Страница 35 из 86
- Наша соседка чокнутая, - возобновила тему испорченных детей девушка, утирая кончик носа засученным рукавом. - Все приходила и рассказывала, как потеряла сына в девяносто четвертом. У него, кажется, проблемы с законом какие-то были, на неприятности нарвался. Из раза в раз одна и та же история, - стряхивала Вайолет крошки с желтой тряпки из вискозы. Внезапно девушка улыбнулась, радостно прыснув со смеху, словно довольный маленький ребенок. – О, вспомнила, он вроде как убил кого-то. Представляешь? – обернулась через плечо та.
- Я пойду, сменю воду и принесу еще крахмала, - тактично подняла пластиковое ведро Лиз, плюхнув на поверхность грязной воды тряпки. Светлые куски мороженого плавали, задевая стенки. Голос работницы звучал холодно, до странности отстраненно, словно она не хотела более слушать сию историю. А Вайолет и не заметила. От трения с ворсом зудели коленки. Едкий запах сахара пропитал липкие руки.
***
Порой в моменты, когда мысли о том, как успешнее вывести пятно с ворса блокировали размышления о Ките, Вайолет казалось, что вот тогда она по-настоящему счастлива. В тот самый день, той самой ночью, когда он впервые заговорил с ней, она не спала до самого рассвета. Не могла уснуть. О, она прекрасно знала, что бы в таком случае сказала ее мама: «Друг мой, ты перевозбудилась», а затем полился бы поток вопросов, касательно, собственно говоря, причины этого самого перевозбуждения.
И да, это было правдой. Вайолет была перевозбуждена. А как иначе? Ее трясло и колотило, невыносимо тянуло курить, она не осознавала, что и кто ей говорил – слова просто вливались беззвучным потоком ей в уши и вылетали вновь, не оставляя после себя ни единого бита информации. Лиз тогда открыла бутылку какого-то дорогого вкусного вина, и Вайолет металась между желанием выпить дабы успокоить нервы и страхом, что то мгновение, те секунды разговора сотрутся из ее памяти, будто ничего и не было, будто ничего не произошло. Много раз за последующие дни она воспроизводила про себя тот диалог, стараясь сохранить в памяти каждую деталь, каждую улыбку и усмешку. Но она не помнила его лица. Как она ни старалась, она не могла воспроизвести в голове его реакций. Они смутным туманом, рассеянно, словно бледневшие под первыми лучами восходящей зари, заползали на мгновение в разум, затем исчезая. Она лишь помнила, как он смотрел ей в глаза, она помнила ослепительную темноту и глубину насыщенных карих добрых глаз и спокойный голос, что всегда был таким веселым, что казалось, он всегда счастлив.
И каждый раз, спускаясь в вестибюль, каждый раз вообще просыпаясь, она гадала и фантазировала, думала о том, заговорит ли он с ней вновь. Значило ли это хоть что-нибудь, или же яркая красивая картинка светлого будущего – лишь плод ее воображения.
На второй день, в обеденный перерыв, был тот самый момент, что вполне заслуживает названия «отходняк». На свежем, просоленном воздухе у входа в отель можно было остаться наедине самим с собой и со спокойной душой устроить небольшой перерыв за очередной сигареткой. В тени было прохладно, Вайолет прислонилась к одной из нагретых колонн, поддерживающих нависавшую крышу парадного входа, когда из дверей «Кортеза» в ее размеренно протекавший перекур в прямом смысле ворвалась Анна. Не трудно догадаться, кто вышел следом за ней. Кит остановился на тротуарной вентиляции и достал пачку Ричмонд, вытаскивая зубами одну из темных сигарет. Где-то рядом просигналил водитель авто, на соседней улице играл на африканских барабанах темнокожий парень. Вайолет долго затягивалась, чувствуя едкий дым, обволакивающий ее носоглотку, страшась смотреть на Кита и в то же время понимая, что ей никогда особо не удавалось себя контролировать. Внешние звуки лишь отвлекали, прежде забавляющая игра на музыкальных инструментах начала раздражать.
Вновь словно повторение истории в университетской курилке. Пока Анна чиркала колесиком своей зажигалки, Вайолет часто облизывалась, сжимала платье на боку и со страхом поглядывала на него. А он смотрел на нее в ответ, выглядел так, словно хотел подойти и что-то сказать. Возможно, он бы так и сделал, будь они все в каком-нибудь сопливом романтическом кино, или хотя бы не будь рядом надоедливой Анны…
Вайолет цепенела, бледнела и тряслась, не могла контролировать свои движения. Какой-то прохожий парень, только что хлопнувший дверью такси, попросил у Вайолет зажигалку. А та и не заметила, как протянула ему свою красную старушку, исправно работавшую вот уже одиннадцатый месяц. Он был симпатичным, а она и не заметила, он кинул ей “Всего доброго”, а она и внимания не обратила. Она не следила за действиями, часто отключалась от действительности, не сразу соображала, чего от нее хотели. Не такой ей представлялась первая влюбленность, не таким ей казалось «то самое возвышенное чувство», о котором так много любят трепаться писатели Века джаза.
Казалось, что никотин сближает. Как детская игра на площадке, когда вы делите листики-деньги лишь с теми, кому симпатизируете, или как игра в бутылочку в подвале чьего-нибудь дома, пока родители на работе. Курилка – волшебное место. Оно как отдельный мир со своими классными правилами. Будь Вайолет Гюставом Флобером, то обязательно написала бы какую-нибудь фантастическую сказку, где герои вечно курят и предаются разврату как в «Декамероне». Каким-то образом курение стало ее единственной радостью в жизни, которую, казалось, проживала не она, а кто-то другой. А она была лишь сторонним наблюдателем, который время от времени порицал решения главного действующего лица. Порицал тогда, когда становилось слишком поздно.
Это тяжело описать, но легко прочувствовать, если вы когда-то любили. Смотришь на человека сквозь завесу дыма, и кажется, будто весь мир останавливается. На три минуты перекура забываешь о предстоящей практике по английскому, о тесте по истории Америки, о не дописанном эссе, сохраненном на рабочем столе в папке с дурацким названием «Какая-то учебная хрень». Смотришь на него – и жизнь окрашивается странной радугой, цвета которой варьируется в зависимости от того, насколько близко к нему стоит Анна, насколько сильно ее руки сжимают его предплечье, насколько широка его улыбка, когда он смотрит на нее…
***
С трудом и упреками, но Вайолет удалось расселить почитательниц литературного творчества по веленным комнатам без неожиданных происшествий. Лиз с предельной тщательностью подбирала номера, словно заселяла всех этих женщин на несколько лет вперед. Двое постоялиц остановились рядом с номером маленькой мисс Хармон. Айрис - с присущей ей причудливой активностью, когда дело касалось работы - раздавала похвалы бару, что «так чудно купается в лучах заходящего солнца», и шагая по коридору до двери подсобки по поручению старшей, Вайолет, вертя на брелке ключ, не сразу обратила внимание на приоткрытую дверь. Девушка слышала голос управляющей, она видела дверь, а потянув за ручку даже успела прочувствовать свое же негодование, когда чьи-то руки, зажав ей рот, резким рывком затащили ее в открытую кладовку. Дверь прикрылась, но не захлопнулась, словно было наплевать на последствия. В кромешной тьме, средь пропитанных пылью полок, Вайолет с ужасом вглядывалась в очертания, стараясь как можно быстрее сориентироваться на местности. Казалось, что она ощущает копошение идей в мозгу. Что сейчас произошло? Кто ее схватил? Зачем они это сделали? Кто бы там ни был, но он крепко сжимал руку, упираясь локтем ей в плечо, вжимая девушку в стену у посыпавшегося ряда швабр. Вайолет громко мычала, стараясь вонзиться зубами в сильную ладонь. Будто передача по каналу Дискавери, где испуганное животное всеми возможными ему способами пытается сохранить свою жизнь.
- Ш-ш-ш, нет нужды кричать, я не обижу тебя, - быстро шептал мужской голос, словно показательно чуть ослабив хватку на предплечье. Очевидно, он был крупнее, гораздо сильнее Вайолет.
Эх, ведь говорила ей мама «Все эти твои стычки в школе… Возьми уроки боевых искусств!»
Сердце так и колотилось; будто повторение той ночи, ей казалось, что она узнает запах. Сильный стойкий аромат ванильной пудры, будто тот юноша сутки напролет проводил в кондитерской. Щель между косяком и дверью освещала знакомый зеленый край фланелевой рубашки. Он не появлялся более с того ночного инцидента, и Вайолет уже было начала забывать о случившемся. Она не любила сюрпризы, и этот парень явно об этом не знал.