Мумия в меду

– Проваливай! В гостиной меня подождешь, заодно с Леркой поболтаешь.

Уже оказавшись за дверью, он позволил себе недовольную гримасу. Буря прошла стороной, но бдительность терять не следовало – Аристарх Евгеньевич держал свой персонал в состоянии нервного напряжения, не позволяя расслабиться ни на минуту.

Лера, которую положено было развлекать в ожидании Барина, обнаружилась в гостиной. Девушка полулежала в низком уютном кресле, расслабленно глядя на синий, как вечернее небо Каира, потолок.

– Вечер добрый, – прошептала она вошедшему Сергею.

Тренога с курильницей стояла у камина, от нее поднимался дымок.

– Какой волшебный аромат, – повел носом помощник. – Позволите предложить вам напиток?

Лера рассеянно повела рукой, что можно было счесть согласием, и, кажется, задремала. Сергей, смешивая напитки у бара, краем глаза наблюдал за ней. По мнению немногочисленных подружек, Лерочка Козлова была «свинюшкой», которая незаслуженно сорвала джекпот. По крайней мере, именно это емкое выражение применил начальник службы безопасности, когда составлял отчет. Лерочка, отличающаяся повышенной «попастостью» и «грудастостью», была действительно далека от строгих стандартов современной красоты, которые диктует нам глянец. Но Аристарх Евгеньевич презирал глянцевые журналы и еще с юности западал именно на таких нимф – с прозрачной молочной кожей, с каштановыми кудряшками на голове, с влажными глазами испуганного олененка. Сколько их уже было на жизненном пути удачливого бизнесмена, знал только Сергей, в рабочем компьютере которого в отдельной папке хранились досье на всех барышень, которых его шеф одаривал своим вниманием. Ольга, Марина, Жанна… От предшественниц Леру выгодно отличало хорошее происхождение. Родители: мама – преподаватель университета и отец – научный сотрудник одного из столичных институтов, души в доченьке не чаяли. Дополнительную пикантность новой связи придавала немалая разница в возрасте. Лерочка через месяц собиралась отмечать свое девятнадцатилетние, а господин Баринов… В конце концов, мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует.

– Прошу, – Сергей подал девушке высокий бокал. – Лайм, мята, ключевая вода – никакого алкоголя.

Лера сморщила аккуратный носик:

– Какая гадость! Ты заботишься о моем здоровье?

Помощник отошел к барной стойке и пожал плечами. Опасаясь помять надетый в честь торжественного приема смокинг, Сергей не решался присесть.

– Мне было видение. Оракул поведал мне, что три дня и три ночи будет густая тьма по всей земле, и день станет как ночь, и…

Сергей нажал кнопку вызова прислуги и велел вынести жаровню.

– Вам не стоит так часто заниматься прорицаниями, – пожурил он девушку, увеличивая мощность кондиционера. – Постоянные воскурения могут плохо отразиться на вашем здоровье…

Собеседница тепло улыбнулась:

– Ах, Сереженька, ты должен понять – это сильнее меня.

Сергей ответил ласковым всепонимающим взглядом. Они оба притворялись, и оба об этом знали. Лера играла роль верной подруги, разделяющей увлечения любовника, а Сергей делал вид, что не догадывается об этом. Лерочка, несмотря на юный возраст, вовсе не была глупа и знала, что в каждой женщине должна быть изюминка, а если ее нет – надо что-то придумать, какую-нибудь начинку. Поэтому были воскурения, гадания на кофейной гуще, определение будущего по форме облаков и полетам птиц и даже – о ужас! – по внутренностям жертвенных куриц. И была любовь – та самая, воспетая поэтами и предрешенная судьбой.

Сергей после продолжительного совещания с Никитой Петровичем, начальником службы безопасности, счел умственные завихрения барышни неопасными и о том, чем она занимается, дабы сбросить эмоциональное напряжение, начальству не сообщал. Ах да, официально Лерочка была студенткой. Исторический факультет, первый курс. А на втором курсе, как сообщала девушка всем желающим послушать, когда будет распределение на специализации, она займется именно Древним Египтом, а если конкретнее – периодом великих храмовых строительств фараона Рамзеса Третьего. Родители будущего историка были счастливы.

– Воркуете, голубки? – Аристарх Евгеньевич появился неожиданно, отодвинув драпировку. «Пирамида» кишела потайными переходами: полые стены с отверстиями для подглядывания и подслушивания, замаскированные люки, приводящиеся в движение тайными рычагами, двери, которые вели в никуда или, напротив, дверями вовсе не являлись. Казалось, в проекте своего детища господин Баринов воплотил все детские мечты. Сергей, предпочитавший в своей работе опираться на современные технические разработки, к игрушкам начальства относился скептически. Но подыгрывал, чего уж там. Должность обязывала.

Шеф был в смокинге, а в отведенной правой руке держал маску. Многослойное золототканое одеяние фараона, которое доставили начальству сегодня утром, после примерок было решено не надевать.

– Засмеют меня, Сереженька, – сокрушался Аристарх, вертясь перед зеркалом. – Дурачье необразованное, как были мелкими бандюками, так и остались…

Помощник, в сути славигорского истеблишмента разбирающийся не понаслышке, согласно кивал.

Лерочка вскочила с кресла и захлопала в ладошки:

– Арик! А мы тебя заждались. Идем же, идем скорее, я хочу танцевать.

Девушка закружилась по комнате, прозрачный шифон юбки взметнулся над круглыми коленками. Коротковатый лиф платья открывал нежный животик и Сережа чуть больше, чем это было прилично, задержался взглядом на темной впадинке пупка. Конечно, лет через десять Лерочке предстоят нешуточные сражения с лишним весом, но сейчас девичьи прелести были восхитительны.

Барин восторга помощника не разделил.

В бальный зал спускались по лестнице. Крошечная Лерочка держала своего господина и повелителя под руку, ее кудрявая головка была где-то на уровне Аристархова плеча. Сережа едва плелся в арьергарде, чтоб не привлекать внимания. Поправив в ухе горошинку наушника, он внимательно вслушивался в комментарии начальника охраны. Никита Петрович черно-костюмной громадой маячил на заднем плане помещения, зорко осматривая зал. А прием был поистине королевским. Присутствовали «король выпечки» – владелец самой крупной в Славигорске пекарни и кондитерских цехов господин Крутиков, владелец конкурирующей сети супермаркетов «Завалинка» – господин Аврамов, несколько депутатов городского совета, помощник мэра Элеонора Завалящева – дама, приятная во всех отношениях, и оба заместителя губернатора – молодые люди с оксфордскими дипломами и надменными, видимо, по причине заморского образования, лицами. Остальная публика была рангом пониже. Ни мэр, ни губернатор на праздник не явились, и Сергей сделал мысленную заметку – с утра устроить разгон в PR-отделе и пресс-службе. Денежки работникам «пера и топора» платились немалые, а отдача оставляла желать лучшего.

Появление хозяина было встречено аплодисментами. Аристарх Евгеньевич с лучезарной улыбкой поклонился.

– Дамы и господа, рад приветствовать вас в моем новом доме! Добро пожаловать!

Барин взмахнул рукой, свет потускнел, в полумраке ярко вспыхнули настенные факелы. Грянула музыка. От приглашения аутентичного струнно-дудочного квартета пришлось отказаться ввиду несовременности исполняемых им композиций. Поэтому оркестр славигорской филармонии радовал гостей некими стилизованными попурри по мотивам. В ритмичный бой барабанов вплелись звуки струнных инструментов, и Аристарх Евгеньевич, подавая пример гостям, подхватил Леру и сделал несколько танцевальных па. Приглашенные журналисты защелкали фотоаппаратами. Несколько пар присоединились к танцу, и господин Баринов отпустил партнершу:

– Развлекайся, красавица.

Девушка послала любовнику воздушный поцелуй и упорхнула к группке своих подруг. Барышни все были приличными, неоднократно проверенными службой безопасности и приглашались исключительно, чтобы юная Лера не чувствовала себя одинокой. Щебечущие девушки быстро организовали в центре зала некий томный хоровод, привлекая добродушный интерес гостей и завладев вниманием фотографов. Египетский дресс-код вечеринки с готовностью поддержали только женщины: длинные разрезы платьев, открывающие бедра, массивные браслеты на руках, драгоценные диадемы шли не всем, но каждая из приглашенных дам чувствовала себя настоящей Клеопатрой. Лерочка танцевала, томно прикрыв глаза и подняв руки, подобно изображениям на египетских фресках. От любования ее плавными движениями Сергея оторвал раздавшийся в ухе голос начальника охраны: