Страница 81 из 86
- Хей, - сумел поймать ее взгляд мужчина, будто прожигая насыщенно-голубым цветом глаз. Но смотрел он уверенно, властно. – Дерьмо случается, - голос ровный. - Никто не застрахован от того, чтобы жизнь поимела в самый неподходящий момент. Это просто, - он развел руки, - происходит и все, - бодрым голосом внушал свою мысль тот. – Этот отель не место для тебя, - рыдание отступило, Вайолет покорно подняла заплаканный взгляд, утерев нос, глаза и щеки. Ее передернуло от фразы, которую она слышала по меньшей мере раз четвертый за все эти дни. – То, что ты делала за этими стенами, никогда не выйдет за их пределы. Но и ты тоже рискуешь остаться здесь навсегда, если не послушаешь меня, - он говорил спокойно, но настойчиво, чуть тише обычного, как будто боялся, что его могут услышать. Его интенсивный, с огоньком правильного сумасшествия, взгляд фокусировался на глазах девушки. И она старалась смотреть на него в ответ, хоть и слышать эту речь было неприятно. – Ты и сама только что почувствовала, куда тебя может завести «Кортез», - он облизнулся, лихорадочно взъерошивая идеально уложенные волосы. – Пообещай мне, что завтра же ты оставишь должность.
Вайолет приоткрыла влажный рот.
- Завтра вечером у меня свидание с сыном владельца, - произнесенное показалось нелепостью, учитывая тот факт, что десятью минутами ранее она чуть не совершила суицид.
Но Донован вовсе не смеялся.
- Завтра же вечером, после свидания ты попросишь у Лиз остаток зарплаты и напишешь заявление. И попытаешься держаться от «Кортеза» как можно дальше… - он запнулся, увидев ироничную полуулыбку Вайолет и то, с каким энтузиазмом она закатывала глаза. – Пойми же, у тебя еще есть выбор!
Вайолет изменилась в лице. Ушла улыбка и неуместная вертлявость. Она старалась показать, как ей на все плевать, как она расслаблена, когда же на самом деле являлась потерянным, обманутым хрупким существом, запутавшимся в собственной жизни.
- А у тебя нет? – облизнула припухлую нижнюю губу та. – Почему сам не уйдешь, раз здесь все так плохо?
Донован плотно сжал челюсти, отводя взгляд в сторону.
- Когда я появился здесь в первый раз, я был таким же, как ты – потерянным, запутавшимся, гордым от уверенности в своей правоте. Я упустил свой шанс на иную жизнь, поэтому сейчас у меня нет выбора.
- Чушь! Выбор есть всегда! – вспылила девушка. Донован воодушевленно щелкнул пальцами.
- Да! Именно поэтому ты и должна уйти! Сделать свой правильный выбор! Это место тебя погубит, если ты продолжишь упрямиться. Я знаю, что с тобой делает Джеймс, и никто кроме тебя не сможет это все прекратить. У тебя есть семья, есть надежда на светлое будущее! Твое разбитое сердце останется с тобой при любом исходе, это не должно влиять на решения!
- У тебя тоже есть семья! – перебила та. - Айрис – твоя мама – она ведь правда любит тебя.
Донован медленно моргнул. Так, словно успокаивался, подавлял желание дальнейшей словесной перепалки.
- Она рядом со мной, она здесь, в отеле. А где сейчас твои родители?
Вайолет понимала, что он прав. Она принимала его слова, несмотря на все свое упрямство. Айрис была рядом с Донованом, и какими бы запутанными ни были отношения этих двоих, каждый из них так или иначе был счастлив по-своему. А Вайолет продолжала страдать, не говоря уже о своей маме, которая переживала за дочь, пускай коряво, но так, как умела.
Единственный, кому она безоговорочна верила, - был Донован. И если он говорил, что ее шалости останутся внутри этих стен, значит, так оно и будет. В конце концов, если бы Джеймса не подставили тогда, то, возможно, его бы так никогда и не поймали…
От припухлостей после рыданий она странным образом чувствовала свое лицо: будто вата, будто что-то совсем невесомое. И так сильно тянуло спать.
- Хорошо, - тяжело сглотнула девушка. – Я все равно должна быть на семейном ужине в воскресенье. Завтра будет мой последний день работы в этом отеле.
Донован коротко кивнул, будто соглашался то ли с ее словами, то ли с чем-то в своей голове. Однако он начал слезать с постели.
- Ты уходишь? – озабоченно спросила девушка, словно боясь, что без него произойдет что-нибудь непредвиденное. Донован улыбнулся, обходя кровать.
- Я посижу пока ты не уснешь, - и он устроился в кресле, погасив торшер. Оставалась лишь горящая лампа на тумбочке. Стянув конверсы, Вайолет вяло собрала покрывало в кулек с крекерами и мусором внутри, опуская сие добро на пол до утра, забираясь под тонкое, давно потерявшее свою былую форму одеяло, стараясь устроится так, чтобы раненая нога не касалась матраса. Прохлада наволочек с простыней приятно ласкали ее разгоряченную от слез и жара кожу. Вайолет подавила неуместный блаженный стон, укутываясь, словно заворачиваясь в кокон. Мужчина привстал, гася последний источник света. Шуршало постельное белье и так полюбившаяся Вайолет кожаная куртка. Как она будет скучать по этому звуку!
- Донован, - позвала девушка в ночном полумраке.
- Да?
- Ты лучшее, что со мной произошло в этом отеле, - искренне призналась Вайолет, подумав, что должна это сказать, пока у нее есть такая возможность. – Я всегда хотела иметь такого брата, как ты.
Она слышала легкий выдох при улыбке.
- Встреть я тебя двадцать лет назад, я бы был другим, - из темноты голос звучал как теплое, согревающее пламя. - Ты первый светлый лучик в «Кортезе», который все здесь хотят погасить. Не дай им этого сделать.
Комментарий к Off the track
Off the track (ам. слэнг) - так говорили о человеке, сбившемся с пути и ставшим безумным, жестоким.
Если вдруг кого-то из вас терзают какие-либо проблемы, то я всегда открыта для любых разговоров. Вы всегда можете смело мне написать.
========== Crasher ==========
Монотонно трещал кинопроектор. Пленка скользила между валиков с роликами, и по белому полотну прыгала черно-белая картинка с мелькавшими пятнами от лишнего реактива, попавшего во время проявки. Мелкая пыль неспешно кружила в голубовато-сером световом потоке, теряющим свою мощность и насыщенность по мере близости к экрану. Задорно звучала незатейливая композиция творения «Клаб Фут Оркестра». Царапины от постоянного проигрывания киноленты приятно грели душу Вайолет мыслью о том, что выбранный ею фильм ценили и любили в «Кортезе». Потому что как можно не любить Бастера Китона?
Они оккупировали целый кинозал – лишь двое молодых людей, чей социальный статус мог бы с трудом определить разве что Ницше: ни там, ни тут - пограничное состояние, столь любовно описываемое немецким философом. В данную минуту, сидя на мягком сидении вельветового кресла, вдыхая запах пыли, старой техники и одеколона юноши, Вайолет все это казалось странным. Полгода назад, окажись она в шаге от Кита, и ее начинало так сильно трясти и лихорадить, что о ее самочувствии начинали справляться все находившиеся рядом. Но сейчас девушка словно не то что проводила время с давним другом, но даже чувствовала некое превосходство над ним, внутреннюю силу, ранее не присущую ей. Вайолет хотелось коснуться юноши, но уже не с той щенячьей преданностью, какой ее наградила влюбленность в самом начале года. Теперь же это была рациональная мысль, обдуманное желание. Словно обдуманное чувство. Отбрось ее разум все причины, и получалась картинка здоровых человеческих отношений мужчины и женщины.
Хотя ничего здорового, конечно, тут не было и быть не могло…
Вайолет не знала, какие слова были использованы, и как Джеймс уболтал, заставил Кита поверить, обратить на Вайолет свое внимание. Но она прекрасно понимала, что не умением менять простыни и не формой горничной заинтересовала Уокера-младшего. Внешность отнюдь не играет никакой роли, хотя кто-то и мог попытаться доказать ей, что «влюбилась она за блестящую улыбку с ямочками да за харизматичный подбородок». Но это глупая ложь тех, кто сам никогда не испытывал подобного: это необъяснимая энергия, которая невидимой атласной алой ленточкой тянется к человеку в момент первой встречи. Ленточка завязывается аккуратным бантиком вокруг твоей собственной шеи, другим концом лишь едва касаясь кармана возлюбленного. И когда ты теряешь его из виду на слишком долгое время, то твою шею начинает сдавливать боль. Вот что значит задыхаться от любви. Вот почему ему так легко, если любовь не взаимна, - конец ленточки у него в кармане-то ни к чему не привязан. Этот конец так легко упустить.