «Очаровательно», — подумал Феликс, поражаясь тому, как глубоко пустила корни порча. И тут мужчина застонал и пошевелился.

Он посмотрел вверх и побледнел, увидев мерзко ухмыляющиеся лица окружавших его истребителей.

— Расскажи—ка, — задал вопрос Феликс, — Виллему известно, что ты здесь?

Ответ мужчины удивил Феликса.

— Да он меня убьёт, если только узнает.

— Тебе бы из–за нас стоило беспокоиться, — заметил Готрек, угрожающе поднимая топор.

В своих покоях Халек расхаживал взад–вперёд по толстым арабским коврам. Отовсюду до него доносились звуки дворцовой деятельности. Он подошёл к окну, отодвинул плотный парчовый занавес и посмотрел сквозь забранное массивной решёткой окно. На оконной раме лежала снежная наледь. Далеко внизу виднелся расчищенный путь, ведущий через площадь Героев к храму Ульрика. Задумавшись о том, как в том месте поступают с пойманными еретиками, он ещё сильнее занервничал. Вряд ли кого–либо из людей обрадует перспектива быть отданным на милость рыцарям—храмовникам Ульрика.

Халек жёстко обругал Яна Павеловича: «Ты мне за это заплатишь, идиот безмозглый, если только я до тебя доберусь». Он отвернулся от окна, прошёл к книжным шкафам, достал экземпляр „Деяний Магнуса“, который он в внимательно изучал в пору детства, и постарался успокоиться. Не следует обвинять в произошедшем Яна Павеловича. Разве кто мог знать, что в момент нападения там окажется один из тех проклятых истребителей, который смог отбиться от четырёх вооружённых мужчин лишь тем, что под руку попалось?

Нет. Такое случается. Временами судьба изменчива, или, быть может, старые боги Кислева сговорились помешать ему. Нет смысла винить Яна Павеловича. Многие годы юноша верно и преданно служил Халеку, с момента, как тот приобщил его к культу Изменяющего Пути. Ян предан великой цели. Он не виноват, что остальные сбежали, бросив его. В этом скорее уж повинны те дурни, которые оставили его истребителю.

Текст на странице поплыл перед глазами. Это ему ничем не поможет. Какая разница, кто тут виноват? Ущерб уже причинён. Единственный вопрос, как много им рассказал Ян Павелович. Халек проклинал тот день, когда он оказался настолько глуп, что позволил юноше узнать свою подлинную сущность. А, возможно, это не столь уж важно. Против его собственного слова будет лишь слово его обвинителей, да Яна. А Халек имеет огромное влияние при дворе. Он, вероятнее всего, сможет опровергнуть любые обвинения.

Пока в дело не вступят храмовники. Или кто–нибудь не потребует осмотреть его на наличие отметин Хаоса. Или кто–либо из тех магов, например, Макс Шрейбер, не уличит его с помощью волшебства. Это было бы некстати. Как ему поступить? Великий план столь близок к завершению. Вскоре город падёт. Если только Халеку удастся продержаться до того времени, он будет вознаграждён. Он мог бы бежать из дворца и найти укрытие среди своих собратьев, пока великий день не настанет.

А есть ли такая возможность? Он не справился с убийством Готрека Гурниссона и Феликса Ягера. Вероятно, за это его ожидает кара тайных руководителей секты. У них всё же были свои причины желать гибели этой двоицы, а он не обеспечил выполнение. И перспектива вверить себя милости типов, вроде Виктора или Дамиена, Халека тоже не радовала. В сложившихся обстоятельствах слишком уж привлекательной им может показаться возможность избавиться от потенциального соперника.

Кроме того, у него был собственный план, как поспособствовать окончательной победе. В самый разгар надвигающегося штурма он намеревался открыть для орды Хаоса одни из вспомогательных ворот. Он обладал полномочиями и возможностью это сделать. Сим поступком он заслужит великую милость Тзинча. Неужели он действительно готов сдаться? Разве есть у него какой–нибудь выбор?

Ситуация уже не выглядела столь радужной, как в тот момент, когда он утром встал с постели. «Не паникуй, — твердил себе Халек. — Думай, и решение найдётся».

Внезапно ему на ум пришёл способ исправить свои промахи. Это был столь простой и замечательный выход, что Халек удивился, почему он не отважился прибегнуть к нему ранее. И покачал головой. Он знал почему.

Это был бросок костей наудачу, вариант для отчаявшегося человека, а он никогда ранее не попадал в столь отчаянное положение. И никогда в действительности не имел желания убивать собственного брата.

Феликс опустил взгляд на помятого и избитого еретика. В итоге, при не очень–то обходительном содействии Бьорни, тот рассказал им всё. А теперь лежал тут, бледный как мел, и наблюдал за ними исполненными ужаса и муки глазами.

Феликс глядел на истребителей. И понятия не имел, испытали ли они от открывшегося им такое же потрясение, как он сам. Их лица ничем не выдавали этого. Готрек был мрачен. Бьорни выглядел довольным. Снорри казался сбитым с толку. Улли выглядел таким же взволнованным, как Феликс. И если только это не какая–нибудь изощрённая выдумка сектанта, то подозрения Феликса подтвердились. Во дворце находится столь высокопоставленный изменник, что это превосходило даже худшие опасения Феликса. Кто бы мог предположить, что до такого опустится брат самого князя? И почему?

Он опустил глаза на стенающего молодого дворянина, назвавшегося Яном Павеловичем. Феликс сомневался, что в этом состоянии юнец мог придумать столь дерзкую клевету. Тот попросту не выглядит способным на такое. С другой стороны, кто знает, на что способны последователи культа Тзинча? Быть может, он способен выносить побои безумного истребителя, даже если по его виду этого не скажешь. Феликс вздрогнул. Культ Изменяющего Пути умудрился проникнуть даже в высшие слои кислевитского общества. Они готовились урвать свою долю в великой победе орды, если верить Яну Павеловичу. И хотят уничтожить его и Готрека.