Страница 4 из 6
Вечером того же дня все село узнало, что Акима Петрова не стало, отошел он ко Господу в радостный, пасхальный день. В каждой избе немало было разговору про покойного; помнил его народ великим грешником, знал потом и за добрейшего христианина.
– Чудное дело, – говорил один старичок в кругу собравшихся посидеть на завалинке около одной хаты, – каким покойник был прежде и каким сделался потом. «Утром встал зверем плотоядным, а вечером лег человеком жалостливым», – вот как сам про себя говаривал покойник, Царство ему Небесное… А все почему? А потому, что внял молитве церковной, поговеть вздумал, вот и вразумил его, грешного, Батюшка, Царь Небесный, Милостивец-то наш.
Протоиерей Григорий Дьяченко.
Праздничный отдых
Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство ангелам
Евр. 13, 2
Высокое свойство христианской любви составляет странноприимство. Только лжемудрие и самолюбие фарисейские предлагали себе и другим вопрос: кто есть ближний мой? (ср.: Лк. 10, 29). А любовь христианская не знает различия между присным и чужим, между рабом и свободным. Она, подобно Отцу Небесному, расточает милости свои над злыми и добрыми (Мф. 5, 45) и ходит на распутия, выжидает, подобно Аврааму, утомленных странников, вводит и упокоивает их, подобно Лоту, устрояет, как Сонамитянка, горницу и одр, трапезу, престол и свещник (см.: 4 Цар. 4, 10) для мимоходящих странных и возвышается до той степени самоотвержения, что, несмотря иногда на высокий сан и мирские отличия, сама умывает ноги и сама служит им.
Она знает, что все мы – странники и пришельцы в этом мире и что все также, рано или поздно, должны быть странниками и пришельцами в другом мире, с тем только различием, что здесь мы не можем и не должны созидать себе постоянного града (Евр. 13, 14), а там непременно должны уготовлять себе вечные обители (Лк. 16, 9). Как и чем уготовлять? Приобретайте себе — говорит Спаситель, – друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лк. 16, 9), то есть употребляйте вверенные вам земные блага на вспоможение нуждающимся братиям вашим, чтобы, так сказать, руками их вы могли устроить себе блаженство в будущей жизни.
Итак, если пред вратами дома твоего явится бедный странник, не загради ему входа к себе, но приими и упокой его во имя Спасителя, ибо верен Тот, Который сказал: кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника. И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мф. 10, 41–42). Если этот, по-видимому ничтожный, знак странноприимства высоко ценится пред очами Божиими, то какая мзда не готова у любвеобильного Спасителя человеков для тех, которые жертвуют во имя Его имение свое для принятия и упокоения странных? Милость, оказанную нами странным, Он вменяет Себе так, точно как будто бы она действительно была оказана Ему Самому: алкал Я и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня, – скажет Он некогда на Страшном судилище Своем (Мф. 25, 35). Для Себя Он не требует благ наших, ибо Ему принадлежит вселенная и исполнение ея (Пс. 49, 12), но требует их для меньших братий Своих, нуждающихся ближних наших, особенно тех, которых нужда, обстоятельства или злоба людская, иногда же благочестивое влечение сердца, делают изгнанниками из родной земли и пришельцами в земле чужой, – следовательно, не имеющими где приклонить главу и часто страдающими от лишений и болезней.
Есть благочестивые души, которые понимают безотрадное положение странных в чужой им стране и потому с любовью жертвуют своим имением для упокоения их. Утешительный образец таких благотворителей Церковь представляет в лице святого Сампсона Странноприимца[2]. Будучи сыном богатых родителей и искусным врачом, он употреблял и богатство, и искусство свое на вспоможение бедным странникам до того, что сам обнищал. Однако Промысл Божий не оставил в нищете того, который был отцом и питателем странных и больных. Император Юстиниан, исцеленный им от тяжкого недуга, предложил ему просить у себя чего пожелает, и святой Сампсон так глубоко проникнут был страннолюбием, что просил у него только способов к устроению странноприимницы, в которой до глубокой старости служил больным и странным, и даже до смерти бодрствовал над своим богоугодным учреждением, ибо во время страшного пожара, опустошившего Константинополь, явившись чудесно над созданной им странноприимницей, защитил ее от пламени, которое готовилось уже пожрать ее. Многократно потом он являлся бывшим в ней, строго взыскивая и даже наказывая ленивых приставников, оставлявших в небрежении больных и странных, и чудесными исцелениями побуждая благотворительных людей к поддержанию его странноприимницы и продолжению его служения и трудов в ней. Блаженны те, которые, подобно сему святому странноприимцу, не забывают странполюбия (ср.: Евр. 13, 2) и, видя убогого или больного странника, не мимоходят его, как священник и левит, но, подобно благотворительному самарянину, приступают к нему и с любовью и заботливостью упокоивают его (см.: Лк. 10, 30–35). За временный кров, данный странному на земле, им обещаны кровы на небесах, за небогатую милостыню – помилование вечное (см.: Мф. 5, 7), за пожертвование малое – воздаяние великое! И блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных (Лк. 14, 14).
Воскресное чтение. 1846
Образумленный скупец
Каяться в грехах – дело понятное, ибо кто творит грех, тот исполняет волю сатаны. Но как же это можно каяться в добром деле? Ведь кто творит добро, тот исполняет волю Божию; доброе дело и Богу любезно, и добрым людям приятно; значит, если Бог помогает тебе сделать доброе дело, радоваться надо, Бога благодарить надо, а не каяться… Так бы и должно быть; но вот, возлюбленные, в чем беда наша великая: грех нередко так овладевает сердцем человека, что заставляет его жалеть о том добром деле, какое он сделал. Не правда ли, какое грешное желание, какое богопротивное покаяние!.. Кажется, и поверить бы этому трудно, но, к несчастью, это нередко бывает, и бывает, конечно, с великим вредом для души.
Во дни святителя Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, был один епископ, по имени Троил, человек скупой и расчетливый. Раз святитель Иоанн пригласил его с собой в больницу навестить бедняков. Обходя болящих, святитель Иоанн сказал Троилу:
– Вот тебе, отче, прекрасный случай утешить бедную братию и подать им милостыню.
Троилу было стыдно отказаться от доброго дела, и он оделил больных по золотой монете, издержав на это тридцать златниц. Но когда он вернулся домой, ему до того стало жаль этих денег, что он заболел и слег в постель. Между тем святитель Иоанн присылает к нему с приглашением к себе на обед. Троил отказывается, ссылаясь на нездоровье; тогда святитель Иоанн понял, в чем дело: он берет тридцать златниц и идет к болящему епископу.
– Я принес тебе деньги, которые взял у тебя взаем для раздачи в больнице, – говорит он Троилу. – Вот возьми их, только потрудись написать своей рукой, чтобы Господь отдал мне ту награду, какая следовала за них тебе.
Троил, увидев золото, с радостью поднялся с постели и тут же написал такую расписку: «Боже Милосердый! Даждь воздаяние господину моему Иоанну за то золото, которое я, грешный Троил, раздал в больнице, ибо он мое возвратил мне».
Отдав эту расписку святителю Иоанну, Троил забыл свою болезнь и пошел к Иоанну обедать. Скорбно было видеть угоднику Божию такое сребролюбие – и в ком же? – в пастыре Церкви Христовой! И вот святитель Иоанн всем сердцем стал молиться, чтобы Господь вразумил Троила, и Господь услышал его святую молитву.
2
Память празднуется 27 июня (по старому стилю).