Страница 3 из 12
Квартира Анжелы выглядела, как и положено выглядеть обиталищу элитной московской куртизанки: розовые шторы, будуар, который хорошо было видно из коридора за приоткрытой дверью спальни, мягкие ковры в каждой комнате. Квартира была явно спланирована так, чтобы сношаться можно было буквально на ее каждом квадратном метре, на каждом предмете мебели, включая сами розовые шторы. Как только парочка переступила порог, ее окутала приятная прохлада. Кондиционер был еще одной роскошью, обычно неведомой голландским жилищам.
Прямо у порога Анжела набросилась на гостя. Они слились в горячем поцелуе. И слегка захмелевший Лазарев снова почувствовал желание. Такая девушка не могла не возбуждать. Его рука прошлась по тугим чулкам, оказалась под разрезом, уже залезла под резинку тоненьких трусиков. Анжела застонала, прижавшись к нему и жарко целуя сначала ухо, а затем спускаясь к плечу, параллельно расстегивая верхние пуговицы рубашки. Еще чуть-чуть…
Тут раздался звонок его «голландского» телефона. Анжела с разочарованным стоном оторвалась от гостя, демонстративно надула губки и направилась в просторный зал, призывно повиливая бедрами.
«Привет, – закричал на английском языке Макс. – Извини, если поздно. Но я тебе звонил уже несколько раз, ты не отвечал».
Владимир быстренько проверил телефон и действительно обнаружил пару пропущенных звонков – видимо, не расслышал в шумном ресторане.
– Ничего страшного, – начал говорить он и слегка закашлялся.
– О, судя по твоему прерывистому дыханию, ты там времени зря не теряешь! – воскликнул Макс. – Я тебя там от секса не оторвал? Все та же? Анжела? Или кого-то еще завел?
– Судя по тому, как ты орешь, ты тоже там развлекаешься, – парировал Лазарев. – Говори, что за дело? А то я чуток занят.
– Я тебе хочу напомнить о том, что префект ждет тебя завтра в 14:00. Его контакты – у тебя в мейле. Пожалуйста, постарайся. Нам очень нужно разрешение на реконструкцию офиса, а то все ремонтные работы остановлены. Мы еле пробились к нему.
Лазарев тяжело вздохнул:
– Да, я помню. Что смогу, сделаю. Развлекайся там.
Дав отбой, он заглянул в зал, где Анжела уже зажгла свечи и чуть притушила основной свет люстры:
– Я жду тебя, дорогой мой.
– Сейчас, моя девочка, приму душ – и я у твоих ног, – ответил Лазарев. Он прихватил с собой все свои пожитки и направился в сторону ванной.
– Тебе потереть спинку, мой мальчик? – голос Анжелы звучал очень задорно.
– Спасибо, моя радость, я быстренько. Подожди.
Когда Владимир уже закрывал дверь в ванную комнату, Анжела издали крикнула: «Я жду тебя, мой малыш. И твоего гиганта тоже жду!»
«Хм, гиганта», – ухмыльнулся Лазарев, сбросив наконец с себя опостылевшую одежду и критично разглядывая этого самого гиганта. Слава богу, уже успокоившегося после «околодверной» прелюдии.
Ванная комната, на самом деле, представляла собой огромный ослепительно белый зал, в котором санузел был совмещен с большими гардеробами и шкафами. В них и забросил свои вещи Владимир. Он с сожалением посмотрел на джакузи – после утомительного перелета и настоек на пантах очень неплохо было бы поваляться в нем. Лазарев прикрыл на секунду глаза и с вожделением вспомнил, как они с Анжелой обновили эту ванну сразу после ее установки. Эх, давно это было!
Но сейчас времени особо не было – Лазарев помнил, что его ждали за стеной. Поэтому он забрался в душ, быстренько помылся под прохладной водой, смывая с себя непривычную голландскую жару, дорожный пот и небольшое опьянение от настоек. Из душа он вышел свежим и бодрым. Пожелал эсэмэской «спокойной ночи» Танечке с Димасей, будучи уверенным, что они и без того давно уже спят, после чего перевел все телефоны в беззвучный режим, аккуратно сложив их на белой табуретке возле гардероба. Накинул на себя коричневый толстый халат, вытащил из сумки объемную бутылку йеневера и собрался уже выходить, когда услышал вибрирование «голландского» телефона. На нем высветилось послание от Тани: «Спокойной тебе ночки, любимый мой. Дима уже спит. И я уже укладаюсь. Но без тебя несладенько совсем. Мы сильно скучаем. Приезжай скорее. Целую тебя всюду-всюду». Владимир почувствовал укол, угрызение совести, вспомнив свои страстные поцелуи с Анжелой. Вздохнув, он направился в зал, прижимая к халату бутылку.
Хозяйка квартиры уже облачилась в розовый короткий халатик и пушистые розовые же тапочки со смешными завязками. Она расположилась в кресле напротив телевизора, нацепив на себя наушники и глядя воскресное политическое ток-шоу на Первом канале. Судя по кадрам, говорили об Украине и сбитом «Боинге». «Домашние тапки и мыльная опера», – сразу вспомнил свою недавнюю аналогию Лазарев.
Увидев своего гостя, Анжела улыбнулась и вопросительно показала куда-то между ног – под халатиком, конечно же, не было одежды. Он жестом извинился и показал на часы. Она безразлично пожала плечами, нажала лежащий рядом пульт и снова уставилась в беззвучный телевизор. Из спальни раздались их голоса, стоны и звуки поцелуев. Владимир ухмыльнулся, вспомнив, как они долго записывали эту «серию». Он открыл дверь платяного шкафа, раздвинул вешалки с одеждой, нажал известную ему комбинацию на замке и открыл еле заметную дверцу на задней стороне шкафа.
Лазарев вошел в едва освещенную квартиру. Собственно, из осветительных приборов там была только тусклая лампа с зеленым абажуром над столом посредине комнаты, а также большой монитор, на котором красовалась Анжела в кресле.
– Ну, здравия желаю, товарищ полковник, – из темноты возле экрана выступила массивная мужская фигура.
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – ответил Лазарев. Мужчины крепко обнялись, троекратно расцеловав друг друга.
– Ну-ну, не торопись, – ответил хозяин. – Боюсь, меня на пенсию раньше выпрут, чем генерал-полковника дадут.
– Да ладно там, я ж представляю, какая у вас сейчас нехватка кадров в связи с Украиной. Так что пенсия тебе не грозит.
– Насчет Украины – это да. Перебросили на это направление даже тех, кто никогда ею не занимался, в том числе кое-кого из нашего отдела. Представляешь, пришлось отдать одного из лучших спецов по Румынии. Мне сказали: это же все равно рядом. Не, представляешь? Рядом!
Перед Лазаревым был его непосредственный начальник – Константин Потапов, начальник отдела Европы Службы внешней разведки. Грузный, уже довольно седой, с соломенными усами, он представлял собой эдакую уникальную смесь типичного русского барина с повадками типичного лондонского денди. На русскую щедрую хлебосольную душу наложили отпечаток годы разведслужбы в Британии. Видя своего начальника, Лазарев почему-то всегда представлял его с длинной курительной трубкой в руках, в чулках и кафтане. Убрать усы – ну вылитый граф Илья Ростов в Английском клубе!
– Милости просим к столу, – тут же подтвердил свою хлебосольность усатый «граф Ростов».
Только сейчас Лазарев обратил внимание на сам стол, стоящий под абажуром. Посередине возвышался запотевший хрустальный графинчик, наполненный почти до краев, две рюмки из того же сервиза. Рядом лежала нехитрая снедь – черный деревенский хлеб, какие-то нарезки, соленья, бочоночек кваса с двумя стаканами. А возле самого графина лежали изумрудно-зеленые, гигантские стебли лучка. На них застыли капельки воды. Оказавшиеся между лучами от лампы и отражением от графина, они блестели и переливались какими-то невообразимыми огоньками.
– «Волшебно зеленел лук», – почти продекламировал Лазарев, глядя на эту красоту.
– Это откуда такое? – заинтересованно улыбнулся его начальник. Его усы всегда смешно топорщились, когда он улыбался.
– Если не ошибаюсь, это из воспоминаний Юрия Олеши. Там что-то было такое: «Волшебно зеленел лук… Заказываю эскалоп… Я взбодрен». Мастер был описать застолье!
– Да он не только описать застолье мог, насколько мне помнится, – закряхтел, усаживаясь за стол Потапов. – Помнится, читал я про него в серии ЖЗЛ. Мастер и выпить был, и закусить. В общем, знал этот предмет, так сссать, изнутри.