Страница 57 из 86
- Перестань. Я похожа на дошкольника?
Маленьким ножичком, что сейчас был в руке Вайолет, можно было смело резать напряжение. Вайолет все больше распаляла себя, понимая, что гнев бушует в крови, требуя выхода, и если она сейчас же не выплеснет его, то просто взорвется.
- Так, послушай, - начала было та, откладывая ножик подальше, игнорируя стекающий с пальцев сок лайма, - ты и твои приятели – несовершеннолетние, поэтому тебе прекрасно известно, что все, чем я могу тебя удивить – это кокосовая вода и ломтик ананаса, - произнесла та спокойным тоном, чтобы не показалось, будто какое-то из слов имело под собой иное значение.
Явно не ожидая получить отказ, Анна выглядела удивленной. Вайолет бесила ее густая синяя подводка, которая, тем не менее, так ей шла, бесила ее джинсовка, которая была похожа на ее собственную, бесили ее волосы, которые были уложены неряшливыми волнами, как и у нее самой. Часики тикали. Она действительно была готова взорваться в любой момент.
- По-дружески прошу, сделай нам по коктейлю, - вновь улыбнувшись, повторила Анна. Вайолет понимала, почему парни послали за выпивкой именно ее, но вот почему не пошли вместе с ней – было загадкой. Ведь гораздо проще надавить тому человеку, который не безразличен. А что, ведь раз даже Донован понял, что Вайолет испытывает к Киту, то уж наверное обычные подростки из окружения Уокера сообразили давным-давно. – Ну давай, - ласково продолжила Анна, - чего тебе стоит? По одному коктейлю.
Вайолет медленно моргнула. Ненависть к Анне возрастала с каждой секундой пребывания рта той в раскрытом виде. Девушка выдала тактичную улыбку, вытирая пальцы краем вафельного полотенца.
- Я не стану рисковать своей работой ради пособничества в продолжении вашей попойки, - отрезала та, занявшись ненужной деятельностью в виде расставления жестяных банок на нижний ярус стойки. Анна зажевала губу, слезая со стула. Вайолет облегченно выдохнула. Поднимая полупустую большую коробку с оставшимися банками эля, девушка направилась за стенку алкогольного стеллажа, что служила подсобкой, по пути бросив взгляд на компанию: Анна что-то тихо говорила парням. За стеллажом музыка звучала гораздо приглушеннее, словно бутылки каким-то образом вбирали в себя весь рев саксофона и соло на пианино. Вайолет сглотнула, запрокидывая голову к потолку, с прикрытыми глазами втягивая пыльный воздух полной грудью. Минутка уединения и спокойствия. Надо было взять себя в руки, которые, кстати, неистово тряслись. Все ее тело колотило от адреналина.
Выплывая из-за стеллажа, Вайолет не сразу заметила у барной стойки Кита. Рядом пристроилась Анна. Вайолет неприятно передернуло.
- Привет, - развел уголки губ в улыбке юноша. – Какие-то проблемы? – дружелюбно задал вопрос тот, намекая на явную жалобу Анны. Вайолет вскинула брови.
- Проблемы? – переспросила девушка, глядя на Анну. Та спокойно поджимала губы, напустив торжествующего виду. Кит красиво облизнулся, пристраивая локоть, обтянутый серым рукавом, на поверхность стойки.
- Не плеснешь нам по стаканчику рома? Мы никому тебя не выдадим. Обещаю, что и дебоширить не будем.
О, он прекрасно знал, что Вайолет не посмеет отказать сыну ее работодателя. Он также, если не знал, то догадывался, что она не сможет отказать еще и по другой причине… Его щенячий взгляд добрых глаз затрагивал кнопочки ее души, он чувствовал это и умело этим пользовался. И Вайолет не понимала, почему так пульсирует венка на ее шее: от того ли, что Кит, возможно и неосознанно, надавливал на нее или же из-за до глупости победного выражения лица Анны…
Молча, сдерживая гнев, Вайолет развернулась, отыскивая бутылку рома, и, с грохотом и долей пренебрежения, опустила ее перед подростками.
***
Сцена в баре, устроенная Анной, была одной из последних капель. Как если бы сосуд каждый день наполняли водой, и в один момент он бы просто переполнился. Вайолет влетела в семьдесят пятый прогретый номер. Вновь горели светильники, вновь умиротворенно лился ранний джаз.
- Джеймс! – выкрикнула девушка, быстро перебегая из гостиной в столовую. – Джеймс, черт тебя побери, Марч! – Она заглянула в спальню. Никого. – Джеймс выходи, я знаю, ты здесь! - В поле зрения попал графин с каким-то алкоголем. Коньяк или виски – все равно. Вайолет метнулась от обеденного стола до подноса, вытаскивая тяжелую хрустальную пробку, и, быстро плеснув в граненый стакан, залпом проглотила обжигающую жидкость. Поморщилась, затем утерла рот рукой, на миг засмотрелась на сияние граней стакана, и с силой запустила им в стену напротив. Ее лихорадило от гнева. О, как же ее всё бесило. Стакан с грохотом раскололся на части, стекло посыпалось на пол; на деревянной панели остались брызги. Вайолет сжимала кулачки до побеления костяшек, тупо уставившись на стену, рвано дыша.
- Никакая ярость не может сравниться с любовью, перешедшей в ненависть, - Вайолет вздрогнула, оборачиваясь на хорошо знакомый голос: Джеймс появился в проходе, гордо запрокинув подбородок, - Уильям Конгрив, - добавил тот, лукаво улыбаясь. Сверкнул его взгляд. Легкая неожиданность от внезапного появления прошла, и Вайолет сжала челюсти, шумно выдыхая. – Проблемы в раю? – Джеймс дернулся и вальяжной походкой направился к столику с графинами, словно наперед знал причину появления девушки. Вайолет и моргнуть не успела, как в ее руке оказался всунутый Марчем стакан со свежей порцией выпивки.
- Прости за то, что разбила его, - кивнула девушка на подрагивавшие крупные осколки у плинтуса.
- О, что за глупости, - поморщился тот как от нелепого высказывания, элегантным жестом руки поднося свой стакан к губам. – Можешь и этот разбить, - вскинул бровь мужчина, глотая напиток. – Безнадежная болезнь должна иметь отчаянное лекарство.*
Вайолет подавила нервную усмешку за глотком арманьяка. Губы дрожали. Но Джеймс был прав: ярость можно подавить лишь яростью. Ее настолько сейчас колотило в исступлении, что все безумные мысли и действия казались наиболее правильными. Алкогольные пары начинали свое химическое действо, щеки вновь порозовели. Со стенки стакана скатилась последняя капля, и Вайолет зашвырнула его в ту же ни в чем не повинную стену. Джеймс довольно зажмурился.
- Я ненавижу ее! – вскричала девушка, чувствуя неистовое желание выговориться. – Всех их ненавижу! – и премило проявлялась морщинка на переносице, когда она хмурилась.
- Что произошло? – ласково подводил ее тот к исповеди, опираясь пальцами свободной руки об обеденный стол.
- Как же сильно я ее ненавижу! – эмоционально повторяла та, будто бы могла ненароком забыть утверждение. – Она выставляет меня виноватой! Я ведь всего лишь выполняю свои должностные обязанности, и она прекрасно знает об этом! – понимала ли Вайолет, что,возможно, полной картины от ее слов не вырисовывается? Наверное нет. Она и сама не заметила, как принялась туда-сюда расхаживать от стола до стены со смежным проходом, чуть запинаясь в начале каждого нового предложения. – Ты был прав, это ее вина, это все она… - Вайолет говорила еще и еще, все более распаляясь. Алкоголь развязал язык. Джеймс наблюдал за ней с победным блеском в глазах и едва ли не самой коварной улыбкой всего человечества. Запах сдавшегося на его милость человека окрылял и тешил самолюбие сильнее, чем слезы жертвы. О нет, с такой внутренней силой, как у нее, - думалось Марчу, - она никогда не станет жертвой. Жаль только, что так страдает от любви…
- Любовь – это не чувство, - все тем же чуть высоким и истеричным тоном начал Джеймс, когда Вайолет прервала бурный поток своих изречений, дабы сделать элементарный глоток воздуха. – Любовь – это банальный термин самоуничтожения, который придумали в эпоху появления всех этих «гуманистических настроений». А романтики пытались доказать, что это именно «любовь», а не простая слабость духа подводит глупцов к самоубийству, - Джеймс жестикулировал рукой с полупустым стаканом, все продолжая простаивать у стола. Вайолет замерла, внимая мужчине. – Самообман, ты и сама это понимаешь, - отмахнулся тот, как от само собой разумеющегося, - всеми твоими поступками руководит не любовь, а ярость. Вспомни себя в начале учебного года. Какой ты была? Жалким существом с трепещущими органами и затуманенной головкой. Ведомой эмоциями, витавшей в облаках девчонкой. Все это, я уверен, прошло бы через пару недель, не появись в его и твоей жизни Анна. Это она – виновница всех твоих напрасно пролитых слез. Ярость – вот движущая сила человечества.