Страница 9 из 25
И когда ниспошлет Господь благодать Святаго Духа, весеннее солнце согреет своим теплом сад, еще вчера покрытый, будто саваном, снежной пеленой, – и сад покроется разноцветным ковром цветов. Набухнут почки – и деревья оденутся листвой.
Там, где, казалось, безраздельно царствует смерть, невидимо таилась жизнь. Безмолвие снегов сменяется пением птиц, зимний туман растаял, и взору открылась синяя лазурь небес. Вот лишь один из образов нашего будущего воскресения…
…Богородица пришла в храм на сороковой день после Рождества Спасителя, чтобы по Закону Моисея принести жертву, жертву бедняков – двух горлиц. Что знаменовала она собою? Искупление людей. Птицы в клетке – символ человеческих душ, находившихся под властью смерти и ада. По обычаю, их отпускали тут же, в храмовом дворе. В клетке птицы едва могут петь. Но вот дверца открыта, и они взмывают в небесную высь. Их песня – ликование, молитва души к Богу и благодарность за свое спасение. Там, в небе, молитва человека соединяется с молитвой Ангелов и святых, сливается в один поток, несущийся к Божиему престолу. Небо – символ рая. Небо – океан света, рай – океан Божественной любви.
Там – иное сияние, не просто озаряющее собой человеческие души, но превращающее уже их в лучи этого небесного света. Так кажется огненным хрусталь, переливаясь на солнце.
Деву Марию встретил священник Захария. В храме было несколько отделений: для мужчин, для женщин и для дев. И Захария привел Богородицу туда, где стояли незамужние девушки. Это поразило всех, кто был в храме, но никто не мог воспрепятствовать Захарии: им руководил Святый Дух.
Еще задолго до Рождества Христова Египетский царь Птолемей велел перевести для себя Библию с еврейского на греческий язык. Сам он бы просвещеннейшим человеком своего времени и, хотя оставался язычником, стремился к познанию истины, был добр к друзьям и милостив к врагам. Про него рассказывали, что когда, по обычаю восточных царей, он устраивал во дворце своем пир, то в завершение его в зал вносилось и ставилось на стол накрытое роскошным покровом блюдо. Все полагали, что это какое-то особо изысканное кушанье. Но вот распорядитель пира снимал покров, и взорам присутствующих представлялся человеческий череп. И тогда распорядитель по повелению Птолемея провозглашал во всеуслышанье: «Царь, не гордись! Помни, что ты не Бог, а всего лишь смертный человек!».
Птолемей собрал самую большую в мире библиотеку. Она погибла в VII веке, когда Египет завоевали арабы-мусульмане. У Арабского халифа Омара его же придворные мудрецы просили сохранить библиотеку. Но халиф надменно ответил: «Если там написано то, что имеется в Коране, то столько книг не нужно. Если же там написано то, чего в Коране нет, они вредны». И приказал сжечь книги. Их жгли восемь месяцев – на улицах, на площадях, топили ими печи в общественных банях…
…Для того чтобы перевести Писание с еврейского на греческий язык, выбрано было семьдесят ученейших мужей, известных к тому же своей праведной жизнью. По преданию, они разделили Библию на части и переводили ее в помещениях, отделенных одно от другого, – в пещерах одного острова. Затем, по окончании работы, списки сличили и убедились, что перевод выполнен одинаково.
В числе переводчиков был и человек по имени Симеон, – которому Церковь усвоила впоследствии именование Богоприимца. Переводя Книгу пророка Исаии, Симеон хотел уже было, вместо «Дева родит Сына» (см.: Ис. 7,14), – написать: «Молодая женщина родит сына», но был немедленно остановлен Ангелом, предрекшим, что Симеон не увидит смерти прежде, нежели узрит исполнение пророчества о рождении Мессии от Девы.
Почему именно семьдесят переводчиков? У Моисея было семьдесят помощников – судьи Израиля. И семьдесят переводчиков должны были точно изложить слова Пророков, прежде всего – слова пророка Моисея. Сам перевод Библии на греческий язык, который в то время был языком межнационального общения, явился началом проповеди Священного Писания всем народам. И затем Господь избрал, кроме двенадцати Апостолов, еще семьдесят Апостолов (по числу переводчиков Библии), которые проповедовали Евангелие всему миру.
Руководимый Святым Духом, Симеон Богоприимец пришел в храм в тот день и час, когда прибыло туда и Святое Семейство. Он увидел Богомладенца, озаренного небесным светом, и Господь открыл его сердцу, что это – Мессия, пришедший спасти мир. Праведный Симеон взял Младенца на руки и произнес удивительные, пророческие слова: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром! (ср.: Лк. 2, 29). Это молитва, которую Церковь помещает в конце вечерни. Вечерня знаменует собой время Ветхого Завета, а утреня – Нового, по Рождестве Спасителя. Итак, оканчивался Ветхий Завет, начинался Новый…
Некоторые думают, что смысл молитвы «Ныне отпущаеши» заключается в том, что Симеон благодарит Господа за то, что заканчивается его продолжительная жизнь и скоро уже освободится он от бремени прожитых лет и от старческого своего тела. Но нет, здесь нечто иное. Праведный Симеон говорит от лица ветхозаветных Пророков и праведников о том, что кончилось время мучительного ожидания, наступило время спасения, что он увидел небесный свет, увидел Господа Бога в Его храме.
Сретение – Богородичный праздник. Дева Мария, Пречистая и Пренепорочная, – Высшая всех святых, но полнотой ведения обладает только один Господь, и потому Богородице тайны открывались постепенно. Она знала из Священного Писания о грядущем Мессии. Знала из пророчеств, что Ему уготован тяжелый крест. Она прозревала это своими духовными очами и вспоминала беседу с Ангелом в Иерусалимском храме. Но теперь она прямо услышала обращенные к ней слова Симеона Богоприимца: И Тебе Самой оружие пройдет душу! (Лк. 2,35). И тогда Дева Мария ясно поняла, что ждет Ее Сына. Младенец лежал у Нее на руках. Она смотрела на Его безмятежный, детский лик, и это пророчество… оно как бы предрекало Ей, что некое страшное чудовище вырвет Его из Ее рук, и сердце Богородицы ощутило страшную боль, – словно клинок пронзил его насквозь.
На одной из икон Она так и изображена – уязвляемая семью клинками. Первый – первая боль, первое страдание, – когда она услышала пророчество Симеона Богоприимца, когда познала, что Ее сын – Тот Агнец Божий, Который должен быть замучен и убит во искупление грехов всего мира. Второй клинок – бегство Святого Семейства в Египет. Когда они шли через пустыню, песок был подобен раскаленному железу, солнце изливало убийственный жар и только орлы парили в бездонном небе, высматривая добычу, да притаившиеся в скалах разбойники, как звери, следили, – не покажутся ли одинокие путники.
Третий клинок, третья рана, – когда Божия Матерь забыла Господа – еще Отрока – в Иерусалимском храме на празднике и три дня искала Его. Материнская грудь Ее разрывалась от душевных мук: «Где Сын Мой?». Четвертая рана Богородицы, четвертый удар в сердце Ее, – когда жители Назарета хотели убить Спасителя, вывели Его из синагоги и поставили на краю обрыва. До сих пор показывают это место, где под ногами разверзается страшная пропасть… Пятый меч, пронзивший сердце Девы Марии, – весть о том, что Господь схвачен и приведен на суд к Пилату.
Богородица поспешила тогда во двор этого жестокого правителя и неправедного судии и узрела Божественного Сына Своего – в терновом венце, обагренного кровью. Шестая рана, – когда Она увидела, как Господь идет со Крестом, склоняясь от тяжести его к земле, когда увидела, как Его пригвождают ко Кресту, как распинают Его, как Он страдает и умирает на Кресте. Седьмая рана Девы Марии, – когда Она увидела, как бездыханное тело Спасителя полагают во гроб.
Один святитель говорит: «Если бы любовь всех святых и Ангелов к Богу соединить воедино, во единый поток, то этот поток, в сравнении с любовью Божией Матери, выглядел бы ручейком в сравнении с морем!».
И вот любовь Божией Матери ко Господу превратилась в то время в страшную муку, которой не понять человеку. Она – вторая Страдалица за род наш после Сына Своего, и в Ее сердце, расширенное страшною скорбью, как бы вошло все человечество.